Стеклянные тайны Симки Зуйка, стр. 21
Недалеко от университета они снова спустились в метро. Поехали к центру. За стеклами метромоста мелькнула река. На ней уже заметна была предвечерняя желтизна.
Когда подходили к дому, Симка вдруг почувствовал, что ноги еле слушаются. И все вокруг было слегка размытым, как при взгляде сквозь волнистое стекло.
В комнате Симка присел на плюшевый диван, от которого уютно пахло старой квартирой. На минутку присел. Его позвали ужинать, и он сказал «щас» (и вспомнил, что надо говорить не «щас», а «сейчас»), и прилег щекой на мягкий валик. В окна еще светило желтое солнце – дни-то были самые длинные в году, – но Симку окутали синие сумерки. Какой там ужин, какая ванна…
Стеклянный значок
Он спал бы, наверно, до полудня, если бы не отчаянная необходимость сбегать кой-куда… Ему даже приснилось, что он уже сбегал – у себя в Турени, в будочку на дворе, – но это не принесло реального облегчения. Пришлось просыпаться.
Симка обнаружил, что лежит на том же диване, но раздетый, только в трусах, на простыне, подушке и под мягким клетчатым покрывалом. Интересно, кто его раздевал и укладывал? Скандал какой… А впрочем, наплевать. Лишь бы успеть! Одеваться было некогда. Хорошо, что это место было не на дворе, как в Турени, а здесь же, в коридорчике. Симка, никого не встретив, юркнул за обшарпанную дверь и там испытал великое облегчение – это был уже не обманчивый сон, а сладкая реальность.
Он вышел и наткнулся на Варвару Олеговну. Смущенно зачесал пяткой ногу и пробормотал «здрасте». Скользнул к дивану, схватил со стула и начал натягивать штаны, а Варвара Олеговна сказала в открытую дверь:
– Выспался наконец, Симушка? Ты не одевайся, а ступай прямо в ванную, я уже приготовила. Вчера-то уж не до мытья тебе было…
– А где тетя Нора?
– Решила сходить в магазин, пока ты спишь… Она тоже недавно встала, мы с ней проговорили полночи. Мы ведь почти всю войну были рядом, есть что вспомнить… Ну, иди мойся, а потом уж завтрак…
Пришлось послушаться. Варвара Олеговна объяснила, где полотенце, где мыло и мочалка и как включается душ. Ушла, и Симка старательно запер дверь на медную задвижку.
Погрузился в очень теплую, пахнущую земляникой воду. Вот благодать-то! Первый раз он мылся в настоящей ванне. Полежал, побулькал, ощущая радостную невесомость. Намылил голову. Сквозь шипучую пену услышал, что за дверью раздались голоса: вернулась тетя Нора.
– Сима, доброе утро! Ты моешься?
«Нет, рыбу ловлю», – чуть не брякнул он.
– Конечно, моюсь!
– Нора, помоги мальчику оттереть себя. На нем столько пыли! – вмешалась Варвара Олеговна.
«Еще чего!» – хотел возмутился Симка, но с перепугу только пустил губами мыльные пузыри.
– Что ты, Варя, он уже большой мальчик, – образумила подругу Нора Аркадьевна. – Мой Шурочка с восьми лет не подпускал меня, если мылся в корыте. – Она всегда говорила про брата «Шурочка».
Симка сердито надраивал мочалкой плечи. На Варвару Олеговну он обиделся за глупый совет. А Нору Аркадьевну зауважал еще больше. Ее брата, дядю Сашу, он понимал. Сам Симка тоже с восьми лет не позволял маме мыть себя в корыте, ходил в городскую баню со знакомыми мужчинами, а иногда и один…
Он еще долго бултыхался в ванне, потом танцевал под душем. Вытерся длиннющим пушистым полотенцем и лишь тогда вспомнил, что не взял чистое белье. Обмотал полотенце вокруг себя, как древний воин набедренную повязку, и приоткрыл дверь.
– Тетя Нора, дайте, пожалуйста, из чемодана трусы и майку, я забыл…
– Сейчас… Я купила тебе другое белье, полегче. Вот… – Она просунула в дверь перевязанный шпагатом сверток.
Симка порвал бумажный шпагат и увидел синие, похожие на трикотажные плавки, трусики и белую шелковую маечку. Для чего? Чем это лучше того, что положила в чемодан мама?.. Но спорить было неудобно. Симка натянул обновки. Скачками добрался до комнаты, схватил со стула одежду.
Тетя Нора шагнула следом.
– Подожди-ка. Я принесла тебе костюмчик, примерь. Если окажется не по размеру, можно будет обменять…
– Зачем? Вы и так на меня столько тратите, – насупился Симка.
– Какие пустяки. Я хочу, чтобы мой племянник выглядел более цивилизованно. По-европейски… – И зашуршала оберточной бумагой.
В свертке оказался серовато-коричневый пиджачок и такие же брючки.
Сразу стало ясно, что обменивать не придется, все в самый раз. Только…
– Чё они такие… – Симка опасливо продергал кромки штанишек. – Совсем куцые…
– Во-первых, не «чё», а «что», дорогой мой. А во вторых… Ты же бегаешь по Турени в трусиках и маечке и не стесняешься, а тут вдруг…
Она не понимала. Пацаненок в трусах и майке на туреньских улицах был как рыбка в воде. В своей стихии. Вполне «вписывался» в окружающую среду и привлекал внимание не больше, чем растрепанный одуванчик у края тротуара. А здесь было что-то непонятное. Пиджачок взрослого покроя, на штанах тоже всякие хлястики и карманы, как у настоящих брюк, но длина (вернее, «короткость») такая, что из-под подола торчат лишь краешки. Будто у брюк в наказание за что-то взяли и до отказа обрезали штанины.
– Ноги все наружу по самый корешок, – сумрачно сообщил Симка.
Нора Аркадьевна сделала вид, что приглядывается:
– По-моему, ты не прав. Никакого корешка не видно.
Симка покраснел. Он совсем не это имел в виду! Просто не так выразился. А тетя Нора тоже хороша! Где-то вся ужасно воспитанная, а где-то возьмет и ляпнет такое, что дым из ушей. Как, например, вчера, когда стояли в очереди за билетами на речной трамвай. Какой-то вертлявый парень в стиляжьей рубахе и брюках-дудочках начал было втираться впереди тети Норы. Она ласково сказала:
– Сударь, оставьте ваши попытки. «Вас здесь не стояло».
Тот, однако, продолжал пристраиваться.
– Я предупреждаю последний раз, – прежним тоном проговорила Нора Аркадьевна.
– А что будет дальше? – нахально поинтересовался стиляга.
– Будет крепкий пинок по вашей тощей заднице.
Парень отскочил на три шага. Подумал, сказал с укоризной:
– А с виду вроде бы культурная женщина.
– Голубчик, истинная культура предполагает поведение и поступки, адекватные обстоятельствам, – охотно отозвалась Нора Аркадьевна.
Стиляга подумал и пошел в конец очереди.
Симке было неловко за тетю Нору. Эта неловкость не оставила его даже на палубе. И, чтобы сгладить неприятное ощущение, Симка спросил:
– Тетя Нора, а что такое «адекватное»?
– Это значит «наиболее подходящее к данному случаю»… Например, однажды, когда Шурочке было тринадцать лет, он пришел от приятелей с бледным лицом и запахом пива. Я велела ему вытащить из петель на брюках ремень и сказала, что сейчас он получит адекватно своему безобразному поступку. Он ощутил эту адекватность и не спорил.
– И вы его отлупили?! – выговорил Симка сокрушенно и с некоторой опаской на свой счет.
– Конечно, нет! Я была тогда еще слабовата характером и разревелась, как дура. Он, кстати, тоже. А когда мы кончили реветь, он поклялся, что не будет пить ничего крепкого, пока не вырастет.
– И не пил?
– Пока не стал ходить в экспедиции. Там без спирта не обойтись…
Сейчас Симка вспомнил этот разговор и понял, что надо вести себя адекватно обстоятельствам. То есть покориться судьбе. Тетя Нора старалась, покупала, и было бы свинством дальше капризничать и упрямиться. В конце концов, за радости путешествия надо чем-то платить…
Чтобы сохранить хоть капельку достоинства, Симка выдернул из старых потертых штанов школьный ремень с форменной пряжкой и продернул его в новые, костюмные. Тетя Нора не возражала. Наблюдая за Симкиными стараниями, она разъяснила:
– Это чехословацкий фасон, швейная фабрика в Праге, на подкладке есть ярлычок. Сейчас такая мода у мальчиков во всех европейских странах. И наше министерство просвещения собирается ввести форму подобного образца в начальной школе, я видела статью и фотографии в «Огоньке».