Семь фунтов брамсельного ветра, стр. 65
Лоська победно глянул на нас: “Я говорил…”
Варвара Михайловна спросила, не хотим ли мы чаю с яблочным вареньем. Мы хотели. Взялись помогать ей ставить чайник и готовить посуду. Лоська за рукав оттянул меня в сторонку.
– Жень, вчера от папы было письмо. Пишет, что, кажется, начинают пересмотр… Это не точно еще, но есть надежда…
5
В начале июня мы с Лоськой побывали на пустыре у сухого дерева. Оно было не совсем сухое, зеленели отдельные ветки и побеги на коре. Мы привели в порядок и опять прикрыли травой Умкин холмик.
На обратном пути встретили Стаканчика, Люку и Томчика. Они искали нас, чтобы вместе пойти к Ступовым: вдруг Евгений Иванович уже вернулся?
Он и правда вернулся! Был веселый, даже помолодевший.
– Ах, ядреный корень, какая была поездка! И какой у меня друг, Володька Севастьянов! Кстати, интересуется тюменской историей. Он мне тут кое-чего подарил. Пару статей про плавания той поры и снимки…
Конечно, это интересовало прежде всего меня. Я увидела типографские копии фотографий: старый судостроительный завод, пароход “И.Капитановъ” с большущими гребными колесами, набережную с баржами у причала, какую-то одноэтажную улицу… Парусников не было. Зато был портрет человека с бакенбардами на строгом узком лице и в плоской фуражке с якорем.
– Евгений Иванович, это кто?
– Это, Женя, вроде бы, тот человек, который руководил плаванием в тыща восемьсот семьдесят восьмом году. Когда Михаил Дементьев ходил на Сибири…
– Шкипер Курсин?
– Нет. Курсин командовал “Сибирью”. Но сначала-то была целая экспедиция! Шли с “Сибирью” пароходы “Союз” и “Луиза”. “Союз” почему-то скоро повернул назад, “Луиза” буксировала шхуну против ветра, а потом попала в аварию. Но, прежде чем это случилось, они успели пройти северным рукавом Оби. До той поры большие суда там не ходили. Это плавание считалось в ту пору выдающимся событием в навигации, о нем писали в научных журналах. И руководил всей экспедицией, судя по сему, вот этот человек.
– Он кто?
– Пишут, что бывший директор какого-то прибалтийского штурманского училища. Звали его, кажется, Христиан. Христиан Даль…
Сперва я ничего не подумала. Потом вспомнила: вчера показывали “Приключения принца Флоризеля” и я грустно размышляла – артиста давно нет, а на экране он живой… Сердце – тюк… тюк… Потом: та-та-та-та… – как затарахтевший мотоцикл.
– Ник! У тебя случайно нет с собой мобильника?
– Случайно есть… вот…
Тьфу ты, пальцы не попадают на кнопки…
– Илья! Слушай! “Даль”! Пароль – “Даль”! Это был северный капитан, руководил плаванием из Тюмени! Папа наверняка знал!.. Что?.. Вот балда! Артист Олег Даль! Автор словаря Владимир Даль, друг Пушкина, знаменитый врач!.. Что “четыре буквы”? Это по-русски четыре, а пароль-то пишется латинскими буквами! Мягкого знака там нет! Дошло?
До Ильи, кажется, дошло. Но он не возликовал. Он помолчал секунд десять и сказал строго:
– Женька, зря ты это про телефону… Ч-черт… Вот что! Давай домой! Не-мед-лен-но.
Я сунула Стаканчику телефон.
– Ребята, я помчалась. Брат зовет срочно. Потом объясню…
Дети капитана Мезенцева
1
Я оказалась дома минут через пятнадцать. На третий этаж взлетела с разбега, затрезвонила. Илья открыл сразу. Он был сосредоточен и насуплен. Я сразу сделалась такой же. Сидела внутри какая-то виноватость, поэтому я сказала сварливо:
– Ты чего-то совсем… не того… Везде шпионы чудятся…
Илья не полез в спор. Коротко сообщил:
– Открылось… О чем там, пока не знаю, сперва какое-то предисловие. Я не читал, торопился перебросить файл по разным адресам…
– Зачем?
– Мучача бобаликона, – выдохнул он и малость обмяк. – Ладно, давай посмотрим, что там…
Монитор был включен, и я с полутора метров различила заголовок и крупный текст:
Предисловие
Все, что здесь написано, я не показывал до сих пор никому. Не оставляет опасение, что я полез не в свое дело. Вроде бы занимаюсь этим не первый день, но как подумаю, что надо будет эти страницы развернуть перед другими людьми, схватывает робость, как перед первым прыжком с самолета. Иногда спрашиваю себя: “Зачем тебе это надо? Куда ты суешься?” Но не написать все, что накопилось, тоже не могу…
Я шагнула ближе, присела к столу. Но Илья быстро сказал:
– Подожди. Слушай и запомни. Если вдруг появятся непрошеные гости, зайди в туалет. На полке слева, за полотенцем лежит мой мобильник. Наберешь двадцать два, ноль семь, двенадцать и скажешь; “Передайте Борису – они уже здесь”. Повтори…
Я повторила, как молодой агент в детективном фильме:
– Двадцать два, ноль семь, двенадцать. “Передайте Борису – они уже здесь”… Иль, а если Бориса не будет на месте?
– Неважно. Главное – скажи, что надо.
У меня что-то нехорошо ёкало под селезенкой.
– Иль, а…
– Подожди. Вот дискета, спрячь где-нибудь на балконе.
Я послушно пошла на балкон. Там слева от двери была прибита полка с цветочным ящиком (осталась от Лифшицев). Из него спускались плети молодого вьюнка. Я отодвинула их, приподняла ящик, сунула под него дискету.
– Готово, мистер Ноль-ноль-семь…
– Вот и хорошо. Теперь наконец почитаем… – Он уселся в широкое твердое кресло перед монитором. Я пристроилась рядом, на изогнутом подлокотнике.
“Предисловие… Все, что здесь написано, я не показывал до сих пор…”
Резко, незнакомо как-то забрякал звонок в передней.
– Ну вот… – обреченно сказал Илья. – Иди, спроси кто. Никому не открывай, сперва скажи мне…
Я глянула в глазок, увидела соседку и все же спросила:
– Кто там?
– Женечка, это я, Галина Андреевна. Я хотела кое-что спросить. Открой, пожалуйста…
– Одну минуту, я не одета…
Вернулась к Илье.
– Галинушка из десятой квартиры. Чего-то хочет…
– Это плохо… Подожди… – Илья два раза нажал клавишу на “мышке”. Строчки на экране окрасились черным. Илья даванул на клавиатуре кнопку “Delete”, экран опустел.
– Зачем?! – взвыла я.
– Надо… Иди открой.
Я пошла. Открыла.
Пожилая Галина Андреевна прижимала к цветастому переднику на груди пухлые кисти рук.
– Женечка, я… меня… – По сторонам от нее стояли двое. Один – высокий, темноволосый, в отглаженном костюме. Другой – низкорослый, с гладкой белобрысой прической, в желтой рубахе навыпуск. Я их сразу хорошо разглядела – из лестничного окна светило солнце.
Низкорослый как-то неуловимо скользнул от соседки ко мне и оказался рядом, на пороге.
– В чем дело? – сказал у меня за спиной брат. Я оглянулась. Илья колюче смотрел через очки. Опять было заметно, что левый глаз у него поврежден.
– Это ведь квартира Мезенцевых, не так ли? – спросил высокий (и длинноносый). Я поняла на кого он похож: на артиста по фамилии Тарапунька из фильмов середины прошлого века. Так и казалось, что начнет изъясняться по-украински. Но он говорил очень по-русски, как-то подчеркнуто правильно…
– Допустим. И все же в чем дело? – опять сказал Илья. Вполне спокойно.
– Дело в том, что мы к вам, – излишне весело сообщил маленький. Он стоял вплотную ко мне, так, что дверь теперь было не закрыть. Лицо – очень близко. Фигурой он похож был на подростка, а лицо пожилое и немножко бабье. Так бывает у лилипутов.
Высокий сказал соседке:
– Галина Андреевна, благодарим вас, вы больше не нужны… – Та, не опуская рук, попятилась к своей двери, надавила ее спиной и скрылась.
– И зачем же вы к нам ? – спросил Илья. Теперь я понимала, что он ждал такого визита.
– Есть небольшой разговор, – ласково сообщил маленький. Илья светски улыбнулся:
– Хорошо. Вас не затруднит шагнуть с порога наружу. Пусть разговор состоится на площадке. У нас в квартире.. не прибрано.
– Это ничего… – и маленький шагнул не наружу, а в прихожую. Высокий за ним.