Семь фунтов брамсельного ветра, стр. 45
Лифшицы уехали. Было прощальное чаепитие, слезы мамы, тети Лии и тети Сони. Ну – и всё. Увидимся ли когда-нибудь?.. Правда уехали они еще не за границу, а Москву, там у тети Лии был двоюродный брат. У него они решили сделать “промежуточную остановку”, чтобы утрясти в посольстве последние дела с переездом. Здесь оставался только младший брат тети Сони, Лазарь Михайлович, но и он должен был уехать на днях…
Вещи помогала перевозить мамина фирма, там давали фургон. Вот и сегодня он должен был приехать, чтобы перевезти на улицу Попова последние пачки книг, посуду и комод…
Взъерошенный от хлопот Илья оглянулся через плечо:
– Ну? Закончили съемку киношедевра?
Понятно было, что пустить слезу сейчас не дадут.
– Не “кино”, а видео”… Все отсняли, но ведь нужен еще монтаж. И запись музыки. Петруша сказал, что слепит эпизоды начерно и подберет мелодии, но это для первой, рабочей премьеры. Чтобы показать перед Новым годом всем, кто участвовал и помогал. А настоящий монтаж – дело хитрое. Это надо на компьютере, а Петенька наш не специалист… Помог бы ты, братец, а?
Илья сказал, что можно. Только не раньше, чем он свалит сессию. До этого “сама понимаешь…”
Я рассказала Илье и маме, как снимали последний эпизод. И про племянника директора тоже рассказала. И когда говорила про это, в горле заскребло, будто глотнула мелко стриженную щетину… Мама только головой покачала и ушла на кухню. Я хотела сказать Илье про надписи на небе. “Помнишь?” Но поняла: не получится. Горло казалось запухшим. Илья снял очки и смотрел на меня, будто читал всю мою горечь (может и про тревогу о Пашке догадывался?). Бывало и раньше, что он смотрит вот так, словно говорит: “Я бы рад помочь тебе. Но как?” И тогда делается заметно, что левый глаз у него поврежден…
Пришел Лоська. Шепотом поведал мне, что Томчик там, во Дворце, отвел его в сторону и признался: “У меня ухо не болит, просто я боюсь выстрелов. Ты со мной из-за этого не раздружишься?.. Только Люке не говори, ладно?”
– А ты ему что?
– А что я… Говорю: “Нашел о чем страдать! Пойдем, – говорю, – завтра на площадь, там уже горки к Новому году поставили…” Жень, чтобы так признаться, надо, наверно, больше храбрости, чем для стрельбы. А?
– Да уж наверно…
Лоська помолчал и заметил умудренно:
– Кажется, нелегко ему будет жить на свете…
– А кому легко, Лось?
Он повел плечом: в самом деле, мол. У него хватало своих неприятностей. Недавно пришло известие, что отца могут перевести в другую зону-поселение, гораздо дальше от нашего города. Раньше Лоськина мать изредка ездила к мужу, а когда переведут, не доберешься. И обещанный пересмотр дела “заморозили”…
Впрочем, сегодня Лоська сказал, что перевод отца отменили!
– Мама хочет поехать к нему на Новый год…
– А ты?
– На двоих денег не хватит. Да и трудно: для детей, чтобы им ехать туда, нужно особое разрешение оформлять, не успеть уже…
Он закашлял.
– А с кем останешься?
– С соседями. Не привыкать…
Я как-то видела этих соседей. Ясно было: начнут керосинить в праздничную ночь, будет им не до пришлого пацана.
…Конечно, когда мать уехала, мы забрали Лоську к себе.
4
Праздник мы встречали уже на новой квартире. Было здесь еще не обустроено, не расставлено, не развешено как надо, но все же в углу мы установили ярко-зеленую елочку, которую ставили каждый год. Была она искусственная, но пушистая, будто с настоящей лесной опушки. Папа купил ее, когда я была еще крохой.
А настоящую елку я не хотела, боялась даже. Запах хвои напоминал запах венков. И сразу вспоминалось белое папино лицо над коричневым краем гроба перед тем, как положили крышку и гроб ушел в шахту крематория… Рядом с крематорием есть длинная стена, на ней множество табличек с именами… И папина… Не хочу сейчас об этом…
Переливались на елке лампочки. Мы накрыли большой раздвижной стол, оставленный нам Лифшицами.
Лоська всем нам принес в подарок большущую коробку с шоколадным драже. Интересно, где взял деньги? Небось опять промышлял на бульваре у шахматистов, они там собираются в любую погоду…
Я для Лоськи тоже приготовила подарок: настенный календарь с портретом серого гладкошерстного кота: вдруг похож на Умку? Лоська серьезно подтвердил, что очень похож. А еще я подарила ему книжицу Джеральда Даррелла “Поместье-зверинец”.
– Это про зоопарк, который он устроил на острове Джерси. На том, с которого монеты…
Лоська с этой книжкой сразу притих в большущем кресле, тоже оставшемся от прежних хозяев. Он скинул теплую одежду и остался в костюмчике с красным галиотом. Видимо решил, что такой разноцветный наряд – самый подходящий для праздника. Тем более, что батареи в комнатах жарили в полную силу, пришлось даже открыть форточки. Мама, правда, забеспокоилась:
– Лосик, тебя не продует? Ты и так все время покашливаешь.
– Нет, тетя Валя, ко мне сквозняк не долетает…
Пришел дядя Костя. Сказал, что заскочил к нам на минутку, по дороге в банкетный зал “Стройметалла”. Мы, конечно, обрадовались и никуда его не отпустили.
Илья куда-то сходил и привел свою Татьяну. Она смущалась и потому показалась мне симпатичнее, чем прежде.
После двенадцати, когда отзвучали полагающиеся тосты и пожелания и были съедены салат с крабовыми палочками и купленные в магазине “Аппетит” пельмени, Илья с Таней ушли праздновать в свою студенческую компанию.
– Ма-а, это недалеко, на Гоголевской. Я позвоню…
Перед уходом Илья пустил Лоську к компьютеру. Тот быстро вышел на прямую связь с каким-то холостяком во Флориде, который хотел провести предновогодние часы в шахматных поединках (там-то, в Америке, еще был день). Сражались они долго и с удовольствием. А мама, дядя Костя и я сели смотреть старую, как вселенная, комедию “Карнавальная ночь”.
Когда кино кончилось, дядя Костя распрощался.
– Надо все же заглянуть к коллегам. Возможно, они еще не все выпили-съели…
Лоська со счастливой улыбкой победителя спал перед выключенным компьютером – локти и голова на подлокотнике кресла. Мама легко подняла его на руки и понесла к постели. Лоська не проснулся, только покашливал во сне. Тонкие ноги болтались, как у деревянной куклы, с них все еще не сошел летний загар.
– Какая ты сильная, – сказала я маме, когда она укрыла Лоську пледом.
– Ох, да весу-то в нем… Кузнечик… Женя, знаешь, мне вдруг показалось, что я Илюшку несу… Так и не заметила, когда вы оба выросли.
– Мама, не грусти…
– Я не грущу. Просто подумала: как он там со своей Татьяной…
Илья словно услышал – тут же откликнулся. Позвонил, чтобы “еще раз поздравить семейство”.
Мама поулыбалась и вдруг сказала:
– Женечка, я хочу показать одну вещь… Я разбирала портфель со старыми папиными документами, с письмами и фотографиями. Ну, с теми, где его бабушки, дедушки и другие давние родственники. Каждая карточка завернута в бумагу. И среди них – вот… Сначала я думала: тоже фотоснимок на толстом картоне…
Это был не снимок. Это была черная компьютерная дискета.
– Мама! А если это та, про которую говорил Илья…
– Вот и я думаю…
– Что же ты сразу ему не сказала?
– Я нашла сегодня утром. И решила, что лучше после праздника. Сегодня и так хватило хлопот…
– Мамочка, дай!
Я включила компьютер, вставила дискету, нашла на экране значок “Диск 3,5 ”. Такие-то простые штуки я делать умела. Курсором мышки надавила клавишу “Открыть”. Открылась программа “Word”.Компьютер пожужжал. Подождал. Монитор мигнул и выдал окошко с надписью:
ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ!
Вот так… Наверно, был нужен тот самый пароль, о котором говорил Илья: “Ар-до-кап”.
– Мама, здесь без Илюхи не разобраться.
– Ну и ладно. Подождем… – Мама казалась уставшей. Хотя почему “казалась”. Ей так досталось в декабре…
Я спрятала дискету в книгу Грина – ту же, где лежал кленовый лист.
Мы с мамой решили выпить чаю на кухне.