Палочки для Васькиного барабана, стр. 2
– В каком озере? – осторожно спросил Васька.
– Да я забыл. Где-то за границей.
– У нас-то, наверно, нет таких… – равнодушным голосом сказал Васька.
– Наверно… А вообще, у Игоря спрашивать надо. Он же специалист.
Но синий берет и желтый сачок Игоря мелькали уже далеко среди лиловых кустов иван-чая.
И донеслось оттуда:
– Пресмыкающиеся – не моя специальность!
4. История с рогатым экспонатом
Специальностью Игоря в кружке была энтомология. Так называется изучение насекомых. Но сам Игорь этого умного слова не знал, насекомыми он стал заниматься совсем недавно, весной. Тогда на экскурсии в музее он увидел большую коллекцию бабочек. И онемел от удивления. Сколько их было! Переливались красками громадные махаоны, чернели бархатные крылья траурниц, мягким лиловым светом горели на темной бронзе кружочки павлиньего глаза. Россыпью шелковых лоскуточков пестрели под стеклом маленькие мотыльки.
И весь этот легкокрылый народец жил, оказывается, под самым городом: в сосновых лесах, березовых рощах, на лугах, пестреющих ромашками и синими цветами мышиного гороха…
Два чувства прожгли насквозь пятиклассника Игоря Василькова. Так же как железный раскаленный прут прожигает ручку деревянного меча, чтобы сделать дыру для веревочной петли. Это была страсть коллекционера и жажда научных открытий.
Но знаменитым он стал не потому, что сделал важное открытие. Игоря прославил случай.
В конце апреля на перемене между географией и немецким Игорь нашел жука. Жук неторопливо шагал вдоль школьного забора, усами раздвигая молодые травинки.
Какой это был красавец! Длинный, в мизинец Игоря. Усы прямо как крабьи клешни. Черная спина блестит под солнцем, словно вороненая сталь.
Игорь цапнул жука за вороненую спину. Замирая от счастья, помчался в химический кабинет. Ребята из девятого «А» готовились к лабораторной работе.
– Т-товарищи, – заикаясь от волнения, обратился Игорь. – Н-нельзя ли эфирчику? Д-для науки.
Стуча каблучками, девятиклассницы с визгом разлетелись по углам. Девятиклассники жука оценили. Таинственными путями эфир был добыт. Его щедро накапали на промокашку. Промокашку и жука сунули в круглую жестянку из-под леденцов, а леденцы разделили поровну.
На немецкий Игорь чуть не опоздал. Когда он ворвался в класс, на его парте сидела толстая тетенька в маленьких очках на кончике носа. Сосед Игоря болел, но тетенька занимала сразу два места. На соседних задних партах тоже сидели солидные дяди и тети, наверное, из гороно или института. Урок должна была давать студентка-практикантка.
Игорь взял в охапку свое имущество – портфель, жестянку, книжку «Картины природы», которую читал на географии, и побрел на первую парту, к Ленке Масловой.
Студентка вбежала в класс немедленно после звонка. Она кивнула прической, похожей на извержение вулкана Этна, нарисованное желтыми красками. Бодрая улыбка сияла на ее лице.
– Гутен таг! – жизнерадостным голосом приветствовала она. – Зэтц ойх.
Сели.
– Вэр ист хойте орднэр? – без передыха шпарила практикантка.
Игорь толкнул Ленку локтем:
– Ты дежурная.
Ленка встала, не отрывая восторженных глаз от великолепного извержения Этны.
– Их… бин… хойте орднэр…
Рука в позолоченном браслетике часов описала плавную дугу и указала на доску, где были нарисованы несколько чертей разного возраста, худой большеглазый кот и мишень для попадания теннисным шариком.
– Во ист ди ляппэ?
Ленка не знала, где «ляппэ». А Игорь знал. Он видел, как на перемене Павлик Седых выкинул ее в окно. Он старался попасть мокрой «ляппэ» кому-то по затылку, но промазал.
– Разрешите, пожалуйста, я схожу, – вызвался Игорь.
Извержение Этны милостиво качнулось. Игорь выскочил из класса, не успев затолкать в парту свои вещи.
Когда он принес тряпку, студентка, мило улыбаясь, спрашивала Ленку:
– Дас ист ди крайде? – и розовым маникюром пыталась открыть жестянку с мелками.
Игорь подумал, что жестянка-то в точности такая, как у него с жуком.
Больше ничего подумать он не успел.
Раздался звон покатившейся крышки и визг.
Визжала студентка здорово. Не очень громко, но зато мелодично, переходя на все более высокие ноты. В то же время она быстро переступала с ноги на ногу и поднимала растопыренные пальцы к голове. То ли хотела поддержать свой вулкан, то ли уши заткнуть от собственного визга.
Визг длился долго. Кое-кто уже успел прийти в себя, а Павлик Седых даже сказал:
– Во дает!
Только тут увидел Игорь жука. Жук лежал на спине, скорбно сложив лапки на желто-сером брюшке. Игорь бросился к своему сокровищу.
Решительная рука ухватила его за плечо.
– Как это называется?!
– Я еще не знаю, я его недавно нашел, – растерянно пробормотал Игорь, и его ясные голубые глаза встретились с холодными очками полной дамы.
– Вон! – сказала дама.
Чьи-то осторожные пальцы брезгливо взяли жука промокашкой, и он отправился в свой последний полет – через открытую форточку.
Стоило так визжать! Ведь рогатый жук был мертв.
Бедняга! Лучше бы он бродил среди свежих травинок и грелся под апрельским солнцем. Все равно ему не суждено было украсить коллекцию.
И как это безголовая Ленка Маслова ухитрилась перепутать жестянки?
После уроков Игоря и Павлика, который сказал «во дает», водили к директору. Потом Игорь и Павлик водили к директору родителей…
В общем, дальше ничего интересного не было. Интересно другое. На следующий день про случай с жуком знала вся школа. Девятиклассники сказали, что достанут Игорю хоть цистерну эфира. Поэтому Игорь не бросил заниматься насекомыми. Он только все время жалел потерянного жука-рогача и мечтал найти нового.
С этой мечтой он и отправился в поход. Дело в том, что такого жука даже в музее Игорь не видел.
5. Васька и «кукушкин ершик»
Пока Игорю не везло. Жук-рогач не попадался. А может, он в лесу совсем и не водится? Игорь не знал.
Лес толпился у берегов. Острые макушки елок и пышные верхушки берез отражались в воде. Ящерка разбивала отражения на мелкие темно-зеленые кусочки.
Игорь шел, тоскуя о черном рогатом жуке. Заглядывал под каждый кустик. Жука не нашел, а на одном из березовых листков увидел гусеницу. Темно-оранжевую, с длинной черной щетиной.
– «Кукушкин ершик»!
Все подошли посмотреть на мохнатую находку. Гусеница и правда походила на ершик от ружейного шомпола. Таня спросила:
– А почему кукушкин?
– Так называется. Не я же придумал. Может, ее кукушки любят. Может, вкусная.
Умная Галина поджала губы.
– Ты, Васильков, хоть бы немного теорией занялся. Собираешь что придется, а толку нет. Даже названий научных не знаешь.
Игорь полюбовался гусеницей, научного названия которой он не знал, и не спеша ответил умной Галине:
– Я сперва накоплю материал, а потом буду сис-те-ма-ти-зи-ро-вать.
Это было солидно сказано, и Галина промолчала. О находке она тут же записала в дневник, для научного названия оставила свободное место.
Игорь уже хотел отправить «кукушкиного ершика» в морилку. Но вперед вылез Лех.
– Минуточку, граждане! – Лех подставил гусенице прутик, и она сразу обвилась вокруг него, превратилась в мохнатый шарик. – Проведем проверку нервов. Не хватай, Гарька, ничего с ней не стрясется.
Гусеница завертела оранжевой головкой с черными точками-глазами: что еще с ней хотят делать?
Лех поднял прутик и пошел к Тане. Он мог смело проводить свой опыт: Сеня ушел вперед выбирать место для привала.
Но узнать, боится ли Таня гусениц, Лех не смог. Таня отломила от сухой березы порядочную дубинку, прищурила левый глаз и пообещала:
– Ну, сунься. Сразу носом в чернозем зароешься, как американская ракета со спутником.
Лех, ясное дело, не хотел изображать американскую ракету. Он повернул к Галине. Галина сказала: