Лужайки, где пляшут скворечники, стр. 54
«Противник» расположился по ту сторону щелястого забора, который на этом участке огораживал Пустыри. Семь громадных оранжевых бульдозеров с задранными лемехами. Они стояли на голой кремнистой площадке, которую обступали низкие кирпичные здания (не то старые казармы, не то мастерские). Артем видел их сквозь широкий пролом в досках забора, напротив которого занял наблюдательный пункт. (Чувствовал он себя по дурацки и тревожно; а позади ожидания и тревоги настойчиво толкалась мысль, что надо скорее в Неплянск, к Нитке).
Вокруг бульдозеров было тихо и пусто. И казалось, что так будет всегда. Ребят тоже не было видно. Лишь скользили иногда по лопухам и доскам желтые пятна – усиленный «космическими» зеркалами свет керосинового огонька. Артем мельком посочувствовал лампе: она, старушка, в давние времена освещала, наверно, уютный стол в какой-нибудь кухне или гостиной и не помышляла о войне в аномальной зоне, и вот на тебе… Он и сам-то ощущал себя чем-то вроде такой лампы, против воли ставшей деталью боевого излучателя.
Желтые зайчики метались по забору. Несколько сошлись было в яркое пятно и сразу разбежались, потому что доска задымилась.
Надсадно вскрикивали вороны…
А если сегодня бульдозеры не начнут работу? Ждать и маяться еще сутки?
На площадку выехал пыльно-зеленый железный фургон. Вроде походного генератора (Артем видел такие в армии). Никто из фургона не вышел, но бульдозеры ожили. Замигали фарами, зарокотали, залязгали. Выстроились в тесную неровную шеренгу. Опустили свои блестящие лемехи, как рыцари перед атакой опускают забрала. Дернулись туда-сюда, зарычали сильнее и двинулись вперед.
Стая ворон с гвалтом поднялась над ближними березами.
Чего хотели машины? Вернее, люди, которые командовали ими из фургона. Разровнять ближние мусорные кучи? Снести несколько полуразвалившихся кирпичных будок? Или просто показать, кто здесь настоящий хозяин?
Бульдозеры смяли забор, как ограду из спичек, прошли еще несколько метров и… дальше все случилось очень быстро.
Машины вспыхнули одна за другой оранжевым огнем. И выше этого огня выбросили черный крутящийся дым. Да, ребятишки действовали умело.
Некоторые машины стали сразу. А другие проползли еще метров пять, закрутились на месте и тоже замерли. Пламя было бесшумным, стояла тишина (только орали вороны).
Ребята стреканули из зарослей назад. Кей подскочил, дернул Артема за рукав.
– Всё! Уходим!
И они побежали. И Артем чувствовал себя, как один из мальчишек, поджегших сарай вредного соседа…
Остановились только в сотне метров от «поля боя»
– Тебе не кажется, что мы преступники? – часто дыша, сказал Артем.
– Не-а… – Кей беззаботно вытаскивал мусор из кудлатых светло-пепельных волос.
Вдали послышался вой пожарных машин.
– Не проедут, – с удовольствием сказал Кей. – Тоже загорятся. Не сразу, конечно, сперва задымят… Сейчас будут загораться все, кто захочет проехать сюда для всяких вредных дел… – Он хихикнул: – Ученые станут ломать голову. А разгадка легкая: Пространства впитали в себя программу…
– Ох, Кей… – только и сказал Артем, глядя на дымные столбы.
В это время разошлись облака, и горячее утреннее солнце буквально вылилось на Пустыри. От пасмурности не осталось следа. И поплыл над Безлюдными пространствами привычный перезвон.
Артем шагнул было к дому.
– Ты куда? – весело сказал Кей. – Идем в Неплянск. Пора…
3.
Пустыри не кончались. Они незаметно перешли в луга и перелески. Возможно, это было продолжение все тех же Безлюдных пространств. Сделалось уже совсем лето. Цвел на полянах клевер, травы сделались высокими, над ними гудели шмели. Струился жаркий луговой запах.
Кей снял свою тонкую курточку, начал скручивать жгутом. Что-то мешало. Кей выхватил из кармана зеркальце. Одно из тех.
– Тем, возьми себе, пожалуйста…
Артем сунул зеркальце в широкий нагрудный карман рубашки. От стекла шло приятное тепло. Кей свернул курточку, опоясался ею. Затем сдернул разорванные вконец кроссовки. Повертел их и зашвырнул в траву. Подвернул джинсы и зашагал босиком. Артем заметил, что он опять прихрамывает. Но не сильно, чуть-чуть.
Артему тоже захотелось разуться, но он не решился. Он опасался излишней беззаботности, словно можно было искусить судьбу.
Так шли они через лето с полчаса или дольше. Кей впереди, Артем за ним в двух шагах. Иногда впереди кто-то шастал среди высоких стеблей и листьев – будто пробегали стайки небольших животных. Может, правда, скворечники?
Артем посмотрел по сторонам и слева, над заброшенной линией электропередачи, увидел бледную круглую луну. А справа, над верхушками ближнего ельника, висел маленький, какой-то карманный месяц
сказал Артем в спину Кею. Он думал, Кей оглянется и улыбнется Тот и правда оглянулся, но… какая уж там улыбка! Он чуть не плакал.
«Господи, что опять?!»
– Кей…
– Тем… Я не знаю… Я, наверно, зря повел тебя. Наверно, ничего не выйдет…
– Почему? Боишься, что она не захочет со мной разговаривать?
– Да я не про то! Боюсь… что не дойдем.
– Почему? Ты заблудился?
– Я не заблудился… Это… дорога заблудилась. Или нарочно ведет не туда. Тем, Зонтик говорил, что в Нулевом поясе бывают такие истории. Но мы-то здесь при чем? Мы шли точно за скворечниками!
В таких случаях кто-то должен оставаться спокойным. Очень спокойным.
– Кей, иди сюда, поближе. И ничего не бойся.
Он подошел, вскинул большущие мокрые глаза.
– Тем, разве я за себя боюсь? Мне-то что… я один раз уже умирал. – И уронил голову.
– Я тоже, – холодно сказал Артем. – Значит мы в одинаковом положении. Не паникуй. Ничего нам не грозит.
– Я даже не про то, что нам. Я… вообще… – Кей зябко съежил плечи.
Артем впервые видел его таким беспомощным. Полным страха. Этот страх едко просочился и в Артема.
– Да что с тобой! Очнись! – рявкнул Артем (на Кея и на себя). – Что случилось-то?! Все спокойно, все тихо кругом…
– Ну да, – горько отозвался Кей, – в том-то и дело. Послушай эту тишину.
Артем прислушался. Тишина была полна тонким, на грани ультразвука, звоном. Не тем добрым звоном безмолвия, который нагоняет обычно летний загородный день, а чем-то вроде неслышной напряженности электросхем.
– Ну и что? – Артем старательно прогнал страх. – Все нормально. Выражаясь поэтически, «дыханье летнего полдня»…
– Это дыхание Нулевого темпорорального пояса, – обреченно сообщил Кей. – Боюсь, что мы вляпались, Тем.
– Но куда?
– Не «куда», а в «когда».
– Не понял.
– Я и сам не понял…
– Кей, не вибрируй. Куда-нибудь все равно выберемся. Наткнемся на знакомые места, и…
– Да места-то и так знакомые! – звонко сказал Кей. – В том-то и дело! Сейчас перейдем холм и будет шоссе!
– Ну и что?
– Если бы знать, «что», – со взрослой ожесто-ченностью отозвался вредный мальчишка. – Ладно, идем…
Они перешли плоский бугор и оказались в высоком сосняке. Пахло молодой разогретой хвоей. Сквозь лесок шла разбитая асфальтовая дорога. В кюветах синели густые тяжелые колокольчики. Стоял кривой столб с числом 144 на облупленной табличке.
– Вот… – Кей сел у кювета и обхватил продранные джинсовые колени. Оглянулся на Артема через плечо. – Здесь то самое место, где взорвался наш автобус… Или должен взорваться.
– То есть? – сказал Артем. Подчеркнуто холодно, чтобы задавить в себе новый страх. – Что значит «должен»?
Кей лег навзничь, закинул руку, дотянулся до обрывка газеты, застрявшего в колокольчиках. Наверно, эту бумагу бросили неряхи-туристы. Кей подержал ее у лица. Непонятно хмыкнул. Протянул Артему.
– Посмотри. Тут число…
– Да. Восьмое июля. Лето… Ну и что? Мы и не такие фокусы видели… А может, газета прошлогодняя?