Колесо Перепелкина, стр. 8
Лестница
Он опоздал. По часам в школьном коридоре было видно, что уроки начались две минуты назад. Ну ладно, Полина Аркадьевна скажет «больше не опаздывай», только и всего. Вася сдернул панаму, сунул ее под погон и бросился к лестнице.
– Стоп, козявка! – на нижних ступенях возник дежурный. Здоровый такой парень из девятого или десятого. Лицо его было похоже на свежий каравай с проткнутыми пальцем дырками. – Куда это ты, такой красавчик?
– Пусти!
«Каравай» не пустил. Для того дежурные и поставлены (и даже специально освобождены от уроков), чтобы разбираться с нарушителями.
– Как твоя фамилия?
Подумаешь, испугал! Пусть записывает!
– Перепёлкин моя фамилия, из второго «А». Пусти!
– Ну какой же ты Пере-пёлкин? Ты еще не «пере…», а «недо…» Недо-пёлкин, – снисходительно разъяснил «Каравай».
– Сам такой, – сказал Вася. Потому что понимал: драться здесь этот тип не посмеет. Пусть попробует, Вася такой крик поднимет – все школа сбежится!
Но дежурный благожелательно разъяснил:
– Я не такой. Я как раз «пере…» Пере-верзев. Не слыхал?
– Не слыхал. Пусти, мне в класс надо.
– В класс надо приходить во время и в форме, – с удовольствием сказал большущий Переверзев.. – А ты с такими карманами. Не знаешь закона? – Он приготовился было скучать сорок минут, а тут вдруг развлечение. – Ну-ка, что у тебя там? Сигареты? Наркотики? Валюта? – И дежурный потянулся к оттопыренному карману на штанах. Там был пластмассовый аппаратик.
«Отберет! Скажет – посторонняя вещь…»
Известно, что Вася не был храбрецом. Но постоять за свои права он все же умел.
– Не лезь! Не имеешь права обыскивать!
– Суслик, – ласково сказал Переверзев. – Это не обыск, а д о с м о т р. Уяснил?
– Все равно не имеешь права! Ты не милиция! Пусти!..
Но «Каравай» ухватил его за плечо.
Вася присел, вырвался и бросился в другой конец коридора, там тоже была лестница. И дежурного на ней не оказалось.
– Стой, бактерия, хуже будет! – вопил вслед «Каравай». Но Вася понимал: хуже не будет. Пусть этот тип только сунется за ним в класс, Полина Аркадьевна ему покажет!
Ах, кабы знать! Когда Вася с разбега взлетел на второй этаж, он чуть не врезался в самого Валерьяна Валерьяновича!
Можно сказать, что вот здесь и берет начало история с колесом (вернее, с Колесом). С этого момента начался путь, который свел вместе Колесо и Перепёлкина. Но тогда Вася ни о чем не догадывался. Он просто остановился с размаха, как пришпиленный к месту. И ослабли коленки.
Длинный и худой Валерьян Валерьянович с высоты устремил взгляд на нарушителя.
– Извините… – пробормотал Вася.
– Любопытно. За что же я должен тебя извинить?
– Ну… что быстро бежал.
– Вот как. А почему же ты так бежал?
– Потому что в класс опаздываю… – Вася печально смотрел на узкие блестящие туфли завуча.
– Хорошо. Но, поскольку ты у ж е опоздал, задержись еще немного и ответь на такой вопрос…
В этот миг возник рядом запыхавшийся Переверзев
– Валерьян Валерьяныч! Это Перепёлкин из второго «А»! Мелкий, а такой нахальный! Я говорю: «Почему без формы?», а он…
– Кстати, в самом деле: почему ты не в установленной одежде?
– Сожгли утюгом. Нечаянно, – вздохнул Вася. – Вчера вечером. А новую ведь сразу не закажешь. И денег нет, и вообще… никакого расчета. Скоро каникулы, а за лето я вырасту. Дети летом быстро растут, особенно руки и ноги… – И Вася для убедительности покачал согнутыми в локтях руками. Длинным рассуждением он рассчитывал смягчить завуча.
А тот… непонятно, смягчился или нет.
– Ну что же, в твоем объяснении есть некое рациональное зерно. Однако, мне хотелось узнать о другом. Почему ты поднялся н е п о т о й л е с т н и ц е?
Ох… Вася опять обмяк. В самом деле, он ведь нарушил строжайший закон! Еще зимой, после новогодних каникул, Валерьян Валерьянович всем предписал подниматься на этажи только по правой лестнице, а спускаться только по левой. Чтобы не было на ступенях лишней суеты и опасных столкновений. Такое правило полагалось выполнять даже учителям. Но с них-то не спрашивали строго, а если нарушит ученик – ох какой скандал сразу!
Может быть, в таком законе и было «рациональное зерно». Однако, это если на шумных переменах. А если пусто в коридорах…
– Я торопился… А на т о й лестнице стоит вот этот… и не пускает. Говорит, досмотр какой-то. А разве он имеет право?! – Вася ощутил в глазах нехорошую сырость, но уже не опускал взгляда.
– Права дежурных оговорены школьным уставом, – уклончиво сообщил Валерьян Валерьянович. – А что касается тебя, Перепёлкин, то нарушение следует исправить. Сейчас ты спустишься на первый этаж, поднимешься, как положено, п о т о й лестнице и после этого ступай к себе в класс. Можешь сказать Полине Аркадьевне, что я просил не наказывать тебя за опоздание.
И только-то?! Вася обрадованно поправил лямки рюкзачка. Глянул вниз по ступеням. Почти уже сделал шаг и… не шагнул. Спросил:
– А зачем?
– Что «зачем»? – сдержанно удивился Валерьян Валерьянович. А дежурный Переверзев хихикнул и замигал.
– Зачем спускаться и подниматься, если я уже здесь? И класс мой рядом.
– Затем, что так положено. Ты поступил неправильно и теперь должен исправить то, что нарушил.
– Я не понимаю, – вздохнул Вася.
– Что? ты? не понимаешь?
– Не понимаю, что исправлять. Вот если бы я разбил стекло, надо было бы его вставить. Или деньги заплатить. Если бы намалевал что-то на стенке, надо было бы покрасить. А здесь то что? Спущусь, поднимусь, и опять окажусь вот тут. Тогда зачем идти?
– Считай, что это тебе в назидание.
– Как носом в угол, что ли? – тихо спросил Вася.
– Ну… если угодно, считай, то именно так.
Переверзев опять деликатно хихикнул.
Вася почесал кроссовкой изжаленную щиколотку и стал смотреть в сторону. И сказал совсем уже тихо:
– Не пойду…
– Не пойдешь? Вот как?
– Да, – шевельнул губами Вася.
– Можно узнать, почему?
– Потому что я не виноват… Я хотел подняться по той… а там вот этот… не пустил… – Ясно, что Васины глаза были совсем уже на мокром месте. Он, кажется, даже чуть всхлипнул. Но упрямо закусил губу.
– Сейчас о н не будет тебе мешать, – пообещал завуч. – Можешь идти спокойно.
– Нет…
– Что «нет», Перепёлкин?
– Не пойду… – сказал он через силу.
– Валерьян Валерьяныч, давайте, я его за шиворот! Вниз и вверх! – предложил свои услуги Переверзев. – В нем же весу, как в блохе!
– Ни в коем случае! Применение физических мер воздействия запрещено гимназическим уставом. По крайней мере, пока… – (Может быть, завуч Игупкин вспомнил английские школы, где виноватых, говорят, и в наши дни лупцуют линейками по ладоням, и надеялся ввести это правило здесь.)
– Да я легонько, – настаивал Переверзев.
– Отправляйся на свой пост. А Перепёлкин пойдет по лестницам сам. Он это д о л ж е н.
– Почему я должен? – уже открыто всхлипнул Вася.
– Потому что тебе приказывает завуч школы.
Вася проглотил комок. Подумал.
– А если вы прикажете мне с крыши прыгнуть, я тоже должен?
– Ты рассуждаешь дерзко и неумно! Педагоги не отдают таких нелепых приказаний. Ты считаешь, что я глуп?
Вася так не считал. В общем и целом. Но сейчас приказание завуча было глупым. А главное – обидным.
– Не пойду…
– В таком случае ты будешь наказан гораздо сильнее. А пока я снимаю тебя с уроков. До беседы с родителями. Можешь отправляться домой.
Вася стряхнул с ресниц капли и пошел вниз по ступеням.
– А кто будет говорить «до свиданья»? – напомнил вслед Валерьян Валерьянович.
– Никто… – буркнул Вася. Впрочем, тихонько, под нос.
Дома, конечно, никого не было. Вася хотел, было, пойти к тете Томе и все ей рассказать. Тетя Тома всегда его понимала. Выслушает, пожалеет, а потом еще перед мамой и папой заступится. А пока он просто отведет душу (а может быть, и от непролитых слез освободится, перед ней не стыдно). Но сначала Вася решил немного полежать. Потому что чувствовал себя ужасно вялым, обессилевшим. Скинул кроссовки, прилег на диван кровать, и…