Колесо Перепелкина, стр. 14
– Ну… скажи… – А что еще он мог ответить? Не гнать же, если уж появилась тут.
– Я… Ты меня извини, за то, что тогда осенью… Понимаешь, я была очень-очень глупая…
– А сейчас, что ли, поумнела? – опять хмыкнул он. И опять как-то нерешительно.
– Да… наверно… – кивнула Мика, словно огородившись от насмешки. – Я тогда… была еще вся такая… очень послушная. Бабушка все время учила: «Ты должна всё-всё рассказывать учительнице. И если к тебе кто-то пристает со всякими глупостями…»
– Разве я к тебе приставал?
– Ну, я же говорю: глупая была… – тихо объяснила Мика. – А потом…
– Что «потом»? – бормотнул Вася, потому что надо было что-то сказать.
– Потом я так… ну, горевала, что ты в другой класс ушел. Даже до слез…
– Надо же… – сказал Вася и покатал по траве туда-сюда Колесо.
– Конечно, ты сейчас меня, наверно, ненавидишь… – прошептала Мика и отлепила от футболки репей. И стала катать в пальцах.
– Да вот еще… – Вася глядел поверх Микиной головы, на дальние деревья. – Я уж и забыл про все… – И это была правда.
Они надолго замолчали и по-прежнему не смотрели друг на друга.
«Кто она такая?» – вдруг почувствовал Вася через проволоку вопрос Колеса. Кажется, в вопросе была нотка недовольства.
– Потом расскажу, – вслух откликнулся Вася.
– Что? – вздрогнула Мика.
– Ничего. Это я не тебе… Ты как меня тут разыскала? – И подумал: «Сейчас соврет, что случайно».
Мика не стала врать:
– Потому что я… ходила за тобой несколько дней. По пятам…
– Для чего? – насупленно сказал Вася.
– Чтобы все тебе сказать… наконец.
«Придумала какое-то кино…» – чуть снова не хмыкнул Вася. Но почему-то не посмел. И в тот же миг догадался:
– Значит, вчера ты за мной тоже следила? Вот здесь!
Мика виновато закивала опущенной головой – так, что репей на локоне закачался туда-сюда.
– И ногу рядом с моей… это ты отпечатала?
Она опять закивала, глядя на сандалетки.
– А зачем?
Мика шевельнула плечом. Прошептала:
– Если тебе… это противно, можно выколупать. Молотком или ломиком.
Васе не было противно. «Мне все равно», – хотел сказать он. Или даже сказал? Потому что Колесо вдруг спросило с легкой ехидцей:
«А может, не совсем все равно?»
Вася не обратил внимания на иронию. Он думал: «А что дальше-то?» Если бы Мика ушла, все, как говорится, встало бы на свои места. Но Мика не уходила. Мало того, она сбивчиво выговорила:
– Вася, а теперь… может быть, если ты…
– Что? – сказал он.
– Ну… если ты не очень сердишься… может быть, еще можно?
– Что? – опять сказал он и посмотрел Мике в лицо. Она часто замигала, но не отвела глаз.
– То, что в письме… Подружиться…
Вася тоже замигал.
Он был не злопамятный. Не обидчивый. Кроме того, похоже, что Мика Таевская в самом деле поумнела. А глаза-бабочки, они стали даже еще как-то… крылатее, что ли. И теперь, к тому же, на крылышках-ресницах блестели влажные искры.
Вася подумал еще чуть-чуть, вздохнул и сказал:
– Ну, ладно. Давай…
Мика заулыбалась и оказалась рядом. И они бок о бок пошли через ломкий старый бурьян и мягкие свежие лопухи. И как-то само собой вышло, что взялись за руки. Вася правой рукой держал проволоку-каталку колеса, а левой теплую Микину ладошку.
– Ты здесь часто играешь? – спросила Мика.
– Когда тепло… Я в джунгли играю. Вчера на кота охотился, будто он леопард. Там на бетоне есть его следы.
– Я видела. Я и кота видела, и тебя. Только окликнуть побоялась…
– Какая боязливая, – сказал он с ненастоящей насмешкой. – Почти целый год ходила вдалеке, боялась подойти. Мы ведь могли бы давно уж… помириться.
– Да, я боязливая, – покаянно согласилась Мика. – А вчера на линейке решила изо всех сил: подойду обязательно. Нельзя же быть такой трусихой, если ты такой смелый.
– Ох уж смелый! С чего ты взяла?
– Конечно! Ты так гордо шел… А главное, как ты Валерьяна Валерьяныча оставил в дураках! Все так переполошились, а он больше всех! Бегал по этажам… Вася, а куда ты там подевался?
– Долгая история. Потом расскажу, а сейчас не хочется вспоминать.
– Ладно, – не обиделась Мика. – Тогда знаешь что? Пойдем, я покажу, где я живу!
И они пошли на улицу Титова, к Викиному пятиэтажному дому. Колесо прыгало перед Васей на асфальтовых бугорках.
– Это твоя любимая игрушка? – уважительно спросила Мика.
Вася строго сказал:
– Вовсе не игрушка. Это… все равно что друг.
– Я понимаю. У меня тоже есть такой друг. Старый мячик с нарисованным львенком. Львенок почти стерся, но мячик все равно любимый. Я его под подушку на ночь укладываю и рассказываю ему… ну, всякие свои тайны.
«Небось и про меня?» – чуть не спросил Вася, но не решился. И сказал:
– Значит, у тебя с ним созвучие.
– Да, – понимающе кивнула Мика.
А Колесо передало через проволоку Васе свою мысль:
«Кажется, она не совсем глупая…»
У Микиного подъезда еще поговорили. Вася сказал, что, наверно, пора домой, готовить уроки.
– Каникулы на носу, а задают целую кучу.
– А нам совсем мало задают. Зря ты из нашего класса ушел…
– Все равно наша Полина Аркадьевна в тыщу раз лучше вашей Инги.
– А в третьем классе у нас Инги Матвеевны не будет. Она уходит в декретный отпуск.
– В какой отпуск?
– В декретный. Ну, не понимаешь, что ли? Она ждет ребенка.
– А! Я понимаю. Только не знал, что он так называется. Сказала бы «в отпуск по беременности».
– Это одно и то же… В школе увидимся, да?
– Увидимся. Пока!
И Вася с Колесом поскакали по асфальту. На углу Вася оглянулся. Это было не обязательно, однако он знал, что Мика смотрит вслед, и решил помахать рукой. И они помахали друг другу. И Вася свернул в Кольцовский переулок – тот, что вел вдоль овражка с ручьем, на пустыри.
Педали
Вася решил возвращаться к дому прежней дорогой, через «джунгли». Вдруг случится что-то еще интересное. Но случилось обыкновенное. Вася почувствовал, что ему очень надо в укромное место, сделать одно дело. В общем-то все места здесь были укромные – вокруг никого, кроме бабочек и невидимых трескучих кузнечиков. Но все-таки он пролез подальше в гущу высокого белоцвета, а Колесо оставил на краю лужайки, чтобы не цеплялось в зарослях.
– Не бойся, я сейчас вернусь…
Когда дело было кончено, Вася услышал позади громкий шелест. Ай! Неужели Мика вздумала опять пуститься следом? Он торопливо одернул шорты! Но сзади была не Мика. Это, вихляясь и застревая, пробиралось меж стеблей и листьев Колесо! Само по себе! Проволока волочилась за ним, как хвост.
Вася стремительно сел на корточки. Схватился за спицы.
– Как это ты? Будто совсем живое!
– Тебя долго не было, я испугалось. Вдруг ушел без меня…
– Вот глупое, разве я тебя брошу! Да я не про то! Как ты научилось двигаться?
– Не знаю… Во мне появилась какая-то сила. Двигательная…
– Энергия?
– Ну да! Может, от солнца, а может… от тебя. Передалась через проволоку, как через антенну… Я, кажется могу еще быстрее…
– Ну-ка попробуй! – И Вася отпустил Колесо.
Оно покачалось, встав на ребро. Двинулось. Проехало у Васи между ног. Покатило через белоцвет, быстрее, быстрее. Вася кинулся следом. Выскочил за колесом на лужайку. Оно зигзагами заметалось среди мелких ромашек и клевера. Иногда приостанавливалось, подпускало Васю, но, когда он хотел схватить проволоку, снова пускалось вскачь. Играло. Или… дразнило?
Вася плюхнулся в траву и сел, раскинув ноги. Колесо описало широкую дугу, подкатило, ткнулось в Васино колено:
«Ты чего?»
«Ты меня загоняло.»
«Обиделся?» – испугалось Колесо.
«Нет. Но теперь больше не бегай, домой пора. Давай, на улице я буду держать тебя за каталку, а то прохожие от удивленья попадают.»
И они чинно двинулись по переулку Цветоводов – мальчик и обыкновенное игрушечное колесо. Хотя внутри у мальчика кувыркалась и прыгала смешанная со счастливым удивлением радость: «Вот какое чудо есть у меня!»