Фрегат «Звенящий», стр. 58
– С мамами бывает трудновато. Постарайся объяснить ей, что перегрев опаснее, чем легкий холод. Вспотевшего на жаре человека может прохватить до костей любой безобидный ветерок. Такое не раз бывало с новичками в яхт-клубе, где я работал. Поэтому инструкторы внушали им всегда: майки или легкие рубашки и шорты – самая подходящая форма для яхтсмена. И лишь в холодную погоду – тренировочный костюм и плотная куртка. Но ни в коем случае не широкие брюки и не модные "кофты".
Вообще следует сказать, что матросская форма, которую любят в разных Клубах юных моряков, не годится для плавания на яхтах. Широкие воротники и ленточки бескозырок могут запутаться в снастях. А в матросских клешах хорошо гулять по обширным палубам крейсеров или по прибрежным бульварам. А если окажешься в воде, они тебя тянут вниз, будто ты попал в намокший мешок…
А риск оказаться в воде у яхтсмена есть всегда. Особенно на швертботе. Не обойтись без этого дела и вам. "Киляние", то есть переворачивание швертбота, дело обычное, оно даже не считается аварией, если все обошлось без беды…
– Если я окажусь в воде, то все равно, в каких штанах и куртке, – печально признался Антон. – Я ведь почти не умею плавать.
– Ты же ходил в бассейн! – возмутился Вася.
– Ну и что? Я там научился слегка барахтаться, вот и все…
– Придется заняться и вашим плаванием, – вздохнул Яков Платонович. – Однако хочу сказать вот что. Люди чаще всего тонут не от неумения, а от страха. Человек, на котором спасательный жилет или пояс, утонуть и захлебнуться не может. Если, конечно, он не ударится в панику, будет держать голову над водой, не станет кричать во весь голос (потому что в этом случае гребни волн могут захлестнуть рот). Не надо быть рекордсменом по плаванию, главное – не бояться воды, сохранять самообладание и уверенность.
Вот что вам надо запомнить, господа гардемарины. Есть такое понятие: п с и х о л о г и ч е с к а я г о т о в н о с т ь. Вы должны знать, когда садитесь на яхту, что можете в любую минуту оказаться в воде. И что в этом нет ничего страшного, даже в холодную погоду. Такая уж ваша мореплавательская доля. Когда ты готов к какой-нибудь неприятности – она не такая уж большая неприятность. Готовность нужна, чтобы при переворачивании вы не думали "ой, мама, погибаю", а спокойно держались на воде и проявляли все старания для правильных действий:
а) поставить яхту снова на "ровный киль";
б) не упустить ее, а то убежит без экипажа в самостоятельное плавание;
в) забраться в кокпит;
г) привести яхту к ветру и осмотреться – где что запуталось и сломалось;
д) распутать шкоты и, если нет поломок и погода теплая, идти дальше, обсыхая на ходу; а если что-то нарушено или сильно прохватывает зябким ветром – двигаться к своей базе или к ближайшему берегу, чтобы ремонтировать яхту, сушиться и греться…
Повторяю: главное – не бояться, не терять головы. И помогать друг другу, особенно тем, кто помладше и послабее.
При любой неприятности на воде ваш верный друг – спасательный жилет… Вот Антон говорит: спустим яхту сегодня. Но ведь жилеты мы оставили дома.
– Мы же хотели пройтись на "Звонке" только у самого берега, – осторожно заметила Ксеня.
– Стоп, друзья! – голос Якова Платоновича стал таким… таким боцманским, что Василиса и Синтаксис прижали хвосты. – Договоримся с железной твердостью раз и навсегда: н и к а к и х и с к л ю ч е н и й. Никаких "у самого берега". Были случаи, когда опытные яхтсмены, даже кругосветные путешественники, гибли у собственных причалов из-за неосторожности: оступятся, упадут в воду между причалом и судном, ударятся головой… а жилета на них нет.
В некоторых яхт-клубах, где много пирсов, у которых тесно стоят суда, есть даже такое правило: все дети при входе на территорию клуба должны быть в жилетах. А уж когда речь идет о плавании – тут вообще никаких разговоров, без жилета на борт ни ногой.
В нашем детско-юношеском клубе был закон: если кто-то по разгильдяйству или забывчивости сунулся на яхту без спасательного жилета – на первый раз неделю сидит без выхода на воду: драит в клубе палубы и медяшки…
– А на второй раз? – опасливо спросила Ксеня.
– Ну… "вторых разов" я, по правде говоря, не помню. Так что не будем об этом. Надеюсь, у нас и первого раза не случится.
Кроме индивидуальных спасательных средств, на яхте должно быть и коллективное: спасательный круг или длинный конец с поплавком – чтобы бросать тому, кто оказался за бортом.
А если пойдем в поход, надо будет прихватить аптечку и набор инструментов для ремонта. В плавании может случиться всякое…
Ксеня погладила Синьку, который пристроился рядом.
– Придется и вам с Василисой шить спасательные пояса. На всякий случай.
– Не помешает, – сказал Яков Платонович.
«КУРС НОРД-тень-ВЕСТ…»
«У меня есть три друга: Вася Лисов, Ксеня Пёрышкина и Антон Штукин, который умеет писать стихи. А у Ксени есть дедушка. Его зовут Яков Платонович. Он старый моряк, много лет он ходил на учебных парусных судах. Однажды мы попросили Якова Платоновича рассказать нам, как устроены парусные корабли и как на них ходят по морям.
Яков Платонович занимался с нами всю весну, и мы узнали много интересного. А еще с нами занимался один друг Якова Платоновича, и от него мы тоже узнали много интересного.
Другой друг Якова Платоновича подарил нам старую яхту-швертбот, которую мы починили и назвали "Звонок", потому что большой фрегат, который мы строили весной в своем воображении, назывался "Звенящий". "Звонок" стал младшим братом "Звенящего".
В начале июня, наконец, настало утро, когда мы собрались в первое плавание на "Звонке".
Была солнечная погода, и дул несильный теплый ветер. Мы по флюгеру на лодочной станции определили, что это ветер зюйд-вест, а Яков Платонович сказал, что у него сила два балла.
Силу ветра определяют по специальной шкале, которая называется "шкала Бофорта". Один балл – это совсем слабый ветерок, а двенадцать баллов – это такой ураган, когда могут перевернуться и утонуть даже океанские суда.
Яков Платонович еще сказал, что для новичков два балла в самый раз.
Мы легко спустили "Звонок" на воду по дощатому наклонному настилу, который называется слип. При этом я чуть не упустил швартовый конец, но в последний момент поймал его, а Вася Лис мне помог. А то яхта уплыла бы без нас. Но меня не ругали.
Яков Платонович скомандовал всем по очереди садиться. Антошке – на нос. Ксене взять стаксель-шкоты. Васе – взять гика-шкот. А мне велел беречь очки и еще велел опустить специальный плавник шверт, как только мы отойдем от пирса.
Сам Яков Платонович сел на корме и взял румпель.
С нами пришли на станцию два наших кота: Синтаксис и Василиса (Василиса – это кот, а не кошка, просто у него такое необычное имя). Они тоже просились на яхту и жалобно мяукали. Но на первый раз их оставили на берегу под присмотром нашего знакомого, который их уговаривал не волноваться.
Я садился последним. Когда я прыгнул в кокпит (это внутренность яхты), "Звонок" закачался и у меня внутри екнуло. Я вдруг сразу почувствовал, что парусное судно – это совсем не то, что твердая земля. Здесь все по-другому. Я даже вспомнил песню:
И хотя я был в спасательном жилете, было немного страшновато. Мои друзья потом сказали, что им тоже…
Но мы не подавали вида и делали все, что командовал Яков Платонович. Его твердый боцманский голос внушал нам уверенность.
Озеро было синее, почти как море, и вода морщилась от ветерка. Моей коже было зябко, но не от погоды, а, наверно, от нервов… Но все равно мы все были счастливые.