Дети синего фламинго, стр. 31
– Жень… – тихо сказал Юлька.
Я оглянулся. У Юльки были спокойные понимающие глаза.
– Это и есть… тот гад? – спросил он.
Я кивнул.
Юлькины глаза стали решительными.
– Игла Кощея… – сказал он.
– Какая игла?
– Ну, помнишь сказку? “В дупле сундучок, в сундучке утка, в утке яйцо, в яйце игла… Как сломаешь иглу, тут Кощею и конец…”
Я понял! Но неужели это правда? Неужели жизнь и смерть Ящера в наших руках?
А как сломать иглу?
– Смотри, – сказал Юлька.
В правом верхнем углу панели белела одинокая кнопка. Над ней было оттиснуто маленькое изображение осьминога. Его крест-накрест перечеркивали две красные полоски. Так перечеркивают рисунок дымящейся сигареты в вагонных купе – чтобы не курили…
Значит, все же не зря мы с Юлькой попали на остров Двид?
Я положил на белую кнопку дрожащий палец…
– Подожди, – попросил Юлька. – Ну-ка, подними еще раз эту тварь.
Я снова двинул левый рычажок. Опять появилась на экране голова Ящера (я вздрогнул), затем он встал над озером во всю высоту, и потоки воды летели с него, как водопады…
Юлька тихо надавил второй рычажок. Ящер заколебался на тонких ногах-щупальцах и, перебирая ими, двинулся к берегу. Юлька дернул шарик назад. Ящер попятился…
– Ну, хватит, наверно… – как-то хмуро сказал Юлька. Он потянул руку к белой кнопке.
– Можно?
Можно, Юлька! Жми! За Дуга! За Птицу! За всех ребят… Чтобы к чертям разлетелось в пыль “равновесие порядка”, ради которого убивают!
– Давай, Юлька!
Я ожидал увидеть, как согнутся щупальца и Ящер рухнет. Но случилось другое. Стекло экрана растворилось, он превратился в окошко. Это было похоже на зеркальце, которое показал мне при первой встрече Ктор Эхо.
Из окошка долетел до нас запах озерной воды и сырого песка.
Мы с Юлькой растерянно переглянулись и опять посмотрели на Ящера.
Ящер приближался. Он вырастал на глазах, словно летел головой вперед прямо на нас. Вот уже одну только голову его видно в экранном окошке. Вот уже только часть головы, круглая макушка…
Мы с Юлькой машинально отодвинулись от шкатулки: вдруг чудовище прорвется сквозь окошко сюда?
Оно не прорвалось. Но голова приблизилась вплотную. Выпуклый металл обшивки даже выступил над рамкой экрана – будто выдавился к нам, наружу. Я увидел две круглые заклепки. К одной прилипли темные листики водорослей. Тогда, почти не думая, схватил я кинжал, размахнулся и ударил между заклепками. Клинок пробил металлический лист, будто плотную фольгу.
Откуда-то издалека, из-за горизонта, донесся глухой вой. И смолк. Желтый огонь метнулся над экраном. Я уронил кинжал. Но тут же пламя погасло, и мы увидели, что экран затянулся стеклом. Проступило изображение. В дыму и брызгах рушились в озеро обломки Ящера.
Экран работал без звука, да и картинка была теперь маленькая. Все казалось нестрашным. Но я-то знал, что там творится на самом деле…
Неожиданно экран погас. А зеленый глазок на панели разгорелся ярче, стал просто ослепительным.
Шкатулка начала гудеть и мелко задрожала. Все сильнее. Мы смотрели на нее с испугом: а если рванет, как Ящер?
– Бросаем! – крикнул Юлька.
Мы вскочили и ногами спихнули шкатулку с пригорка. Юлька прыгнул в яму и дернул меня за собой.
В тот же миг ударил негромкий упругий взрыв…
Когда мы выбрались из ямы, внизу, между щупалец каменного спрута, колыхалось темное облако. У моих ног валялся медный узорчатый уголок.
– Вот и все, – устало сказал Юлька. – Теперь на этом острове управятся без нас…
Мы стали думать, что делать.
Если бы с нами была Птица, мы помчались бы в Синюю долину, чтобы ребята поскорее узнали про гибель Ящера. А потом – домой! Но как быть сейчас?
– Надо идти в город, – сказал Юлька.
Он это правильно решил. Мы были победителями, и теперь нам в городе ничто не грозило. Пускай только попробуют не отправить нас домой! Мы поднимем всех мальчишек столицы, и Тахомир Тихо заплатит за все! Впрочем, он и так заплатит…
Башни города смутно маячили у очень далекого горизонта, за сизыми гребешками леса. Уже вечерело, мы были голодные, измотанные, но Юлька сказал:
– Идем?
И я сказал:
– Идем.
Но сначала мы подвинули на место скульптуру. Теперь мальчишки не казались так похожими на нас. Если и было сходство, то несильное и, наверно, случайное.
Потом я постарался отыскать кинжал и ключ. Мне повезло. Кинжал торчал в расщелине камня. Он был целый, только закоптился. Ключ валялся на краю каменной площадки. Ему тоже ничего не сделалось, только шнурок наполовину сгорел.
Я сунул кинжал за пояс, а ключ положил в карман.
Последний разговор с Тахомиром Тихо
Мы двинулись в путь и по дороге говорили, конечно, о гибели Ящера и о шкатулке.
– Непонятно, почему она была тут запрятана. В таком далеком месте, – сказал я.
– А что! Это хитро придумано, – возразил Юлька. – Наверно, Правитель боялся, что шкатулку кто-нибудь отберет или похитит, вот сюда и схоронил. Ну, кто бы догадался, что именно здесь Ящерова смерть? Вот подумай – те, кто был против Ящера и Правителя, приходили сюда, чтобы поглядеть на скульптуру, верно? Но они же не стали бы ее с места сталкивать. Наоборот, они ее берегли… А потом люди сюда совсем дорогу забыли… Или боялись всяких ловушек, вроде той каменной штуки…
– Кто же тогда Ящером управлял?
– А может, никто! Может, он сам работал, как автомат. Высунется и спрячется. А люди пугались… Да теперь уж все равно…
В самом деле, теперь было все равно. Главное, что Ящера нет и никто не станет нагонять страх на жителей острова Двид.
…Долго рассказывать, как мы добирались до города. Это был тяжелый путь. Мы две ночи провели в лесу. Первый раз, когда спустились по отвесным склонам с Плато, второй – у самого города. Нам хотелось прийти в город на рассвете, отдохнувшими, сильными.
Нас донимал голод. Правда, в лесу попадалась трава с толстыми съедобными корнями (нас научила отыскивать ее Соти). Мы жевали эти корни, но вкус у них был как у горькой сырой картошки: много не съешь, противно…
Мы хотели проснуться на заре, но, видимо, от усталости проспали. Когда встали, солнце било сквозь листву крепкими лучами. Вовсю голосили птицы.
Мы умылись в холодном ручейке. Немного кружилась голова, ноги были слабоваты, но в общем-то мы чувствовали себя по-боевому.
Сквозь пролом в старой городской стене мы попали на улицу. Здесь было пусто. Мы взялись за руки и пошли по середине мостовой. Ее отполированные булыжники горели солнечными бликами.
И вдруг эту сверкающую полосу пересекли тени. Через дорогу шли ребята.
Они шли как раньше! Длинной вереницей, с опущенными плечами, молчаливые. И сзади шагал тощий воспитатель в своей дурацкой треугольной шапке.
Мы замерли.
Ребята нас не видели: они смотрели в затылок друг другу. А воспитатель смотрел на них и нас тоже не заметил.
Но мы зато видели все. И все поняли!
– Живут, как раньше… – с горькой досадой прошептал Юлька.
– А может, это по привычке? – спросил я. – Может, еще не поняли?..
В это время из переулка донесся знакомый вопль:
– Здравствуйте, почтенные жители столицы! Приветствуйте светлое утро нашей счастливой и спокойной страны! Оно, конечно, радостное и доброе! Каждое утро на нашем острове полно спокойной радости, потому что не может быть горестей и бед, где царит незыблемое равновесие порядка! Разве это не так? Разве не хранит нас от несчастий могучий и справедливый Ящер?!
Юлька дернул меня за руку. Мы убежали с мостовой и прижались к белому каменному забору.
– Вот негодяи… – тихо сказал Юлька.
А меня такая злость взяла! Неужели опять все зря? Нет, голубчики, не выйдет…
– Юлька, давай во дворец! Мы им покажем “равновесие” и Ящера…
– А пробьемся?
– Надо пробиться. Теперь, Юлька, до конца надо…