Вино Асканты, стр. 16
6
История Рении еще раз подтверждала, что озерные метатели способны на любую низость и жестокость. Девушка рассказывала, едва сдерживая слезы, сидя на расстеленном на траве плаще Грона. Вольный боец слушал ее и, нахмурившись, мерил шагами окруженный кустами и деревьями пятачок, утоптанный и расчищенный с помощью Тинтана. Коня он направил поближе к дороге, ведущей к замку, чтобы не пропустить появления отряда Сигса и знать о передвижении озерных метателей.
Рения жила в большом селении лесорубов, расположенном на окраине Тихого леса неподалеку от Трумара – города знаменитых резчиков по дереву. Грон бывал в тех краях, не раз проезжал по выложенной шестигранными плашками широкой улице, любуясь искусно сработанными при помощи пилы и топоры нарядными домами лесорубов, окруженными фруктовыми деревьями.
Рения была совсем маленькой, когда ее отец однажды ушел с обозом в Трумар продавать заготовленные бревна, да так и не вернулся. Видели его после захода солнца на набережной возле винных рядов, веселого уже чрезмерно, в компании таких же веселых горных скитальцев, то и дело роняющих свои посохи. А наутро скитальцы покинули город, и сколько потом не расспрашивала очевидцев мать Рении, приехавшая через три дня в Трумар искать мужа, – никто ничего ей не мог сказать. Берег реки был высок и обрывист, река быстра и глубока – и случалось, выбрасывало на отмель за городом вздувшиеся тела любителей пройти винные ряды от начала до конца и от конца до начала. Но отец Рении так и не объявился, ни живой, ни мертвый, а те горные скитальцы больше не появлялись в Трумаре.
Потом, когда девочка немного подросла, пришла Черная Беда, забравшая мать, и Рения осталась одна со старшим братом Лортаном. Брату пришлось раньше времени взять отцовский топор, а Рения вела домашнее хозяйство, да еще успевала изучать основы наук, которые не успел до конца постичь Лортан, в общине хранителей истины, да еще успевала учиться верховой езде, чтобы к рассвету примчаться на городской базар и до жары вернуться, приготовить и отнести обед брату, в Тихий лес. Молодых сил хватало, а на воспоминания о прошлом и былых печалях просто не оставалось времени.
Но несчастья не желали быть погребенными в прошлом. Они вернулись вместе с озерными метателями. Метатели иногда проезжали через селение, рассказывала Рения, никогда в одиночку, только группами, и даже останавливались на ночлег – но не делали ничего плохого. Немногословные крепкие мужчины в коричневых плащах, с белыми лентами через плечо. Иногда обступали кольцом женщин у колодцев и грубовато шутили, пока кони утоляли жажду, но в общем, ничего себе не позволяли. Да, ходили, конечно слухи об их воинственности, но ведь только слухи, и если и случалось что-то, то случалось в каких-то других местах, далеко-далеко от селения лесорубов и города Трумара. Может быть, разбойничали совсем другие метатели?
И вот совсем недавно, продолжала рассказывать Рения, Лортан не пришел домой со своей делянки. Днем она, как обычно, возила ему обед, брат был весел и что-то напевал, потому что приближалось время ехать в город с обозом, а в городе у него были свои сердечные дела. Он не вернулся, и Рения напрасно прождала его до темноты, а когда, встревожившись, решила скакать в лес, в окно кто-то постучал. Вошедший назвал себя Такром и достал из-под плаща, перехваченного у плеча белой лентой, сложенный лист бумаги. Рения развернула его и сразу узнала почерк Лортана.
«Сестричка, – писал Лортан, – если ты не хочешь моей смерти, сделай все, что тебе велит Такр».
Рения, оцепеневшая от горя и ужаса, долго не могла понять, что говорит ей Такр, а когда, наконец, поняла – тут же согласилась и бросилась седлать коня.
Она согласилась бы на все, что угодно, но Такр требовал совсем немного. Она должна была совершить небольшое, дней на десять-пятнадцать, путешествие с отрядом озерных метателей и при необходимости стать разведчицей в лагере соперников. Такр несколько раз повторил, что метателям, возможно, вообще удастся обойтись без ее помощи, но «лучше приготовить лишний котелок похлебки, чем пообедать водой». Такр пообещал после возвращения из поездки не только отпустить Лортана целым и невредимым, но и отблагодарить Рению.
Девушка из селения у Тихого леса не знала о хитрости и коварстве озерных метателей.
А Грон знал. Из слов Рении он понял, что метатели тщательно готовились к походу за вином Асканты и старались предусмотреть любые неожиданности. Они предполагали, что на этом пути решающее слово не обязательно будет принадлежать одной только грубой силе; где-то, возможно, придется прибегнуть к хитрости, к всевозможным уловкам. На такую уловку, кстати, и попался вольный боец.
Да, Рения не знала о коварстве и жестокости озерных метателей, но очень скоро поняла, с кем вынуждена была отправиться в путешествие, цель которого оставалась ей неизвестной. Она слушала разговоры… Видела, как ведут себя эти парни с холодными глазами и грубыми лицами… Ей почти сразу дали понять, что обещания Такра так же зыбки и расплывчаты, как контуры деревьев в вечернем тумане, и жизнь и смерть ее и Лортана зависят только от прихоти тех, кто ехал с ней по дороге, ведущей неизвестно куда.
Но она все-таки была нужна, поэтому Крут оградил ее от насилия, когда на первом же привале на нее сзади набросились сразу трое или четверо, повалили, распахнули плащ, натянули на голову платье, жадно хватали, раздвигали ее ноги, тяжело наваливались, ругаясь и отталкивая друг друга, больно тискали грудь, дрожа от возбуждения… Крут отогнал их, потому что она была еще нужна, она еще не выполнила свое предназначение… А еще потому, что Крут берег ее для себя и отступил, только когда она заявила: брошусь на копье или перережу горло кинжалом, а Лортан поймет и простит. Крут отступил…
Потом была засада у моста, долгие поиски переправы и развилка у черной скалы. Из обрывков разговоров Рения поняла, что путь к неведомой цели ведет мимо какого-то замка, а когда озерные метатели разделились на два отряда, догадалась, что они не знают, где именно находится этот замок. Более того, Крут обронил непонятную фразу: «Они говорили, что замок может появиться и там, и там». Кто – «они»? Почему «и там, и там»? Рения не знала…
И вот за выжженной пустошью показался замок, и заржал Тинтан, и Крут впервые произнес имя: «Гронгард Странник». И тогда же сказал: «Он нам нужен живым».
Грон, слушая Рению, наконец-то сообразил, зачем он нужен живым. Метатели или те, кто послал их, и здесь старались все предусмотреть. Они хотели выбить, выдавить из него сведения о том, кем он послан за вином Асканты, кого опасаться, кого надо будет уничтожить по возвращении. Они постарались бы выдавить это признание любыми способами. А потом убить и его, и сделавшую дело Рению. Сбросить с башни. Повесить на перекладине ворот. Привязать к хвостам коней. Или просто проткнуть копьем.
Девушка из селения у Тихого леса все-таки не до конца представляла все коварство озерных метателей. Теперь уже не исполнитель чужих поручений Такр, а сам Крут сказал ей: Гронгард Странник нам мешает. Гронгард Странник лезет не в свое дело. Его дело – выполнять мелкие поручения, и он выполняет их из-за неистребимой жадности к деньгам. Ради денег Странник готов на все. Странник неплохо дерется и его нужно брать хитростью. Вот темница. Вот сонное зелье. Нужно погромче стонать и ждать, когда придет Странник. Потом он будет обезоружен и отпущен, без оружия он не страшен. «Озерные метатели никогда не убивают беззащитных. Мы признаем только справедливый бой! – глядя ей в глаза, твердо сказал тонкогубый Крут. И добавил: – В твоих руках жизнь твоего брата. И помни: метатели умеют благодарить своих помощников».
И она осталась в темнице…
Рения замолчала, опустила голову и вытерла слезы. Грон посмотрел на небо, унылыми серыми пятнами просвечивающее сквозь густую листву, и подумал: «Какой нескончаемый серый день… Какой долгий-долгий день…»
– Значит, Гронгард Странник жаден до денег и готов ради них выполнить любое, пусть даже самое мерзкое поручение? – Он усмехнулся. – О, честные метатели! Хоть признали, что я неплохо владею оружием…