Высокое напряжение, стр. 7

Паша незаметно сплюнул себе под ноги. Горечь дешевых бесфильтровых сигарет неприятно жгла рот. Свои кончились, пришлось стрельнуть у собеседника. Чистый бланк протокола с заполненной «шапкой» лежал на столе, ожидая прикосновения Пашиной перьевой ручки. Паша держал в ящике письменного стола пузырек с фиолетовыми чернилами и старенькую перьевую ручку, сохранившуюся со времен дипломного проекта. Что-то типа ностальгии по студенчеству.

Записывать показания он не торопился, хотелось сначала определиться с устным вариантом будущего протокола.

Собеседник – дядечка лет сорока – предано-выжидающе смотрел на Гончарова и теребя в руках тряпичную кепочку.

«Как медведь в цирке, – почему-то подумал Паша. – Дайте сахарку – еще станцую!»

Выпрямившись после плевка, он еще не сколько секунд разглядывал дядечку, после чего уточнил:

– Это все?

– Ну, в общем, да.

«Hу в общем, нет», – про себя решил Гончаров вслух произнеся ничего не значащее:

– Гкхм…

Дядечка был хозяином квартиры, в которой поиключилось убийство. Его неожиданно оторвали от спокойной, дачно-огородной жизни, прямо, можно сказать, на грядке взяли и привезли на милицейском УАЗике в отдел по расследованию убийств. Естественно, он долго не мог собраться с мыслями, теребил кепочку и курил свою «Приму».

Паша не торопил его. Не каждый день в твоей квартире мертвецов находят, чай, не крематорий, а обычный сталинский дом. Но терять понапрасну время не хотелось, здесь не дискуссия о существовании Бога и дьявола, а вполне конкретная тема.

– Что ж, Николай Филиппыч, ситуация где-то мне ясна, но, сами поймите, она слишком поверхностна для такого варианта.

– Я понимаю.

– Буль-буль-буль! Давайте нырнем поглубже. И без всяких недоговорок и умолчаний.

– Вы что, на меня думаете?

– Я могу, как вы говорите, думать на кого угодно, даже на свою будущую тещу, а поэтому не будем раньше времени паниковать и махать крыльями. Всего лишь вспомним все подробнее. Это не сложно.

– Ну…

– Правильно. Тады начнем.

Паша еще раз сплюнул под ноги.

– Дня четыре назад вы сдали свою квартиру Жернову Юре, приехавшему в Питер из Челябинска для поступления в институт.

– Ну да…

– После чего уехали на дачу, где и пребывали до сегодняшнего дня. Юра приехал к вам объявлению, снятому со столба.

– Я и в газетах давал.

– Но он объяснил, что сорвал телефон столба?

– Да, да.

– В принципе, это не существенно. Разумеется, вы даже приблизительно не представляете за что его могли убить?

– Конечно!

– Эх, незадача. Ладненько. Что он привез с собой?

– А мне откуда знать? Чемодан у него был, сумка черная, спортивная, а что в них – без понятия.

– На сколько он собирался остановиться?

– На месяц. Деньги вперед внес.

– У вас хранились в квартире какие-нибудь ценности?

– Какие у меня ценности? От хорошей жизни, что ли, квартиру сдаю? Слава Богу, участок есть во Мге с времянкой.

– Понятно. Дачный сезон во Мге открывается в мае. Сейчас июль. Стало быть, квартирный бизнес процветает с мая? Верно?

– Ну… Если честно, да.

– А что вы волнуетесь? Ну, сдаете жилплощадь и сдаете, кому какое дело?

– Я же неофициально…

– А, налоги, паспортный режим… Бывает, Многим вы успели сдать свою квартиру в этом году?

– Парнишка вторым будет.

– А до него?

– Тоже парень жил.

– Что за парень? Давайте, Николаи Филиппыч, давайте. Форсируем разговор.

– Откуда я знаю, что за парень? Звать Маратом, кажется, с Кавказа.

– А точнее?

– Не помню. Может быть, Дагестан. Говорил, что бизнесмен.

– Торговля?

– Наверно. Я, когда приезжал за почтой, коробки в комнате видел, вещи всякие.

– Так, может, там гранатометы были? Или мины?

– А мне какое дело? Деньги он без задержек платил, беспорядков не наблюдалось.

– Он тоже со столба?

– Я уж не помню, может, с газеты.

– Не интересно как-то с вами, Николай Филиппыч. Не помню, не знаю…

– Ну, честно не помню.

Паша вздохнул:

– Клубнику, значит, выращивали? Как урожай?

– Почти закончился.

– Ну, тогда слава Богу.

– Не понял?

– Что делать с вами будем? Очень вы непонятливый человек. Прямо школьник у доски: «Я учил, но забыл».

Николай Филиппович пожал плечами.

– Ладно, – продолжил Гончаров. – Ключей от квартиры сколько имеется?

– Два комплекта, – оживился дачник. – один мой – вот он, второй я Юре оставил.

– Этот же комплект побывал у Марата?

– Да, этот, с тряпочкой.

– Юра не говорил, есть у него знакомые в Питере?

– Не говорил.

– А почему Марат съехал?

– Да он не объяснял. Съехал и съехал.

– Секундочку, секундочку. Он заранее вас предупреждал, что съедет? Или резко руки в ноги?

– Вроде предупреждал. Ну да, предупреждал. Я ж снова потом объявление дал.

– Куда он собирался уезжать?

– Сказал, что жилье нашел. У приятеля, кажется.

– Вы присутствовали при отъезде?

– Да, как же. Все проверил, еще поскандалили с ним из-за квартплаты. Он мне заявляет, мол, плачу деньги и будьте любезны. А квартплата? Извините, за то, что электричества на столько нажег, кто платить будет? Я? Кукиш вам с пластилином. Поругались-поругались, отдал он мне еще двадцать пять тонн, и разошлись. Ключи мне вернул и укатил.

– На чем укатил?

Николай Филиппович смутился:

– На… на машине.

– Серьезно? Я, вообще-то, и сам догадался, что не на экскаваторе. Вопрос ясен?

– На такси.

– А коробки?

– И коробки были. Только поменьше, кажется. Чемодан еще, несколько сумок.

– Вы потом в квартире ничего чужого не находили?

– Не находил.

– А искали?

Дачник опять заерзал.

– Искали, искали.

Мужичок не ответил.

– Через сколько дней объявился Юра?

– Да сразу и позвонил. Я только с вокзала вернулся. Договорились, он и приехал. Я растолковал ему где что, предупредил, чтобы не приводил никого, и на дачу уехал.

Зашел Таничев. Поставив в угол кабинета пустую бутылку из-под пива «Балтика», он плюхнулся на самодельный диван и закинул руки за голову.

– Вам долго еще?

– Заканчиваем.

– Там группа сворачивается, пошли на хату, надо с вещами определиться.