Охота на крыс, стр. 24

Я держал перед собой листок с именами участников драмы и раскачивался на стуле. В общем-то, собранные мной воедино факты позволяли сделать вполне определённые выводы. Схема получалась довольно простой. Но что-то из неё все-таки выпадало и, тем самым, рушило всю стройную систему моих логических выводов. Менеджер Трофимов решил на халяву подзаработать, опустив своего шефа на круглую сумму. Прицепил под стол бухгалтера микрофон и начал подслушивать из своего кабинета секретные и не очень разговоры. Затем, получив информацию о деньгах, вместе со своей жёнушкой Кристиной Орба… тьфу-ты, черт, опять оговорился, тоже Трофимовой, нашёл каких-то симпатяг с автоматами, увёл машину Афанасьева и денежки того, помыл. Ну, а когда я имел неосторожность узнать про Афанасьева, последний резко свалил в неизвестном направлении, так что не исключено, что и он тоже состоит в доле, а поэтому вовсе не горит желанием предстать перед моими грозными очами.

Все вроде бы логично и просто. Почти все. Но во-первых, по идее, надо было давным-давно убрать микрофон из-под стола – какая-никакая, а улика. Думаю, возможностей у Трофимова было немало, вряд ли ему кто-то мешал. Во-вторых, Трофимов же не знал, что Лариса заболеет, ведь она никого, кроме директора, не предупреждала. И в-третьих, надо ведь этими деньгами пользоваться. А попробуй такую сумму пусти в оборот. Директор-то не дурак, догадается если что.

В общем, пока тупичок. Не, не стоит голову больше ломать, мозги не казённые. Вот есть у меня заявление о мощён-ничестве, с ним и буду разбираться. Опять кинули кого-то. Молодцы ребята, дело своё знают, игра на человеческих пороках поставлена на конвейер. Надо будет своего знакомца, Пашу Снегирёва навестить, пусть скажет всем, кого знает на моей территории, чтобы повременили, а то у меня завал с материалами. Хотя, конечно, их мои материалы не волнуют, а волнуют свои деньги. Свои деньги… Интересно, к чему он это тогда сказал? Игра слов? За Пашей водится излишняя игривость, но и просто так он языком болтать не будет. И перед этим он на кидал не просто так показал, мол, они тут спокойно работают потому, что свои деньги делают. Свои. Черт!

Мне в голову ударила очередная умная мысль. От такого удара я чуть со стула не упал. Свои деньги, ну, конечно же, вот где разгадка. Подписанный контракт, неубранный микрофон под столом, болезнь Ларисы и, наконец, стрельба у метро. Именно у метро. Вот та нелогичность, которая не давала мне покоя, та разгадка, лежавшая на поверхности и неразрешаемая вследствие своей очевидности. Все как по маслу. С «Европой-плюс» пока не совсем все ясно, но думаю, здесь я разберусь.

Так что, для начала руки в ноги и снова в гости к Паше Снегирёву. Я не буду его ни о чем расспрашивать, просто попрошу подтвердить одну вещь. И если он её подтвердит, я, пожалуй, начну расставлять фигурки перед последней партией. И эту партию при желании можно будет выиграть.

Через пару часов, завершив встречу на высшем уровне с представителем бандитско-рэкетирских кругов, я зарулил в прокуратуру. Зайдя в кабинет следователя, я увидел интересную картину. Следователь сидел в ватнике, в шапке с опущенными ушами и окоченевшими пальцами печатал на машинке.

– Ты чего это, как в блокаду сидишь? – спросил я, протягивая руку.

– Ты пока с улицы, ничего не чувствуешь. А у меня вон, все окна выбиты, холод собачий. На дворе-то ещё не май месяц…

– Так вставь стекла-то.

– Попробуй их найди. В жилконторе говорят – стёкол нет, а в магазине дорого, вот и мучаюсь.

– Нормальненько. У меня, правда, тоже не Африка, но стекла все целы.

– Ты узнать что-нибудь хотел?

– Да, хочу дело посмотреть о стрельбе возле метро. Там протокол осмотра есть?

– А как же. Дело, правда, не знаю где – вон в той пачке, кажется.

Я подошёл к сваленным в одну кучу делам и погрузился в раскопки. Когда я наконец вытащил из этой кучи нужное дело, то выяснилось, что по толщине своей оно не превосходит журнал «Крокодил» и даже ещё не облечено в типовые картонные корочки. Полистав, я отыскал в нем протокол осмотра расстрелянной машины. Меня, собственно, интересовала только одна-единственная деталь. И если я найду в протоколе подтверждение своей догадке, можно будет сказать, что круг замкнулся. Прочитав протокол, я усмехнулся, сунул дело назад в папку, сказал: «Пока, блокадник», и вышел из кабинета.

В коридоре прокуратуры сидели граждане, ожидая вызова в кабинет. Может, со стороны я выглядел на совсем нормальным, потому что шёл улыбаясь и бормоча под нос какие-то слова. Ну и пускай себе думают что хотят. Может, я наследство получил или пару «лимонов» в лотерею выиграл. Но на самом деле, у меня в голове, постукивая молоточками по вискам, прыгали маленькие гномы. Они у меня всегда прыгают, когда я понимаю, что не зря качаюсь на своём стуле и не зря получаю денежное жалование. А сейчас они прыгали у меня потому, что я знал, кто убил водителя «Эспаньолы».