Обнесенные «ветром», стр. 10
– А почему тогда, когда я позвонил, мне женский голос ответил?
– Не знаю, куда вы звонили, мне никто не звонил. Я жаловаться буду, вы права не имеете меня больше трех часов держать, а тем более квартиру без санкции обыскивать. Безобразие! Распустили вас, беспределом занимаетесь тут!
Соловец с Кивиновым переглянулись. Три часа беседы с владельцем телефона прошли впустую. Накануне хотели вызвать девок на липовый адрес и посмотреть, куда они после поедут, но потом передумали: отделенческая машина на ремонте, а на троллейбусе за ними не угонишься.
Кивинов звонил на ликероводочный, лже-Голубцов там не появлялся. Решили с утра снять с адреса хозяина телефона и колоть до упора. Пока это никаких результатов не принесло.
– Что вы мне душу мотаете, а? Не знаю я ни девок, ни Марин. Я инвалид, ну и что, что молодой, мне почку одну удалили, а вы этого не понимаете. Я требую адвоката. Адвоката!
– Андрей Васильевич, отведи этого крикуна в камеру, там адвокат дежурный сидит.
– Не имеете права, не имеете…
«Имеем, – подумал Кивинов, вытаскивая мужика, – все имеем, надо бы тебе и вторую почку оторвать к чертовой матери».
Вернувшись к Соловцу, Кивинов стал накручивать телефон.
– Что делать будем? – спросил его Соловец. Кивинов, ничего ему не ответив, спросил в трубку:
– Борисова. Гриша, ты? Привет. Кивинов. Узнал? Хорошо, только дыши в сторону, из трубки перегаром несет. Слушай, тут сигнал по убийству Балдинга есть, но надо с мужичком одним поработать, в душу к нему влезть. Да нет, не крутой, лох, инвалид. Сигнал интересный. Ну что, приедешь? Давай, ждем.
Кивинов положил трубку и пошел к Петрову.
– Миша, портрет Феликса сними на всякий случай, а то рама и так еле живая.
Минут через сорок Кивинов вкратце объяснял ситуацию Борисову.
– Главное – адрес, понял, Гриша? Где у них офис, или что там еще у них может быть. Иначе – тупик. Поговори с ним спокойно, ты умеешь.
Борисов икнул.
– Тащи, счас разберемся.
Кивинов привел задержанного и оставил с Борисовым.
«Прости меня, Господи, – подумал он, – но я не нарочно, а только по большой необходимости».
Борисов вернулся из кабинета неожиданно быстро. На лице его сияла довольная улыбка.
– Держите, салаги, я только рукава засучил да дохнул на него, он мне все и рассказал, а вы тут интеллигентов из себя строите. Если хотите что записать – идите, а то у меня, ха-ха, пальцы заплетаются.
Глава 3
Кивинов вышел из троллейбуса. Вот это заведение, ничего себе офис! Это ж бывшая пивная или закусочная. Почитаем. «Тыр-пыр сервис» – товарищество с ограниченной ответственностью. Чем занимаются – непонятно. Так, дальше. Туристическая фирма «Вирус». Они б еще «СПИДом» обозвались! Где же тут наши девчата? Может, их, конечно, и нет, но командир быть должен. В турфирме вряд ли, скорее, в «сервисе». Нет никого, странно.
– Вы что ищете, молодой человек?
– Хочу в Грецию слетать, путевки тут продаются?
– Нет, это следующая дверь.
– Спасибо, а вы мне по секрету не скажете, тут фирма надежная? А то в прошлом году был в Непале, поселили в общагу бамбуковую и кормили лягушками, деньги только на ветер.
– Все с гарантией, удобства, комфорт, обслуживание – люкс.
– Вы это говорите каким-то рекламным тоном, как будто наизусть выучили. Вам-то, в принципе, какая разница, люкс там, не люкс?
– Турфирма в наше предприятие входит, так что за клиентов боремся.
– Ах, вот в чем дело. Может, мне лучше прямо с вашим директором поболтать? Как говорится, из первых рук.
– Эльдара Олеговича сейчас нет, но собственно, вам и без него все объяснят.
– Нет, нет, с руководством надежнее. Я попозжее зайду. Гуд-бай.
Кивинов вышел.
«Эльдар Олегович. Что-то знакомое. Ха, да это же наш институтский комсомольский вожак. Далеко пошел, если это он, конечно, марксист-капиталист».
Вернувшись в отделение, Кивинов зашел к Соловцу. У того сидели Волков и молодой парнишка, с которым опера беседовали в весьма резких тонах. Ничего, в общем, удивительного, кроме одного, – паренек был негром. С косичками, серьгой в ухе, а сам черный, как сын ночи.
– Что, уже в Интерпол перебрались? Иностранцев колете?
– Какой он, к черту, иностранец! Это Вадик Иванов, жертва легкого поведения матери. Бывший детдомовец. Помнишь, я про ваучеры рассказывал, которые у старух отнимали? Его работа. Мы сначала думали, в чулке грабит. Но последний раз старушка зоркая оказалась, говорит, не маска это, а рожа черная. Тут мы про Вадика и вспомнили.
Вадик смотрел в пол и теребил пальцы.
– Да, земляк, – сказал Кивинов, – тебе в Чикаго надо, там бы тебя вряд ли кто нашел. А у нас ты погорячился. Хочешь совет? Когда с зоны вернешься, купи презерватив побольше и на голову одень, а потом уже грабить иди, а то, извини, с твоей мастью это не солидно. Мы не в Америке. Георгич, можно тебя на пару слов?
Они прошли в кабинет Кивинова.
– Не знаю, как и подступиться к этой шараге. Нельзя в лоб.
– Во-первых, завязывай ты с этим водителем, это не твое дело, а во-вторых, наверняка их уже этот инвалид с почкой предупредил, так что ловить там нечего.
– Насчет инвалида я не волнуюсь. Я Борисова попросил, чтоб он с ним перед уходом профработу провел. Так что никуда он звонить не будет.
В дверь постучались.
– Можно? – На пороге стоял БОМЖ Крылов. – Василич, пусти на диванчик, а?
– Подожди за дверью. Ладно, Георгич, не надо, так не надо.
– Да нет, я тебе не приказываю, конечно, будет время свободное, ковыряйся, а пока на нас работай, и так в самом хвосте по РУВД тащимся, а скоро конец квартала. Зачем на дядю работать? Позвони Борисову, это его хлеб.
– Я уже звонил. Говорит, пока ничего конкретного нет, не фиг ему здесь делать.
– Ладно, – махнул Соловец и вышел из кабинета.
– Начальник, про меня не забыл? Ну, пусти на диванчик.
Снова шел дождь. Мелкий, противный. Стены кивиновского кабинета понемногу плесневели. Он сидел в кресле и слушал магнитофон. Оттуда раздавался голос опера Клубникина, погибшего весной. Володя пел частушки на новогоднем вечере под собственный аккомпанемент на гармошке:
Зазвонил телефон.
– Начальник? Это я. Зашел! Точно он, у меня глаз алмаз, четвертной мне отстегнул. Только что. Давай скорей. Кивинов бросил трубку и выскочил из кабинета.
– Мужики! По коням! Оперсостав выбежал из кабинетов.
– Летим, тут, на Стачек, недалеко!
– На чем?
– Найдем, быстрее, уйдет!
Выскочив из отделения, опера тормознули зеленый «москвич» и понеслись к «Тыр-пыр сервису».
– Значит так, у него может и пушка быть, так что аккуратней. Толян, ты на остановке останься, а мы втроем внутрь. Нет, Миша, ты на дверях.
– Давай подождем, пока выйдет.
– Чтоб на улице пальбу устроить? Нас же потом во все дыры, если зацепим кого-нибудь.
– Браслеты взяли?
– Одни на все отделение, заняты. Мужик, вот здесь тормозни. Спасибо. Платить? Ты что, не понял, с кем едешь?
Дукалис остался на остановке. Кивинов, Волков и Петров подошли к офису. Перед ним, невзирая на дождь, обнажив свою липовую язву, сидел Крылов. На земле лежала шапка с мелочью и костыль.
– Ну как? – шепотом спросил Кивинов.
– Плохо дают, у Владимирской лучше – тут место не людное.
– Я не о том. Мужик там?
– Не выходил, значит, там.
Кивинов вытащил пистолет из кобуры и переложил в карман.
– Готовы? Пошли!
«Ступени, двери, второй этаж. Почему так жарко, ведь осень? Стук в висках. Спокойнее, может, пустышка. Что, страшно? Да, страшно, я не Джеймс Бонд, я жить хочу. А вдруг он без ствола? И зачем я влез сюда? Куда теперь?