Хитрые уловки, стр. 22
Смяв в кулаке проклятую бумагу, Джинджер метнулась на кухню. Но там она застала лишь Пупси, которая при появлении своей повелительницы преданно завиляла хвостом. Мартина не было. Джинджер выскочила на улицу. Во дворе его тоже не оказалось.
Лил дождь, но Джинджер, не замечая отвесных струй, побежала по холму, спасаясь от настигающей ее памяти, от ужасных, непереносимых мыслей. От страшного пробуждения.
Не может быть! Мартин не был ее возлюбленным. Она помнила, как он приехал к ней домой, угрожая и потрясая этой самой бумажкой. Он использовал ее. Как дешевую девку. Он использовал ее в своих целях!
Она бежала вверх по холму. Дождь кончился, по траве заструился туман. Он все более и более сгущался, становясь почти непроглядным, молочно-густым.
Мартин не любит ее; эти слова мучительно застревали в горле, и только потому она не кричала.
Пупси бежала за Джинджер с отчаянным лаем. Внезапно дорогу пересек всполошенный заяц, и Пупси с тем же звонким лаем бросилась догонять его.
Джинджер позвала собаку, но тут же поняла, что туман съедает голос. Она услышала свой вскрик, а за ним не последовало эха, звук был недолог. Джинджер замерзла, ее одежда вымокла под дождем. Зубы стучали, голова гудела.
Если я пойду вниз, подумала Джинджер, то вернусь к дому, но если подниматься вверх, может быть, Пупси еще откликнется. Джинджер было холодно, но мысль, что ее любимая собачка пропадет в тумане, ужасала.
— Пупси! — отчаянно позвала она, и ей показалось, что откуда-то слева доносится слабое поскуливание.
Не разбирая дороги, постоянно натыкаясь на корни и ветки кустов, Джинджер побежала туда, откуда, как ей казалось, зовет свою хозяйку Пупси.
Джинджер потеряла тропинку и теперь бежала по склону, состоящему из одних только кочек, мокрой травы и валунов. Она чуть не разбилась, споткнувшись об один из них, а падая, сильно ушибла руку.
— Пупси, Пупси…
Голос растворялся в тумане, ответа она больше не слышала. Это было сумасшествие, она плутала где-то совсем рядом с домом, но теперь никогда бы не нашла туда дороги. Ее бил озноб, собака потерялась. Она чувствовала себя покинутой и не знала, что дом находится лишь в нескольких метрах от нее. Джинджер все время поскальзывалась на размокшей грязи, ее руки перепачкались и одежда забрызгалась после многих падений.
Вдруг ей показалось, что туман прямо перед ней сгустился и уплотнился. Она присмотрелась и увидела, как из белого марева возникает белая овца. И тут же раздался звонкий лай собаки. Из миллиона собачьих гавканий Джинджер без труда выделила бы голос своей любимицы. Пупси, а это, конечно, была она, прыгала вокруг привязанной к шесту овцы и надрывалась от лая. Один белый комок тумана скакал вокруг другого белого сгустка.
— О, Пупси, — выдохнула Джинджер с облегчением и уже готова была отругать собачку, но почему-то заплакала. — Где ты была так долго, непослушная собака?
Джинджер взяла ее на руки и уткнула лицо в мокрую собачью шерстку. На всей земле у нее осталось только это маленькое дрожащее существо. Да еще кот Наполеон. Больше никто ее не любит!
Как Мартин мог сделать с ней такое?
Почему он предал ее, почему обманул?
Но тут со всей ясностью вернулись воспоминания о первых часах после больницы. Ведь она практически не оставила ему выбора. Она сама продиктовала ему манеру поведения. И все вокруг помогли ей убедиться, что Мартин чуть ли не ее муж!
Но почему он не исправил положения? Почему не объяснился с нею? В конце концов, как он мог воспользоваться ее слабостью, ее болезнью и… совратить ее?!
Сухими глазами Джинджер смотрела в туман. Она потерялась. Но в эту минуту ее не заботило, найдут ее когда-либо или нет. И лучше бы ее не нашли. Как она посмотрит в глаза людям, Мартину? Она опозорила себя навсегда, и он позволил ей…
Пупси заскулила, забилась и, спрыгнув на землю, убежала в белое марево.
Джинджер засмеялась; дикий, высокий звук тут же поглотил туман.
9
Мартин задержался намного дольше, чем планировал. В гараже он натолкнулся на подругу матери, пожилую вдову, которая по-птичьи крутила сухонькой головкой и, всплескивая руками, о чем-то быстро-быстро спорила с механиком. Наконец она махнула ручкой и, подхватив сумочку под мышку, засеменила к выходу, всем своим видом показывая, что не хочет слушать никаких возражений.
Мартин догнал ее уже в воротах и вызвался проводить. Но прежде чем отвезти старушку домой, он еще выпил с нею чаю. По дороге из кафе Мартин заглянул на минуту в гараж и перекинулся парой фраз с механиком. После того как он ушел, механик покачал головой и сказал ученику:
— Сумасшедший парень. Он хочет, чтобы я заменил эту малолитражку той, что мы получили для продажи. Он платит наличными, но хочет, чтобы мы перекрасили новую машину так, чтобы старуха не заметила подмены. Я предупредил его, что старухина машина не годится даже на запчасти, так что лучше ей просто отвезти ее на свалку. Он дал мне денег и просил, чтобы я сам это сделал потихоньку. Какой-то сумасшедший…
Мартин приготовил целую речь, оправдывающую опоздание; он предвкушал, как расскажет Джинджер про старушку с птичьей головой, про подмену ее малолитражки и про чай в викторианской чайной, полной пожилых леди.
Удивительно, что Джинджер не выбежала его встречать; в кухне ее тоже не оказалось. Мартин рассеянно погладил кота, развалившегося на стуле.
— Где хозяйка? — спросил он у Наполеона. — Ты ее, часом, не съел?
Дверь кабинета была открыта, отчет, который он читал предыдущей ночью, все еще лежал на письменном столе. Мартин пробежал глазами документ, знакомый до последней запятой. Вчера вечером он заставил себя перечитать это только для того, чтобы напомнить себе, какова на самом деле Джинджер, но уловка не сработала, как всегда. За две недели их знакомства Мартин настолько привык к Джинджер, что ему казалось дикостью просыпаться и не находить рядом ее нежного тела и засыпать не в обнимку с нею. Некоторым для подобных привычек не хватает целой жизни.
Неожиданно для самого себя Мартин разорвал отчет. Белые клочки бумаги медленно спланировали на пол. Он почувствовал жажду разрушения. Ему показалось мало просто порвать документ. Нужно сломать что-либо не меньшее чем жизнь, чем судьба, потому что нынешняя жизнь во лжи невыносима.
Он решил немедленно рассказать Джинджер правду и попросить у нее прощения. Он вышел из кабинета и в сопровождении Наполеона направился в комнату Джинджер. Однако, открыв дверь, он замер на пороге. Первое, что бросалось в глаза, был распахнутый и полностью уложенный чемодан, второе — идеальный порядок в комнате, уже овеянной нежилой прохладой.
Потребовалось меньше десяти минут на обыск дома сверху донизу.
Никаких следов Джинджер. Так где же она?
В кухне кот торжествующе прыгнул в корзину Пупси. Мартин нахмурился. Где Пупси?
Он выглянул в окно, и его сердце глухо застучало.
Может быть, Джинджер и вышла бы на прогулку под дождем, но она никогда не потащит с собой в такую погоду собаку. Что стряслось?
Мартин бегом спустился во внутренний двор, на ходу надевая дождевик. Оказавшись на улице, он начал поочередно звать то Джинджер, то ее собаку. Никто не отзывался.
Дождь кончился, и Мартин, прекрасно знающий характер местного климата, понял, что теперь Джинджер найти будет нелегко. Холмы вот-вот затянет туманом; он всегда наползает в лощины в это время года, особенно после дождя. Если только она не сообразит и не остановится где-нибудь на вершине холма, ожидая помощи. Даже тому, кто знает здешние места как свои пять пальцев, нелегко найти дорогу домой в густом тумане, который заставляет кружить на одном месте и слышать собственные шаги, словно посторонние. Если хочешь потеряться, легче всего это сделать после дождя в йоркширских холмах.
Сначала он нашел Пупси. Мокрая собачонка возникла словно клочок тумана, летящий к нему навстречу и заливающийся тревожным лаем. Ее белая шкурка слиплась от грязи. Мартин готов был поклясться, что глаза Пупси заплаканы.