Далекая звезда, стр. 26

– Нельзя ли задать вам всего несколько вопросов, мисс Ливси? – хладнокровно вмешался в разговор полисмен. – Это не займет много времени.

Чарити отвечала на все его вопросы, не переставая удивляться тому, что Берт столько времени и внимания уделил ее проблемам.

Когда час спустя полисмены и пожарный покинули дом, она повернулась к нему и дрожащим от волнения голосом взмолилась:

– Мне необходимо вернуться в коттедж. Я хочу знать, какой ущерб причинил мне пожар. Ты был очень добр, но…

– Я отвезу тебя туда после того, как мы хотя бы немного перекусим, – непреклонно ответил Берт.

Сейчас, когда она больше, чем когда бы то ни было, нуждалась в его нежности и внимании, он держался нарочито отстраненно. Глядя в его непроницаемое лицо, трудно было представить, что этот человек не далее как прошедшей ночью носил ее на руках. Наверное, это был все-таки сон, устало сказала себе Черри, а отпечаток на соседней подушке – след ее собственной головы. Мало ли как она могла разметаться ночью!

– Зачем столько хлопот, Берт. Ты и так сделал для меня более чем достаточно.

Услышав свои слова, она окаменела от ужаса. Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы Берт не взорвался.

– Что, черт возьми, ты хочешь доказать? – заорал он, побелев от бешенства. – Я и без того знаю, что ты выше всего на свете ставишь собственную свободу и тебе отвратительна сама мысль о том, чтобы попасть в зависимость от кого-либо, и в особенности – от меня!

Чарити не знала, что сказать в ответ. Какая независимость? Она лишилась ее в тот самый день, когда Берт появился в ее жизни.

10

Прошло три дня, прежде чем доктор объявил Черри, что она уже достаточно окрепла для того, чтобы съездить к себе домой, но только под присмотром Берта. Спасая свой скарб, девушка наглоталась дыма и подхватила какую-то легочную инфекцию, которая сопровождалась мучительным кашлем и общей слабостью.

Она ослабла настолько, что, обходя дом, не тронутый пожаром, была счастлива возможности опереться на руку Берта, проводившего ее обратно к машине. В голове у нее шумело, в висках не смолкала болезненная пульсация, дыхание прерывалось. Берт, заметив это, нахмурился и молча сбавил шаг.

И неудивительно, подумала она. Ему, должно быть, до тошноты надоело возиться с ней. Правда, он был ее ближайшим соседом, и все воспринимали как само собой разумеющееся то, что она некоторое время жила в его доме. Но самой Чарити становилось все неуютнее. В конце концов, она не имела никакого права вторгаться в личную жизнь Берта и заставлять его тратить на нее свое драгоценное время.

С той самой первой ночи ей больше ни разу не приснилось, что он носит ее на руках, и она пришла к выводу, что это была лишь галлюцинация под действием сильного снотворного.

К несчастью, Энн была в Испании, иначе Черри перебралась бы к ней. Сидя в плетеном кресле в оранжерее, девушка в отчаянии спрашивала себя, куда делись ее былая энергия и целеустремленность. И еще один мучительный вопрос не давал ей покоя: чего стоят ее бесчисленные знакомства, если в такой трудный момент рядом не оказалось никого, кроме Берта, чтобы помочь ей.

Он работал дома, успевая делать массу звонков и решать многочисленные проблемы, связанные с руководством завода в Кембридже. Чарити оставалось только позавидовать его работоспособности.

Поскольку двери кабинета Берта были всегда открыты, она стала невольной свидетельницей нескольких таких разговоров и поняла, что помимо своего основного бизнеса он анонимно занимается благотворительностью.

Раз в неделю несколько женщин из поселка прибирали в доме, но, кроме них, у Берта не было слуг и, в отличие от отца Чарити, он даже не держал экономку. Он сам себе готовил, сам управлялся со своим бельем. Видя безупречно чистые, накрахмаленные и наглаженные воротнички его рубашек, Черри не могла понять, как ему удается успевать делать все это.

Она еще не встречала более самостоятельного мужчины. Ее отец, прекрасный ученый и блестящий специалист в своей области, не мог сварить себе даже чашечки кофе, а муж… Джулиан сразу же дал ей понять, что считает домашнюю работу уделом женщины, и за все время их недолгого брака ни разу не предложил помочь ей.

Напротив, Берт не только сам вел хозяйство, но и всячески противился, когда Чарити пыталась принять в этом участие. И она воспринимала это как свидетельство того, что ей нет и не может быть места в его жизни. Он больше ни разу ни словом, ни взглядом не намекнул, что по-прежнему желает ее. Она же чувствовала, что ее все сильнее тянет к этому мужчине, и уныло осознавала, что ей остается либо навсегда вычеркнуть его из своего сердца, либо смириться с такой формой близости и остаток жизни страдать от неразделенной любви.

Большую часть этого утра Чарити провела со страховым агентом, заверившим ее, что ущерб, причиненный пожаром, будет полностью возмещен. Кроме того, он сообщил, что по условиям страховки компания обязуется нанять поденного работника, который ухаживал бы за цветами на всем протяжении срока ее временной нетрудоспособности.

Черри нахмурилась. Она не помнила такого пункта в договоре. Впрочем, сейчас она с радостью сбросила бы груз текущих забот на чужие плечи. Ей наконец стало ясно, что годы беспрерывной тяжелой работы подорвали ее силы, а пожар подействовал на нее гораздо сильнее, чем казалось вначале.

Кроме того, она очень переживала по поводу того, что даже не подозревала о кознях Дженсена. Она никому не призналась бы в этом, а в особенности Берту, но неизбежность возвращения в коттедж все более и более угнетала ее. Впервые с тех пор, как погиб Джулиан, она почувствовала, что боится жить одна.

Черри беспокойно заерзала в своем камышовом кресле. Берт уехал в Кембридж по делам и, как всегда, когда его не было рядом, она скучала по нему. Он проводил с ней не так уж и много времени и, даже когда был дома, всеми средствами избегал ее общества. Может, стоит продать коттедж и участок Берту и начать все заново – уехать, чтобы не страдать оттого, что он рядом, но в то же время так далеко. В конце концов, он сказал ей однажды, что деньги, вырученные за землю, могли быть прекрасным вложением в какую-нибудь собственность. Разумеется, Чарити хотела бы поселиться в деревне, да и Лестер уже вряд ли смог бы приспособиться к жизни в большом городе. А если станет совсем уж тоскливо, всегда можно найти себе какую-нибудь работу.

В разгар ее раздумий о будущем в оранжерею вошел Берт, и, как всегда, тело Черри отозвалось на его появление с такой быстротой и силой, что она не успела скрыть такую бурную реакцию. Чтобы не выдать себя окончательно и хоть как-то прийти в себя, она сделала вид, что смотрит в окно. В давние времена, когда Мэйн-хауз принадлежал отцу, она редко бывала в этой части дома, зато сейчас частенько сидела здесь и, позабыв обо всем на свете, любовалась видом на поля и небо.

Собравшись с духом, она взглянула на Берта и поразилась его усталому, изможденному виду.

– Может быть, тебе было бы легче поселиться прямо возле завода? – спросила она в порыве сочувствия.

Он насторожился и, нахмурившись, спросил:

– Пытаешься избавиться от меня, Чарити? Извини, не удастся. Я всю жизнь вкалываю, как ломовая лошадь, и уже не могу по-другому. Видишь ли, семилетним мальчиком я потерял отца и стал невольным свидетелем того, как мать отчаянно пыталась заработать хоть какие-то деньги. Тогда я поклялся, что, когда стану взрослым, все будет по-другому. Теперь, когда моя мечта сбылась, я никогда и ни за что не стану попусту тратить свое драгоценное свободное время. Понимаешь, в жизни мужчины… да и женщины тоже, наступает момент, когда надо решать, чего ты хочешь от жизни, к чему ты стремишься: к успеху, деньгам, власти… или чему-то еще? Мое дело процветает. Денег у меня сейчас уже больше, чем я в силах потратить. А потому год назад я пришел к решению. Я проанализировал свою жизнь и на многое взглянул по-новому. Мне тридцать пять лет. Я богатый человек. Много лет я занимался только своим бизнесом и сознательно избегал каких-либо серьезных личных отношений с другими людьми. Времени не было, рисковать не хотелось, ну и все такое прочее. Но на самом деле я просто пытался скрыть от себя правду… – Он обернулся и жестко посмотрел на нее. – Сказать тебе, в чем она состоит, Чарити? Сказать, что я узнал о себе? Тебе стоит внимательно это выслушать, ведь всегда лучше учиться на чужих ошибках.