Слепое правосудие, стр. 2
Лавинг, похоже, призадумался:
– Да я не знаю...
– Вам просто надо привести ее в суд, вот и все. Вспомните ваше первое с ней свидание. Подарите ей цветы и конфеты.
Напишите стихи... Ну и... прогулки под луной и прочее.
– Мы никогда ничего подобного не делали.
– Но надо же совершать романтические поступки, когда ухаживаешь за женщиной, – усмехнулся Бен.
– Ухаживать?.. Мы с Бебс встретились в баре, в Даунтауне. Пропустив по нескольку стаканчиков, мы сразу занялись любовью на заднем сиденье моего седана. Но она оказалась так себе... Если бы Бебс не забеременела, то мы бы не поженились.
– Значит, для нее все это будет вдвойне приятно – потому что произойдет впервые, – сказал Бен, щелкнув пальцами. – Знаете, у меня есть несколько старинных любовных поэм. Я мог бы их вам одолжить.
– Вы что, серьезно полагаете, что от этого был бы толк? – спросил Лавинг, криво улыбнувшись.
– А вы попробуйте, может, получится... И знаете, мне кажется, вы просто маленькие глупцы... Уверен, вы сумеете наладить свои отношения.
– Так вы думаете, что Бебс может ко мне вернуться?
– Полагаю, это вполне возможно.
– А я вот так не думаю, – ответил Лавинг, и лицо его окаменело. В следующее мгновение он спустил курок.
Джонс достал из морозильника кусок льда, завернул в салфетку и закрепил сверток клейкой медицинской лентой. Потом взял бутылочку "Тайленола", с трудом отвинтил крышку и, высыпав на ладонь несколько таблеток, опустил их в карман. На всякий случай. Вернувшись в крохотный офис, он подошел к старому дивану, стоявшему у дальней стены, отвел в сторону руку Бена и положил лед ему на лоб.
– Ну, как вы себя чувствуете?
– Холод... Чувствую холод.
– Это должно вас успокоить.
– Сейчас меня не успокоила бы и сотня серафимов, распевающих колыбельную Брамса. Ты что, не помнишь, что меня подстрелили?
– Ну, в общем, да, припоминаю... Вы были ранены выстрелом из игрушечного пистолета. Из него вылетел маленький флажок, на котором было написано слово "ХЛОП!".
– Тебе легко говорить. Этот флажок не в тебя угодил. Я едва не потерял сознание от боли! Ну ладно... Я просто испугался от неожиданности, – сказал Бен, увидев насмешку в глазах Джонса.
– Можете не рассказывать. Я видел, как вы грохнулись в обморок.
– Я не грохнулся в обморок. Просто потерял равновесие!
– Хорошо, потеряли равновесие, если вам так угодно, – усмехнулся Джонс.
– У меня до сих пор звучит в ушах смех этого маньяка. Что он говорил? "Ты превратил мою жизнь в сущий ад, Кинкейд, вот я и решил показать тебе, что это такое"! Сумасшедший!
Кстати, Джонс... Возможно, это не мое дело, но почему по моему офису разгуливают куры?
– Фрэнк Бренной решил наконец заплатить по счету. Денег у него не оказалось, зато кур ему девать некуда.
– Замечательно! И это я получил за то, что выиграл для него трактор?
– Я не уверен, что у вас есть выбор.
– И тем не менее... Куры! Ими я и заплачу за аренду помещения. – Бен переместил лед на правую сторону лица. – А вообще-то куры могут пригодиться. На случай, если в Тулсе вдруг разразится голод.
– Босс, не сочтите за назойливость, но если уж вы вспомнили об арендной плате, не забудьте о том, что и мне вы давно не платили жалованья. А ведь мои счета тоже просрочены...
– Да, верно. Но, к сожалению, сейчас я не располагаю наличными. Впрочем, ты можешь взять себе столько кур, сколько захочешь. Да, кстати... Туалетная бумага так и валяется в приемной?
– Да нет, я все убрал, после того как полиция арестовала мистера Лавинга за оскорбление и покушение на убийство.
– Джонс... – Бен проигнорировал язвительный тон своего секретаря. – Джонс, скажи, кто звонил мне в офис?
– А вы-то сами как думаете?
– Хм... Джонс, будь так любезен – закрой за собой дверь с той стороны, а я полежу часик-другой, попытаюсь унять сердцебиение.
Джонс не двинулся с места:
– Босс, а босс?
– Да?
– Это правда? То, что вы рассказали?
– О моем сердцебиении?
– Да нет. О Натали Вуд и Роберте Вагнере.
– Они развелись и снова поженились только один раз.
– Значит, вы соврали?
– Нет, я не соврал. Это можно назвать некоторым преувеличением. В подобной ситуации я ничего лучшего не придумал.
Джонс по-прежнему не двигался с места.
– Ну? Что еще?
– Разве дело Симмонс не рассматривается сегодня в суде?
В десять утра...
Бен взглянул на часы:
– О Господи! Уже без десяти десять! Джонс, ты обязан заботиться о том, чтобы я вовремя приходил на деловые свидания!
– Извините, босс. Я несколько расстроился из-за стрельбы.
Схватив портфель, Бен выбежал за дверь, по-прежнему прижимая к голове пакет со льдом.
Глава 2
С трудом выбравшись на пятом этаже из переполненного лифта, Бен понесся в сторону зала заседаний, где в этот день председательствовала судья Харт из окружного суда Тулсы. У двери его ждала Кристина.
– В чем дело, Бен? – Она расплылась в улыбке. – Забыл завести будильник?
Он с трудом переводил дыхание.
– Я вообще не ложился. Меня задержала перестрелка.
– Перестрелка? Что случилось?
– Потом расскажу. Где судья Харт?
– Она еще не заняла свое место. Ей пришлось задержаться.
– Вот чудеса!
– Да, тебе, наверное, благоприятствуют твои планеты. – Изящным движением руки Кристина отбросила назад свои длинные светлые волосы. На ней была короткая кожаная юбка, высокие, до бедер, сапоги и желтый пиджак – ее обычный наряд. – Между прочим, Бен, с днем рождения!
Бен бросил на нее уничтожающий взгляд:
– Ты же обещала никому об этом не рассказывать.
– Успокойся. Я никому ничего не говорила. Но у меня для тебя маленький подарок. Ты будешь сегодня у себя в офисе?
– Как только кончится судебное заседание.
– Не возражаешь, если я заскочу?
– Кристина, ты же знаешь: мои двери всегда для тебя открыты. До тех пор, пока ты не начнешь что-нибудь вынюхивать для своего босса... Не знаешь, миссис Симмонс уже в зале заседаний?
– Да. Мне кажется, ты должен ее успокоить. Она выглядит такой несчастной...
– В каком смысле?
– Ну, колени дрожат, ладони потеют.
– Это со всеми так. Всех начинает трясти, когда приходится давать свидетельские показания. Но все равно спасибо, что сказала.
Если Кристина говорила, что надо поговорить с клиентом, – Бен всегда с ней соглашался. Она обладала безошибочным чутьем, а кроме того, являлась лучшим судебным помощником из всех, кого он знал. В который уже раз Бен пожалел о том, что она работает на стороне обвинения.
Впервые они встретились во время его недолгого пребывания в качестве компаньона в фирме "Рейвен, Такер и Табб", одной из самых известных юридических фирм. После того как его вынудили из нее уйти, Кристина – в знак протеста – перешла работать в фирму "Свайзе и Рейнольдс", что положительно отразилось на ее карьере; во всяком случае, Квин Рейнольдс, основной компаньон фирмы, давал ей ответственные поручения и обеспечивал солидными клиентами.
Насколько Бен мог судить, она преуспевала. Впрочем, этот вполне заслуженный успех никак не повлиял на ее манеру одеваться.
Когда они вместе появились в зале заседаний, Бен заметил, что Рейнольдс бросил сердитый взгляд в сторону Кристины.
Вероятно, его раздражало, что она водит дружбу с конкурентом.
Рейнольдс был заносчив, претенциозен, и многие его не любили. Но хуже всего то, что он, в сущности, был никудышным адвокатом. Рейнольдс никогда не шел на компромисс; он добивался своего при помощи бесконечных проволочек и отсрочек судебного разбирательства, с чем и боролся Бен во время судебных заседаний. Вполне вероятно, что Рейнольдс был бы подвергнут остракизму со стороны сообщества юристов, если бы не одна деталь: его жена являлась членом Верховного суда штата Оклахома.