Тегеран 1943. На конференции Большой тройки и в кулуарах, стр. 22

Не обогатился на этой операции и сам «Цицерон»: 300 тысяч фунтов стерлингов, которыми с ним расплатились гитлеровцы, оказались фальшивыми.

После того как вышли мемуары Мойзиша, в английском парламенте был сделан запрос относительно утечки к немцам во время войны совершенно секретной информации из британского посольства в Анкаре. Вот что содержится в протокольной записи о заседании палаты общин от 18 октября 1950 года:

«Мистер Шеперд обратился к министру иностранных дел с запросом по поводу сообщений о том, что совершенно секретные документы, включая документы, касающиеся операции „Оверлорд“, были украдены из нашего посольства в Турции и переданы немцам. Мистер Шеперд спросил, было ли проведено расследование по данному делу, каковы его результаты и какие меры приняты для того, чтобы предотвратить повторение подобных случаев.

Министр Бевин [3] ответил, что никакие документы фактически не были украдены во время войны из посольства его величества. Но следствие по делу показало, что камердинер посла сфотографировал в посольстве несколько секретных документов особой важности и продал плёнку немцам. Он не смог бы сделать этого, если бы посол соблюдал существующие правила хранения секретных документов. После этого случая всем тем, кого это касалось, были направлены новые инструкции и приняты прочие меры с целью предотвратить повторение подобных случаев.

Мистер Шеперд заметил, что заявление, опубликованное в книге Мойзиша по этому вопросу, вызвало большое беспокойство в нашем обществе. И если планы, касающиеся операции «Оверлорд», фактически не были украдены, то почему в таком случае министерство иностранных дел не опубликовало опровержения этого заявления?

Мистер Бевин снова подчеркнул, что документы не были украдены. Их сфотографировали, а это, в конечном итоге, одно и то же».

Таким образом, факт получения гитлеровцами сверхсекретных документов, в том числе и важнейших решений Тегеранской конференции, был официально подтверждён Лондоном.

ПРОБЛЕМА ТУРЦИИ

Вопрос о том, как побудить Турцию вступить в войну на стороне союзников, был поднят Черчиллем на первом же пленарном заседании Тегеранской конференции 28 ноября.

По мнению британского премьера, вступление Турции в войну позволило бы открыть коммуникации через Дарданеллы и Босфор и направить снабжение в Советский Союз через Чёрное море. Можно было бы также использовать турецкие аэродромы для борьбы против общего врага.

— До настоящего времени, — продолжал Черчилль, — англо-американцы смогли отправить в северные порты России лишь четыре конвоя. Мешает то, что нет достаточного количества военных кораблей, чтобы эскортировать эти караваны грузовых судов с военными материалами. Но в случае открытия пути через Чёрное море можно будет регулярно осуществлять поставки в южные русские порты. Мы думаем выделить не более двух-трёх дивизий для операций в районе Турции в случае вступления её в войну, не считая военно-воздушных сил, которые мы также выделяем при этом…

Сталин в этот момент прервал Черчилля и заметил, что конвои, о которых идёт речь, пришли без потерь, не встретив на своём пути врага.

Черчилль пропустил мимо ушей это замечание и выдвинул ряд вопросов, которые, по его мнению, следует рассмотреть в связи с проблемой Турции:

— Каким образом мы сможем заставить Турцию вступить в войну? Что она должна делать? Должна ли она напасть та Болгарию и объявить войну Германии? Должна ли она предпринять наступательные операции или же она должна продвигаться во Фракию? Какова была бы позиция русских в отношении болгар, которые все ещё помнят, что Россия освободила их от турок? Какое влияние оказало бы это на румын, которые уже сейчас ищут путей для выхода из войны? Как это повлияло бы на Венгрию? Не будет ли результатом всего этого то, что среди многих стран произойдут большие политические перемены?

Обрушив на присутствовавших эти вопросы, Черчилль сделал многозначительную паузу, обвёл всех взглядом, пожевал губами и закончил своё выступление так:

— Всё это — вопросы, по которым наши русские друзья имеют, конечно, свою точку зрения.

После этого обсуждались некоторые другие проблемы, а к Турции вернулись несколько позже, когда Сталин в свою очередь спросил Черчилля:

— Если Турция вступит в войну, то что предполагается предпринять в этом случае?

— Я могу сказать, — ответил Черчилль, — что не более двух или трёх дивизий потребовалось бы для того, чтобы занять острова вдоль западного побережья Турции. Тогда суда с поставками могли бы идти в Турцию и в Чёрное море. Но первое, что мы сделаем, — отправим туркам 20 эскадрилий и несколько полков противовоздушной обороны. Это не принесёт ущерба другим операциям.

Выслушав это объяснение, глава Советского правительства высказал сомнение насчёт перспектив привлечения Турции на сторону союзников.

— Она не вступит в войну, какое бы давление мы на неё ни оказывали, — сказал Сталин. — Это моё мнение.

— Мы понимаем это так, — уточнил Черчилль, — что советское правительство весьма заинтересовано в том, чтобы заставить Турцию вступить в войну. Конечно, нам, может быть, не удастся заставить её сделать это, но мы должны предпринять всё возможное в этом отношении.

— Да, мы должны попытаться заставить Турцию вступить в войну, — согласился Сталин. — Было бы хорошо, если бы Турция вступила в войну.

Британский премьер спросил, не следует ли передать вопрос о Турции на рассмотрение военных специалистов? Сталин возразил:

— Это и политический и военный вопрос, — сказал он. — Турция является союзницей Великобритании и находится в дружественных отношениях с Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Надо чтобы Турция больше не вела игры с нами и Германией.

После этого слово взял Рузвельт, который до того не высказывал позиции США в отношении проблемы Турции.

— Конечно, — сказал он, — я за то, чтобы заставить Турцию вступить в войну, но будь я на месте турецкого президента, я запросил бы за это такую цену, что её можно было бы оплатить, лишь нанеся ущерб операции «Оверлорд».

Сталин на это заметил, что надо всё же попытаться заставить Турцию воевать, поскольку у неё много дивизий, которые бездействуют.

На состоявшемся 29 ноября и описанном ранее совещании военных экспертов вопрос о Турции был также затронут. Английский генерал Брук, докладывая о военной ситуации, как она представлялась англо-американцам, отметил, что даже если отбросить политические соображения, то с чисто военной точки зрения вступление Турции в войну было бы очень желательным и дало бы союзникам большие преимущества. Это открыло бы морские коммуникации через Дарданеллы и имело бы большое значение в смысле возможного выхода из войны Румынии и Болгарии. Кроме того, англо-американцы могли бы установить контакт с Советским Союзом через Чёрное море и осуществлять этим путём поставки в Россию. Наконец, создание в Турции авиабаз союзников дало бы возможность осуществлять налёты на важные объекты немцев, в частности на необходимые немцам нефтяные источники Румынии.

Сокращение маршрута при перевозке грузов через Чёрное море высвободило бы часть тоннажа. Для открытия пути в Чёрное море достаточно было бы захватить несколько островов вдоль турецкого побережья начиная с острова Родос. Это, по мнению Брука, не будет трудной операцией и не повлечёт за собой использование больших сил. Далее британский генерал пояснил, что в Средиземном море англичане имеют специальные десантные баржи, которые можно было бы использовать для этих операций. В соответствии с основной линией, занятой Черчиллем, Брук подчеркнул, что для осуществления этого плана нужно было бы только отложить операцию «Оверлорд».

Видя, что советская сторона проявила заинтересованность в скорейшем вступлении Турции в войну, англичане попытались обусловить решение и этого вопроса оттяжкой вторжения в Северной Франции. Естественно, что советский представитель на совещании военных экспертов маршал Ворошилов решительно выступил против такого варианта.

вернуться

3

Министр иностранных дел находившегося тогда у власти лейбористского правительства.