Люди и ложи. Русские масоны XX столетия, стр. 46

Другая его книга, «Последний самодержец», уже содержит намеки на тайные мысли, а может быть, и желания автора. В русской масонской литературе ничтожно мало книг, написанных для печати, в расчете на широкого читателя, а не только для посвященных, и не малограмотными авторами, а людьми осведомленными и добросовестными. Его книги, несмотря на то, что он никогда не преступал своей масонской клятвы, выделяются на фоне клеветнических измышлений и сенсационных недоговоренностей.

Я не хочу сказать, что он действительно старался развеять туманы. Но он, пожалуй, единственный в те далекие годы, пытался дать знать своим соотечественникам, что масоны несут оздоровление, братство, свободу и мир человечеству, уставшему от распрей, злобы, пороков и тиранов. Это было в те годы, когда, с согласия (молчаливого или нет – этого мы не знаем) правительства, наемные убийцы приканчивали честных царских слуг, когда помазаннику Божьему являлись во сне святые, запрещавшие ему открывать Гос. Думу, когда российское бездорожье и неумение царских чиновников совладать с проблемами снабжения не только населения, но и армии, приводило к потерям на западном фронте иногда до четверти миллиона людей за несколько суток.

В 1909 г. он писал, что старый строй скоро сойдет в могилу, «унося с собой последние гнилушки», «уйдет разврат молодежи и взрослых, а с ними и порнография, и духовная расслабленность». Не надо думать, что это он писал о «падении нравов» в викторианском смысле, – он писал о привилегированных училищах Петербурга, военных и других, о крупных чиновниках, льстецах и ворах, о церкви, тонущей в коррупции и благословляющей Распутина.

Конечно, его вера в прогресс и братскую любовь слегка напоминает разговор Карамазовых о том, что все люди на земле в конце концов «обнимут друг друга и заплачут». Но в те времена он иначе не мог сказать то, что хотел сказать.

В книге «Новый строй» есть групповая фотография. На ней изображены более 60-ти бородатых, толстых братьев, и даже около десяти особ женского пола в шляпках и жакетах. Узнать кого бы то ни было трудно. Кое-кто упомянут в подписи под фотографией. Муромцев, Кокошкин и еще человек восемь – их как будто бы можно узнать. Это – депутаты 1-й Гос. Думы. Но, как известно, не им было положено установить «новый строй без порнографии и гнилушек». Ни сам Обнинский, ни мы, его потомки, не увидели, как люди обнялись и заплакали. И впереди пока никаких объятий и слез не видно.

Меньшевик-оборонец, член ЦК Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов, Церетели вернулся 19 марта 1917 г. из Сибири, где он отбывал ссылку, прямо в Таврический Дворец, где заседал Совдеп. Его группа немедленно заняла командные должности в ЦК и захватила в свои руки «Известия». Ленин еще ждал своего поезда в Швейцарии. Скобелев, Чхеидзе и др. позже оказались в Совете с ним вместе у кормила. Он был членом II Гос. Думы и в начале мая стал министром почт и телеграфа во Временном правительстве, в первой коалиции, когда ушли кадеты. «Защищать свободу, но не идти на захват» – было его кредо. Он немедленно стал членом Контактной комиссии между Советом и Правительством князя Львова. Но Ленин, приехавший 3 апреля, не дал ему возможности провести в жизнь свою программу.

В 1923 г., в эмиграции, он стал одним из организаторов II Интернационала. Нигде в дореволюционных масонских списках его имя не значится, и только после 1920 г. он стал «кандидатом» (ПА). Два факта позволяют прийти к заключению, что он считался «братом» в Великом Востоке.

О первом пишет Аронсон в книге «Революционная юность»:

«Его масонство подтверждается сценой рукопожатия с Бубликовым. (Был) найден общий язык цензовых элементов и революционной демократии. Символическое пожатие рук, как единение всех живых сил страны». (Т.е. после Московского Совещания и перед выступлением Корнилова).

Второй факт кажется мне очень важным: он говорит не только о связи Церетели с масонами Великого Востока, но и о цельности его характера, о его твердости и уме.

В Париже, 12 февраля 1945 г., как известно, несколько русских эмигрантов пошли с визитом к советскому послу Богомолову, пить за здоровье Сталина. Теперь мы знаем, что инициаторами послевоенного визита были два человека, члены масонской ложи Великого Востока, полностью стоявшие на советской платформе еще в 1930-х гг., в период восхождения Гитлера. Назначен был день. Церетели, несмотря на долгие уговоры, пойти отказался. Как последнее средство, к нему на дом был послан Адамович (!), но он тоже не смог его убедить. Его братские уговоры не подействовали. Меньшевик Церетели остался при своем. Не прошло и месяца, как меньшевистский «Социалистический вестник», выходивший в те годы в США, занял резко отрицательную позицию по отношению к так называемой группе Маклакова, навестившей Богомолова и Гузовского, в которой, к их великой радости, не оказалось ни одного социал-демократа. (Новый журнал, № 145, стр. 32-33).

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Кн. Д.О. БЕБУТОВ

(1859-1916?)

В коллекции Б.И. Николаевского находятся неопубликованные мемуары Д. Бебутова, одного из первых русских масонов нашего века. Они занимают более 640 страниц и написаны пером на бумаге размером 13х8/2 дюймов, почерком ровным и разборчивым.

В той же коллекции можно найти переписку Николаевского с историком С.Г. Сватиковым, эмигрантом и масоном, конца 1920-х и начала 1930-х гг. Из нее мы узнаём, с каким усердием Николаевский искал эти воспоминания, как настаивал, когда узнал, что они находятся у Сватикова, чтобы тот их ему продал. Сватиков, видимо, их купил или получил у кого-то, кто остался неназванным. Можно предположить, что Бебутов, который в 1914 г. застрял в Германии, оставил их там, когда ему удалось уехать в 1916 г. в Россию, где он вскоре умер. Наконец Николаевский получил рукопись, но так ее и не напечатал. Во-первых, она ему, вероятно, показалась не очень интересной и даже не очень нужной, а главное – в те годы Николаевский не хотел публиковать масонские секреты: перед войной в ложах было слишком много близких ему людей, и он не мог раскрывать прошлое тайного общества, а после войны этому, видимо, помешали причины практического порядка.

В начале 1950-х гг. М.М. Карпович, редактор «Нового журнала», старался найти деньги для эмигрантского исторического журнала. Появились (в США) объявления о том, что скоро начнет выходить журнал, где будут печататься исторические документы. Среди них – мемуары Бебутова под редакцией Николаевского. Но, видимо, Карповичу не удалось осуществить свой замысел: были найдены деньги на один-единственный номер «Русского литературного архива», который вышел под редакцией Карповича и Чижевского. Имени Николаевского на нем нет, исторических документов он не содержит, и весь посвящен литературе.

Кто-то, несомненно, правил рукопись Бебутова. Не факты и не имена, а скорее стиль и язык, которые требовали правки. Но это был не Николаевский и не его помощница AM. Бургина. Их почерки были проверены.

Ниже отрывок из воспоминаний Бебутова печатается почти без сокращений. Текст соответствует страницам 486-498 оригинала. В дальнейшем Бебутов к масонам уже не возвращался, он, видимо, охладел к братьям, которые в течение многих лет выбирали его всюду, куда его можно было выбрать, но все-таки куда-то не выбрали. Между интригами и завистью, между «дегенератами» и «нахалами» (его выражения) он, как увидит читатель, почувствовал в конце концов, что его недостаточно оценили [64].

Никаких грамматических и стилистических поправок не было сделано, и сомнительные даты (годы) оригинала оставлены без исправлений.

ИЗ «ВОСПОМИНАНИЙ»

Осенью 1906 г. я решил заняться специально организацией масонов в России. Я находил, что это – единственная организация, которая, если сумеет твердо основаться, в состоянии будет достичь нужных результатов для России. Но я боялся, что масонство не особенно вяжется с натурой русского человека. Мало сделаться масоном, надо им быть. Необходимо проникнуться необходимостью соблюдения тех ритуалов, тех обрядностей, того порядка заседаний, и наконец той дисциплины, без которых работа масонов немыслима. Не только работа в смысле заседаний, а в смысле достижения той цели, которая намечается. Лишь при строгом соблюдении всех условий достигается та сила, которой пользуются масоны в Европе. Лишь при безусловном подчинении младших степеней старшим масоны достигают желаемых результатов. Весь вопрос в строгой дисциплине. Масонство в Европе достигло того, что правительства прислушиваются к решениям масонов. В Европе во всех органах управления имеются масоны. Они в курсе всего правительственного механизма, в курсе всей экономической жизни страны. Масоны были в России давно, но они всегда преследовались, т. к. правительство всегда боялось упускать из своих рук власть. Александр I был сам масон, и сам же в конце концов испугался их, и предал их. Страх правительства настолько был велик, что при Николае I в присягу была введена фраза не принадлежать к масонам. Все декабристы были масоны. И если проследить историю масонов, то становится ясным, что масоны представляют силу, с которой правительству приходится считаться. В чем же лежит эта сила? Только в строгом исполнении всех масонских постановлений, что заставляет людей действовать солидарно. Все, что принято рассказывать о масонах, об ужасах, происходящих на заседаниях, – все это неправда. Но заседания в строгом порядке и необходимое требование взаимной поддержки составляют всю силу масонов. К несчастью, эти главные условия составляют большую противоположность с натурой русского человека.