Изнанка террора, стр. 1

Илья Деревянко

Изнанка террора

1

Август 2004 года.

г. Н-ск. 14 час 10 мин.

Мертвец лежал ничком, головой к писсуарам и на первый взгляд не производил впечатления убитого. Просто напился мужик да рухнул где попало. Сейчас заворочается, захрапит, забормочет какую-нибудь чушь… Повинуясь жесту Ильина, один из оперативников перевернул тело на спину.

– Аккуратно сработано, – натянув резиновые перчатки, сказал судмедэксперт. – Удар нанесен точно в сердце очень тонким кинжалом. Потому и кровь почти не шла.

С этими словами он извлек из раны орудие убийства и положил в целлофановый пакет. Такого рода «игрушку» я видел впервые. С кинжалом ее роднила лишь рукоятка, а сам клинок больше напоминал толстую иглу из отличной стали. Судя по всему, удар нанес тот, кого покойный хорошо знал и никак не ожидал от него подобного «сюрприза». На усатой физиономии застыло безграничное удивление. «Единственная ниточка оборвалась! – мрачно подумал я. – Придется опять начинать с нуля!!!»

До недавнего времени труп являлся начальником паспортного стола Красноперского ОВД, майором Широковым Сергеем Витальевичем. По оперативной информации, именно он снабжал документами и регистрацией прибывающих в Н-ск чеченских террористов. По крайней мере тех трех ведьм, которые недавно взорвались в городе, унеся жизни более сотни людей. Информация о Широкове поступила в ФСБ сегодня рано утром, спустя полчаса майора взяли «под колпак», надеясь отследить преступные связи, но… безрезультатно. До 13.00 он безотлучно находился в своем служебном кабинете, ничего подозрительного по телефону не говорил, потом отправился в кафе «Чудесница» в двух кварталах от отделения, слопал первое, второе, десерт, выпил чашку кофе, зашел в сортир облегчиться, но обратно не вышел.

Через двадцать минут обеспокоенный филер [1] заглянул в туалет и сразу вызвал группу немедленного реагирования во главе с вашим покорным слугой. Мы прибыли под видом сотрудников «убойного» отдела и перво-наперво оцепили здание плотным кольцом агентов в штатском. Затем я и Ильин в сопровождении двух оперативников пошли осматривать место происшествия. (За сим занятием вы нас и застали.) А остальные начали опрашивать посетителей и обслуживающий персонал кафе. В основном – проформы ради. По словам того же филера, Широков ни с кем здесь не общался, кроме официантки, принесшей заказ, а при себе имел только «дипломат», который и валялся на полу рядом с ним… Из неплотно завернутого крана над умывальником мерно капала вода. Судебно-медицинский эксперт что-то невнятно бурчал, составляя акт первоначального освидетельствования тела. В стеклянных глазах убитого отражался свет электрической лампы под потолком. Один из оперов пытался отпереть упомянутый «дипломат».

– Товарищ майор, товарищ майор! Там… О Господи! – справившись наконец со сложным замком, вдруг сипло воскликнул он. Под поднятой крышкой «дипломата» виднелось самодельное взрывное устройство с таймером. При вскрытии замка оно, очевидно, активировалось, и на таймере начали сменяться цифры: 30, 29, 28, 27… Все окружающие замерли истуканами. Стало тихо, как в могиле. Неожиданно мой взгляд упал на два проводка, зеленый и синий, тянущиеся от таймера непосредственно к бомбе. В памяти всплыли смутные «познания» по части взрывотехники, почерпнутые главным образом из кинофильмов. Если перерезать один из проводков – взрыва может не быть! Но какой из них?! 21, 20, 19… Синий или зеленый?! 18, 17… Удрать все равно не успеем, вызвать саперов – тем паче, а народу в здании уйма!!! 14, 13, 12…

– Альбертыч, нож! Живо! – грубо рявкнул я, вырвал из рук Ильина медицинский скальпель и, мысленно перекрестившись, перерезал синий провод…

Здание ФСБ.

16 час 48 мин.

– Ты, Корсаков, неисправимый авантюрист! – покачал головой Рябов. – Не имеешь ни малейшей квалификации в данной области, а туда же! И-эх! Трибунал по тебе плачет!!!

– Молодой человек принял единственно верное решение, – заступился за меня полковник Бурлаков, главный взрывотехник нашего Управления. – Своими действиями (пусть инстинктивными) он спас по меньшей мере пятьдесят человек. Зря вы с ним так, Владимир Анатольевич!

– Да я же просто шучу, – смутился шеф. – Дима мне как младший брат! Мы с ним столько… Впрочем, ладно. Давайте к делу, Федор Иванович.

– Мощность – четыре килограмма в тротиловом эквиваленте, – неторопливо начал Бурлаков. – Большое количество поражающих элементов: гаек, болтов, шурупов… По типу устройство сходно с теми, которые сработали недавно в городе. Возможно, их изготовил один и тот же специалист. Единственное отличие – таймер с тридцатисекундной задержкой взрыва.

– А зачем он был нужен? – полюбопытствовал Рябов. – Не проще ли сразу – ба-а-бах!!!

– По-моему, тут имел место некий психологический трюк, – спокойно ответил взрывотехник. – Террорист хотел не просто убить членов группы, а сперва поиздеваться: заставить визжать от ужаса, одновременно ломиться в дверь, отпихивая друг друга локтями. Бежать по кафе с криками «Спасайся, кто может!!!» и т. д. и т. п. Он ведь не рассчитывал на хладнокровие вашего парня и его невероятную везучесть. Кстати, майор, а почему вы перерезали именно синий провод? Нужный мог оказаться любого цвета, например – зеленого!

– Вы же сами сказали – инстинктивно, – пожал плечами я. – Ну а еще… Хотя нет, это глупости!

– Говорите, говорите, – подбодрил Федор Иванович.

– В голове, помнится, мелькнуло – «зеленый – цвет джихада». Чепуха, конечно, однако на размышления времени не оставалось.

– Может, чепуха, а может, нет, – задумчиво молвил Бурлаков. – Наш урод, похоже, с юморком. С черненьким таким, дьявольским… Ну хорошо, – немного помолчав, сказал он. – Как только появятся новые сведения по устройству – сообщу. А сейчас, извините, много работы!

– У нас тоже, – проворчал Рябов, первым поднимаясь из-за стола…

Там же.

Кабинет двумя этажами выше.

Несколько минут спустя.

Устроившись перед видеодвойкой, мы с Рябовым просматривали запись допросов сослуживцев Широкова. Предварительно им объявили, что речь идет исключительно об убийстве и попытке теракта, а ФСБ преследует одну цель: найти и покарать злодеев. (О предательской деятельности покойного – ни слова!) Но, кажется, они не особо нам поверили. По крайней мере, выглядели означенные сослуживцы довольно жалко – суетились, потели, запинались, бегали глазами… Большинство пытались, между делом, очернить усопшего и решительно от него отмежеваться. Дескать, кроме «здрасьте» никак не общались и вообще – господин Широков внушал им, «белым и пушистым», подспудную неприязнь. Нет, нет! Ничего конкретного. Но какой-то он был, знаете ли, не такой! Не наш, короче. Подозрительный! И т. д. и т. п.

Когда мы отбросили все это трусливое тявканье, то в сухом остатке осталось немного, а именно:

1. «Дипломат» принадлежал Широкову. Он постоянно ходил с ним на работу и никогда не оставлял без присмотра, хотя ничего сверхценного в нем не носил. Так, кой-какие доклады, отчеты и некоторые личные вещи типа «дежурной» фляжки коньяка и презервативов. «И наверняка – взятки», – добавил от себя Рябов.

2. Сегодя перед уходом на свой последний обед майор открыл «дипломат» в присутствии уборщицы Лены и сунул туда какую-то папку с бумагами. Бомбы внутри, разумеется, не было. А обедал покойный всегда в кафе «Чудесница».

3. (Об этом сослуживцы говорили шепотом и озираясь.) Широков поддерживал тесные контакты с заместителем начальника отделения полковником Кочанкиным Юрием Павловичем. Часто уединялся с ним в кабинете и о чем-то подолгу беседовал.