Страхи академии, стр. 128

— Гэри, ты должен…

— Только если ты абсолютно уверен, что не будет никакой утечки информации.

— Ничего нельзя сказать наверняка…

— Значит, мы вольны в выборе, правда? По крайней мере, я свободен. — Гэри чувствовал необыкновенный душевный подъем. Действовать — тоже означает совершать свободный выбор.

Хотя лицо Дэниела ничего не выражало, тело его напряглось — он стоял, скрестив ноги и потирая пальцем подбородок.

— Я должен убедиться, что ты полностью владеешь ситуацией.

Гэри рассмеялся. Никогда прежде он не смеялся в присутствии сурового Дэниела. Теперь он словно освободился от тайного гнета.

Глава 11

Гэри ждал в приемной Верховного Совета. Сквозь односторонне прозрачную стену он рассматривал огромный зал.

Делегаты обеспокоенно переговаривались. Эти мужчины и женщины в деловых костюмах были страшно взволнованы. И именно они решали судьбы звезд, галактических спиралей и триллионов человек.

Даже Трентор требовал умелого управления. Конечно, Трен-тор был отражением всех Зон и этнических групп, проживающих в Галактике. И Империя, и эта планета были наполнены запутанными связями, бессмысленными совпадениями, редкими Удачными союзами, хрупкими взаимоотношениями и непрочными зависимостями. И все это не мог вместить в себя полностью ни один человек и ни один компьютер.

Люди бессознательно противятся сложностям и склонны все Упрощать. Они проводят простые сравнения, идут кратчайшими путями и руководствуются привычными правилами. Так продолжается, пока они не натыкаются на плотную, высокую и непреодолимую стену противоречий, которую так просто не обойдешь. И люди останавливаются. Они начинают вести себя, как сатиры, — сплетничают, заключают союзы и, в конце концов, пускаются в авантюры.

Верховный Совет гудел, словно потревоженный улей. Любой новоприбывший мог направить весь этот хаос в нужную ему сторону. Пора показать им направление. Так подсказывала ему интуиция, обострившаяся после Сатирукопии.

…А потом, пообещал себе Гэри, можно будет вернуться к моделированию Империи…

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал Клеон, входя в приемную. Его церемониальные одежды горели красным цветом, а плюмаж на шляпе был похож на причудливый фонтан. Гэри едва сдержал смех. Он никогда не носил официальных нарядов, предписанных традициями.

— Я счастлив, что наконец могу появиться в профессорской одежде, сир.

— А ты чертовски удачлив. Волнуешься?

С удивлением Гэри обнаружил, что ни капли не беспокоится. Странно, особенно если учитывать тот факт, что во время прошлого визита сюда его едва не убили.

— Нет, сир.

— Я всегда созерцаю великие полотна, прежде чем отправляться на подобные представления. — Клеон взмахнул рукой, и одна из стен приемной озарилась светом.

Появилась картина классической тренторианской школы живописи: «Поглощенные фрукты», созданная знаменитой Бетти Уктониа. Полотно изображало томаты, поедаемые гусеницами. Их окружали омерзительные богомолы, которые ели гусениц. И, наконец, тарантулы и жабы, жующие самих богомолов. Более поздняя работа Уктониа, «Детское питание», была посвящена рождению крысят, которых ловили и пожирали разнообразные хищники, маленькие и большие.

Гэри знал, откуда берутся подобные направления в живописи — из убежденности тренторианцев, что дикая природа отвратительна, зла и бессмысленна. Лишь в городах существует порядок, и лишь в городах гуманизм пустил корни. Большинство секторов питались продуктами, выращенными искусственно. Теперь восстание тиктаков лишило их пищи.

— Мы готовились к полному переходу на искусственную еду, — сказал Клеон с горечью. — А сейчас Трентор кормят двадцать сельскохозяйственных планет, на перевозку брошены все корабли. Представляешь? Конечно, Дворец снабжается неплохо.

— В некоторых секторах голод, — заметил Гэри. Ему хотелось рассказать Клеону о скрытых пока угрозах, но тут появился императорский эскорт.

Лица, голоса, яркие краски, свет, заполненный людьми зал.

Гэри вслушивался в ничего не значащие фразы, захваченный мощью и древностью этого места. Много тысяч лет назад стены были покрыты историческими таблицами, рассказывающими о традициях и величии…

А потом он внезапно оказался на трибуне и начал речь, совершенно не представляя, каким образом он сюда попал. Он был приподнят и вдохновлен. Где-то очень глубоко в нем бушевали чувства сатира: восторг того, кто сумел привлечь всеобщее внимание. Это было действительно волнующе. Многие политики сходили от этого с ума. Но только не Гэри Селдон, к счастью. Он набрал в грудь воздуха и начал:

— Позвольте мне бросить камень в огород представительства. Вопрос касается менее плотно населенных секторов. Но ведь и Совет Спирали занимается менее населенными мирами. Таким образом, далити — здесь и в своих Зонах по всей Галактике — остались не у дел. А ведь перед лицом таких кризисов, как Сарк, тиктаки и беспорядки, мы должны сплотиться как никогда. — Он перевел дыхание. — Что мы можем предпринять? Все системы представительства чреваты предвзятостью. Я представлю Верховному Совету теорему, которая, как я убедился, наглядно доказывает мои слова. И рекомендую передать ее математикам для проверки.

Он слабо улыбнулся, не забыв обвести взглядом аудиторию.

— И не доверяйте мнению политиков, даже если они немного разбираются в математике.

Дружный смех подбодрил его.

— Любая выборная система имеет свои нежелательные и ошибочные стороны. Открытый доступ предшествует неотвратимому приходу демократии.

— Только не далити! — раздался чей-то выкрик с места. Зал одобрительно заворчал.

— И для них тоже! — немедленно крикнул Гэри. — Мы обязаны принять их в наши ряды, выслушав их жалобы!

Овации, свист. Пора наносить удар, решил он.

— И тот, кому выгодна прежняя схема, не признает истинной Демократии, Демократии с большой буквы.

Недовольные голоса звучали из фракции аристократов — ничего удивительного, этого и следовало ожидать.

— Так поступают их противники! История учит нас… — Он умолк, давая слушателям время прийти в себя и вникнуть в его дальнейшие слова. Наверняка сейчас они подумали: «Неужели же он будет рассказывать о психоистории?» Но Гэри спокойно продолжил:

— …что, как ни крои одежду, швы будут видны. У нас представлены все секторы, и крупные, и маленькие. Вся галактическая спираль, все Зоны — и основные, и второстепенные. Эти группы никогда бы не влияли на политику, если бы мы избирали представителей лишь по количеству голосов в каждой Зоне или каждом секторе.

— А мы и радуемся! — крикнул явный представитель какого-то меньшинства.

— Я вынужден не согласиться. Мы должны переменить закон — так требует история!

Крики, аплодисменты. Вперед!

— Поэтому я предлагаю новый закон. Если сектору принадлежат, скажем, шесть мест, мы не будем делить сектор на шесть округов. Вместо этого дадим каждому выборщику по шесть голосов. Он или она могут распределить голоса между кандидатами или отдать их все за одного кандидата. Таким образом, явное меньшинство может избрать своего представителя, если будет голосовать заодно.

Пораженное молчание. Гэри с силой произнес последние слова. Он был вынужден тянуть время, так сказал Дэниел. Правда, Гэри не знал, как слушатели воспримут его предложение.

— Эта схема позволит избежать этнических и иных предпочтений. Группировки могут выстоять, только если они действительно едины. Ведь их участники участвуют в тайном голосовании. И никакой демагог не сможет их контролировать.

Гэри помолчал, затем закончил:

— Если я стану премьер-министром, я сделаю эту схему обязательной по всей Великой Спирали!

Именно — прямо в яблочко. (Странная древняя пословица — что значит «яблочко»?) Он сошел с трибуны под взрыв громовых аплодисментов.

Гэри всегда думал, что права его мать: «Если человек велик, это проявится не в один пламенный час, а в течение долгих кропотливых рабочих дней». Обычно она говорила так, когда Гэри забрасывал домашнюю работу, увлеченный книгами по математике.