Не книжный переплет, стр. 58

– Не знаю, кем является ваш сын, но это мой дом. Я купил его у Дианы Владимировны.

– Как же так? – растерялась Елена Анатольевна.

– Незадолго до своей смерти Павел Сергеевич снял с их совместного счета все деньги. Как потом выяснилось, он это сделал, чтобы спасти компанию. Не знаю точно, что там произошло, но были очень серьезные проблемы, дыры, которые необходимо было залатать. К несчастью, на следующий день Павел Сергеевич скоропостижно скончался. Диана Владимировна осталась без средств к существованию, у нее даже на похороны мужа денег не было. Я предложил ей ссуду, но она отказалась и предложила мне купить ее дом, с условием, что она будет проживать в нем до отъезда в Англию. Она назначила сумму, которая меня вполне устраивала, я с радостью согласился и перевел эту сумму на ее счет. Если вы мне не верите, могу показать вам купчую.

– Не стоит, – с облегчением вздохнула Елена Анатольевна. – Расходы на похороны, зарплата сотрудникам, текущие расходы… В любом случае, на ее счету осталась вполне приличная сумма, а этот дом мне никогда не нравился. Мы с Маратиком другой построим.

– Значит, вы и ваш сын являетесь претендентами на наследство?

– Мой сын является единственным прямым наследником Владимира Шатрова, – с гордостью заявила Елена Владимировна.

– Тогда я должен предупредить вас, что на счету у Дианы Владимировны в данный момент лежит сумма, которой вряд ли хватит на постройку коттеджа.

– Вы что, купили этот дом по дешевке? Вы воспользовались ее бедственным положением? – разгневанно спросила Елена Анатольевна.

– Вот что, дамочка, я не вор и заплатил вполне реальную рыночную цену, – нахмурился банкир.

– Простите, но куда же тогда делись деньги?

– Они ушли в благотворительный фонд Елены Райской, причем на вполне законных основаниях. Диана Владимировна заключила с благотворительным фондом Елены Райской контракт и выписала чек на очень крупную сумму, но тогда она еще не знала, что денег на счету у нее нет. Елена Райская не смогла обналичить чек, но как только на счет Дианы Владимировны поступили средства от продажи дома – чек был обналичен.

– Сколько осталось денег на счету? – задыхаясь, спросила Елена Анатольевна.

– Я точно не помню, кажется, около тысячи долларов. Но почему вы так расстроены, Елена Анатольевна? Если ваш сын является единственным прямым наследником Владимира Шатрова, то в Англии… Кстати, а каким образом сын Павла Сергеевича стал прямым наследником Владимира Шатрова? – с ухмылкой спросил банкир.

– Не ваше дело! – рявкнула Елена Анатольевна, вскочила, подлетела к стене и попыталась снять с нее дорогую картину прошлого века.

– Что вы делаете? – ошеломленно спросил Армен Зурабович.

– Дом, может, и ваш, но имущество… Картины, серебро, антиквариат… – Елена Анатольевна оставила картину в покое и, подлетев к столу, схватила тяжелую серебряную пепельницу. Она повертела ее в руке и попыталась засунуть в карман брючного костюма. Пепельница туда не помещалась…

– Все имущество тоже принадлежит мне, это было обговорено в контракте. Опись всех вещей в доме заверена у нотариуса. А теперь положите пепельницу на стол, успокойтесь и немедленно покиньте мой дом, а то я буду вынужден вызвать охрану, – Вартанян резко встал, подошел к двери и распахнул ее. Поведение жены Зорина вывело банкира из себя. Елена Анатольевна чем-то напомнила ему его покойную супругу, а воспоминания о Нине всегда приводили Армена Зурабовича в бешенство. Елена Анатольевна шумно поставила пепельницу обратно на стол, злобно блеснула глазами и вылетела из кабинета.

– Что, мам? – улыбнулся Марат, как только увидел мать. Выглядел он совершенно счастливым и довольным. В одной руке он держал шампур с шашлыком, в другой – бокал с красным вином.

– Идем отсюда, – раздраженно сказала Елена Анатольевна, вырвала из рук сына шампур и бокал, бросила на землю и растоптала.

– Что случилось? – удивился Марат.

– Твоя сука-сестра ухитрилась перед смертью продать свой дом вместе со всем имуществом и просрать все деньги от его продажи! Пошли, надо собираться – завтра же мы улетаем в Лондон!

Глава 34

Иная реальность

Два месяца спустя

Она подошла к зеркалу, внимательно рассмотрела свое отражение и недовольно поморщилась, заметив вокруг глаз мелкие морщинки. Возраст неминуемо брал свое, беспощадно оставляя на лице свои метки. 43 года назад она появилась на свет, а жизнь, кажется, только сейчас началась и стала одаривать ее своими подарками. О большем она даже и не смела мечтать – все в ее жизни было великолепно. Но сегодня ей было немного грустно. Необъяснимая хандра поселилась в сердце, и целый день она слонялась из угла в угол, забросив домашние дела и живопись. Настроиться на предстоящую вечеринку по случаю ее дня рождения никак не получалось – она разучилась справлять этот праздник. Однако не пойти она не имела права: обидеть тех, кто ее организовал, было бы крайне непорядочно. Местные жители вызывали у нее симпатию. Она быстро обзавелась новыми знакомыми и обросла местечковой популярностью, подарив несколько своих работ самому скромному ресторанчику. Теперь у нее был новый паспорт и новое имя, но она заглянула туда только пару раз – при покупке и при пересечении границы. Имя было так себе, и она стала думать над творческим псевдонимом. Ей не хотелось менять свое настоящее имя, она привыкла к нему и не хотела с ним расставаться, но потом, поразмыслив, решила: раз уж она так кардинально изменила свою жизнь, то надо навсегда распрощаться с прошлым. Теперь она была не Вера Кошель, а Коко Шель. Как ни странно, новый псевдоним, хоть и вызывал смешки и язвительные сравнения с именем великой законодательницы мод, сразу привлек к ее творчеству внимание, и за глаза ее стали называть француженкой, что ей невероятно льстило.

На секунду ей вспомнилась Москва, и она подумала, что, наверное, там сейчас уже холодно и слякотно. Настроение ее сразу улучшилось: в этом курортном городке на побережье Черного моря, в котором она поселилась два с половиной месяца назад, еще ничто не предвещало зимы. Она посмотрела на часы – времени еще было достаточно, но ей хотелось немного прогуляться вдоль берега и вдохнуть полной грудью влажный морской воздух.

Макияж занял пять минут – несколько умелых движений руки, и от морщинок не осталось и следа, улучшился цвет лица, и глаза засияли мягким зовущим светом. Вера надела длинное белое платье, набросила на плечи кружевную шаль и вышла на улицу.

Побережье было пустынно, дул ненавязчивый бриз, под ногами шуршала галька и похрустывали ракушки, выброшенные на берег волной. Одна ракушка привлекла ее внимание, она нагнулась за ней, чтобы рассмотреть ее лучше… и тут краем глаза заметила мужчину. Он стоял достаточно далеко, но Вера сразу узнала его и поняла – он пришел, чтобы ее убить. Она сделала вид, что не заметила его, и быстро пошла в сторону ресторана – умирать в свой день рожденья ей совершенно не хотелось.

Это была она, женщина, которую он ненавидел всей душой. Он увидел ее издали и сразу узнал – не мог не узнать, потому что два с половиной месяца видел ее лицо по ночам и мечтал расправиться с ней. После смерти Дианы это стало смыслом его существования, его навязчивой идеей, его религией. Как ни странно, это помешало ему сойти с ума, раскиснуть, умереть – и у него появился мощный стимул к жизни. Ему нужно было, несмотря ни на что, выжить, и он заставлял себя есть, заниматься спортом, ходить на работу, улыбаться… А по ночам тосковал и рвал от бессилия подушку, скрипел зубами и пытался понять, как ему отыскать женщину, которая уничтожила то единственное, что было ему дороже всего на свете. Вера выдала себя сама. Ее картины и уникальная техника письма помогли Артему выйти на ее след. «Что же, – зло усмехнулся он, – творчество вновь погубило Веру Кошель! Наверное, ей никогда не стоило брать в руки кисть».