Нет больше блондинок на острове, стр. 1
Картер Браун
Нет больше блондинок на острове
1
Улыбка на лице Бориса Сливки была своеобразным событием. На нас, хорошо знавших его, она произвела примерно такое же впечатление, как если бы статуя Свободы, сбросив юбку, начала танцевать канкан.
– Ну, что ты думаешь об этом, дружище? – спросил он, наклонившись ко мне. – Звучит отлично!
– Это мне понравится еще больше, когда контракт будет подписан, – ответил я.
– Что с вами, Ларри? – Сельма Брутен, наш агент, удивленно посмотрела на меня. – Писательская и режиссерская команда Бейкер – Сливка почти вышла на орбиту, а у вас такой унылый вид.
В Сельме было что-то такое, к чему я никак не мог привыкнуть. Она мне нравилась, однако ее шутки иногда выводили меня из себя.
Я давно, но пока безуспешно, обхаживал ее секретаршу, Ванду Преббл, с рыжими волосами и томным взглядом. Именно такой я представлял себе королеву красоты. На мой взгляд, у нее были идеальные размеры: 37—23—38. Сейчас она сидела рядом с Сельмой, беззаботно скрестив красивые ноги так, что я мог видеть дюйм ее обнаженного бедра поверх нейлоновых чулок.
– Как зовут поручителя? – спросил Борис.
– Весткот, – ответила Ванда. – Евгений Весткот.
Все это она произнесла мечтательным голосом, видимо, грезила о восхитительном уикэнде на Капри с каким-нибудь английским герцогом.
– Если Весткоту понравится, – сказала Сельма, – то остальное не имеет значения. Его слово – закон.
– Он что, такой важный человек? – спросил Борис.
– Важный? Ха!
– Ну, все-таки, – настаивал он с чисто русским упрямством.
– Вы что, с луны свалились? – хмыкнула Сельма. – Алюминий Весткота! Кухонное оборудование Весткота! Магазины Весткота! Я думаю, ему принадлежит половина Америки.
– Мне казалось, что девяносто девять процентов страны принадлежит правительству, – заметил Борис. – Если этот человек не президент, он, должно быть, суперкапиталист.
– Оставьте свои грязные антидемократические заявления, Борис!
– Вы меня не поняли, дорогая Сельма, – сказал он извиняющимся топом. – Я люблю суперкапиталистов! Они мои любимчики! Ведь у них столько деньжищ в огромных подвалах!
– Ладно! – подозрительно проговорила Сельма. – Но кончайте эту комедию! Весткот закупает так много времени у телевидения, что никто не осмелится спорить с ним, если ему захочется увидеть новый телевизионный сериал. Так что вам надо удовлетворить единственного человека – Евгения Весткота, и нас ждет успех!
Борис снова повернулся ко мне.
– Я кое-что пронюхал, – прошептал он.
– Вы правы, – кивнул я. – Запах двусмысленности нашей беседы! Что за чертовщину вы несете, Сельма? Почему мы должны удовлетворить только Весткота?
– Просто Весткот – большой оригинал. Прежде чем подписать контракт, он лично проверяет привлеченных к делу людей. Ну, не всех, а по-настоящему важных для успеха – писателя, постановщика, ведущих актеров. Это вам понятно, Ларри?
– Нет, – ответил я.
– Ну… Она повернула свое луноподобное лицо к Борису. – Вы-то понимаете?
Борис только отмахнулся.
– Вы – самые трудные клиенты, с какими мне приходилось иметь дело. – Сельма глубоко вздохнула. – Видите ли, все, что он хочет… Объясни им, Ванда!
Моя рыжая королева зевнула, показав острые белые зубы и розовый язычок.
– Мистер Весткот хочет встретиться с вами обоими и двумя звездами, которые будут заняты в новой серии, – скучающе сказала она. – Встреча назначена на завтра, а через неделю контракт будет подписан.
– Сумасшествие! – заявил я. – Если он считает, что мы устроил марафон, то он сошел с ума, верно, Борис?
– Верно, друг!
Ванда пожала плечами. В ее глазах вновь появилось мечтательное выражение, видимо, мысленно она вновь вернулась на Капри.
– Если вы не проведете с ним неделю, то спектакля не будет, – холодно заявила Сельма.
– Значит, не будет, – хмыкнул я.
– Мой отец – великий князь – не для того меня нес на руках через всю Сибирь, – сказал Борис, – чтобы отдать теперь на растерзание диктатору.
Сельма взяла со стола какую-то бумагу, пробежала ее глазами и стала читать вслух.
– Контракт гласит, что товарищество из писателя и режиссера, Бейкера и Сливки, будет получать в неделю восемь тысяч долларов. В дальнейшем они получат шесть процентов общего дохода от сериала. Вы заметили – дохода, а не прибыли. Этот процент будет выплачиваться до тех пор, пока не будет выплачено двести сорок процентов первоначального дохода. – Она улыбнулась нам счастливой улыбкой. – Очень плохо, мальчики, что вы не хотите пойти навстречу небольшим прихотям мистера Весткота, но…
– Иду упаковывать саквояж, – торопливо пробормотал Борис. – Интересно, что надевают, когда проводят неделю с суперкапиталистом?
– Предатель! – с горечью воскликнул я. – Несколько минут назад ты считал его диктатором!
– Неужели? Значит, я оговорился. – Он улыбнулся мне. – Я, конечно, имел в виду – «филантроп».
– Вы тоже изменили свои намерения, Ларри? – спросила Сельма.
– Нет уж! – возразил я. – Из-за того, что этот двуличный решил продать себя, не вижу причины менять свое решение. У меня еще есть гордость!
– Ну, что же, – Сельма пожала массивными плечами, – думаю, Борис, вы легко найдете себе другого писателя. Вы должны быть готовы в среду. Будьте в моей конторе к одиннадцати часам. Вас и остальных будет ждать у меня мистер Клерман, помощник Весткота.
– Остальных? – переспросил Борис.
– Мистер Весткот уже нашел для постановки двух звезд. Они поедут с вами и Вандой.
– Вандой? – выкрикнул я.
– Конечно, – агрессивно ответила Сельма. – Я не могу позволить, чтобы один из вас разрушил все дело. Она будет следить за соблюдением моих интересов.
– Я? – Глаза Ванды утратили равнодушие. – Спасибо, Сельма! Я всегда так хотела увидеть Тихий океан!
– Какое совпадение! – Я тепло улыбнулся ей. – У меня тоже была такая мечта. Теперь у нас есть шанс увидеть его вместе.
– Быстро же вы меняете свои решения, Ларри, – гладким голосом произнесла Сельма.
– Просто мне невыносима мысль, что Ванда увидит Тихий океан раньше меня, – ответил я.
– Ну, хорошо, условились! – нетерпеливо вмешался Борис. – Встречаемся в среду утром – я, Ларри, Ванда и звезды. Кстати, кто они?
– Лучшие! – Ее спина восхищенно изогнулась. – Кэрол Фриман и Энтони Лукас!
На лице Бориса появилось трагическое выражение.
– Я не переживу! Фриман и Лукас! Что задумал этот дешевый дилетант? Создать новую версию «Роз-Мари» в тридцати девяти эпизодах без музыки? Объясни ей, Ларри!
– У нас потрясающая задумка для телевизионной серии, – сказал я, – комедия с бытовой ситуацией. Главные герои – муж и жена, оба работают. Он – постановщик на Бродвее, она – модный дизайнер.
– По купальникам, – добавил Борис. – Таким образом, в передаче будет некоторая доля секса – масса красивых девушек в бикини.
– Кроме того, много юмора. Вся комедия построена на сплошных недоразумениях.
– Вот именно! – простонал Борис. – И вдруг эти Кэрол Фриман и Энтони Лукас!
– Они имели грандиозный успех в последней серии, – возразила Сельма. – Она выдержала четыре сезона.
– Да ведь они же играли собак, – разозлился я.
– Дело в том, что Весткот всегда строго следит за моральной стороной своих фильмов, – вступила Сельма, – поэтому он считает, что если актеры, играющие супружескую пару, женаты и в реальной жизни, то ничто не вызовет дурных мыслей у зрителей.
– Теперь понятно, почему пригласили эту парочку. – Борис пожал плечами. – Прощай, новая серия!
– И ваши восемь тысяч в неделю, – заявила Сельма, – и шесть процентов дохода. Прощай, уикэнд с Евгением Весткотом и… – она посмотрела на меня, – и с Вандой.
– Да, – еле слышно сказал я. – Давай пока не будем спешить с этим, друг! Что мы потеряем, если проведем с ним неделю?