Рыцарь понарошку, стр. 31

– Да это же друг нагл! – Выбрав лучшую из запаса улыбку, бородавочник одарил ее видом хмурого Фэта. – Пришли за кружкой пива обсудить дела всякие-разные… Ну, вам ли не понимать! – подмигнул лентяю он.

– Я пока только одно понимаю, – косясь в сторону Мона, сказал сэр Жруно. – То, что этот человек вас сейчас видеть не хочет.

– А ты чего, охрана ему, что ли? – не утерпел один из телохранителей, видимо, устав перебирать надоевший кастет. – К нему, может, записываться надо на прием, как к Маге [11] – за пару жизней вперед? Или у тебя просто лишние зубы во рту появились, да?

Не говоря ни слова, Фэт ухватил наглеца за грудки и швырнул на стойку, да так, что разговорчивый «болванчик» отскочил от нее и свалился на пол, походя громко вскрикнув.

Второй телохранитель не успел даже дернуться: Элви метнула в него еще одной, заранее приготовленной молнией. Разряд отбросил бородавочника к подбитому напарнику за стойку.

Главный, в один миг оставшись без охраны, не стал медлить: выхватив из-за пазухи нож, он замахнулся, чтобы ударить им Мона…

Ловко брошенная Комодом тарелка с супом выбила клинок из руки бородавочника, попутно заляпав его наряд горячим варевом.

Еще чем-то напакостить Филли ростовщик не успел: своевременный удар деревенского рыцаря отправил его в короткий полет к мирно лежащим за стойкой товарищам.

Мон стоял в углу ни жив, ни мертв. Он, видимо, еще не до конца решил, что было бы лучше – заплатить деньги или громить хлипкую стойку с помощью столь же хилых бородавочников.

Но вот кто в своей правоте не сомневался, так это Фэт: перемахнув через стойку, верзила угостил главного сапогом в бок и, довольно цокнув языком, крикнул Мону:

– Веревку тащи, чего встал?

Только эта фраза и вывела корчмаря из ступора…

Пятнадцатью минутами позже в подвале лежали связанные по рукам и ногам три мычащих тела.

Глава 4

НЕКРОМАНТ,

или КАКОВО БЫТЬ РЫЦАРЕМ

Мон оказался очень неглупым малым.

Прикинув, сколько с него хотели получить бородавочники, он «от щедроты душевной» пообещал троице шикарный ужин за счет заведения. По-видимому, долг был порядочный, иначе Филли и корочки хлеба за так не пожертвовал бы.

– Чего это он подобрел так сразу? – спросил Фэт, когда они с Кушегаром оказались в отведенной им комнате: Кушегар резонно предложил по случаю дармовой кормежки сменить дорожные платья на более подобающие рыцарю и его оруженосцу наряды.

– Совесть проснулась, – хмыкнул Кушегар, стягивая грязную рубаху. – Кстати, если ты вдруг захочешь узнать, сколько он должен тем бородатым, прибавь к стоимости этого ужина столько же… – Комод сделал небольшую паузу, что-то посчитал про себя и добавил с улыбкой: – Ну, и добавь к этому цену пинты его любимого гречишного пива – чтобы наверняка угадать! И запомни: этот розовощекий толстяк никогда не делает что-то без выгоды собственному карману! Хотя, как видишь, крохи совести в его корчмарской душонке остались, иначе б он и такого подарка не сделал!

Фэт глубокомысленно хмыкнул: подобное он и сам предполагал. Кушегар лишь подтвердил его догадки.

Некогда белая рубаха вместе с запыленными штанами отправились в корзину к присланной Моном прачке. Впрочем, спускаться в зал в исподнем не пришлось: Ровэго, будь он неладен вместе с его дурацким вкусом, напихал в седельные сумки еще три комплекта тех же самых нарядов.

Выходное платье, ага. Будь у него такая рубаха со штанами в бытность его обычным деревенским лентяем, он бы, наверное, не нашел ему лучшего применения, чем мыть полы. Ну, не под деревом же валяться в таком роскошном костюме? А за водой так идти – и вовсе, курам на смех! Соседние ребятишки (как, впрочем, и их родители) по земле бы катались, за животы держась!

И где те времена? Не возвратить их, покуда землю Кушегару с Ровэго не вернет. Да и потом, чувствовал Фэт, не будет ему спокойной жизни. В одну реку дважды не войти, как говорили мудрецы прошлого. И бывший увалень был с ними согласен. Ему и самому, честно признаться, больше нравилось блуждание по лесам да болотам, чем спокойный сон под знойным, «фроськиным» солнцем.

Он даже размечтался, пока штаны натягивал, как лет через двадцать, заматерев да окрепнув, приедет в ту самую таверну, из которой его так бесславно прогнали, и будет за кружкой темного пива вещать о великих подвигах, свершенных за эти годы. Можно тогда и морду корчмарю начистить, да только, боялся Фэт, к тому времени там уже не сам Протти делами управлять будет, а сын его или, того хуже, вообще кто сторонний. И если отпрыска за дела отцовы колотить – это ладно, поймут, – то уж непричастному к прегрешениям Протти стороннему человеку подзатыльники вешать – совсем уж не по-рыцарски!

Кряк! – сказали штаны и порвались.

Обернувшийся на треск Кушегар только усмехнулся: до того комичная сценка получилась! Фэт, с удивленной рожей и левой штаниной в руках, и вторая штанина, уже обтянувшая правую ногу и теперь топорщившаяся черными нитками.

Поймав взгляд учителя, рыцарь поспешил оправдаться:

– Да я… да они сами… я только… а они… уже!..

– Хватит! – отмахнулся Комод. – Черт с ними, со штанами этими! Возьми в сумке, там еще пары две-три лежат – сэр Ровэго как знал!

И, тихо фыркнув, беглый барон снова повернулся к зеркалу – пуговицу у воротника застегнуть да волосы пригладить.

Еще десять минут пришлось ждать, пока Элви приведет в порядок единственный наряд. Конечно, будь у нее битком набитая одеждой сумка, как у Фэта, она бы просто переоделась. Но сумки не было, и приходилось работать с тем, что имелось, а не мечтать о пышном платье с огромным декольте.

Наконец троица путешественников спустилась в общий зал.

В столь поздний час веселье для местного люда только начиналось: все столы, кроме одного, у окна, занимали местные выпивохи либо гости турнира, которые пришли в «Гречишную долину» отведать знаменитого на весь Астрат гречишного пива.

Лавируя между всем этим пивным безумством – а гречишное пиво Филли, надо сказать, брало скорее и крепче обычного – почетные посетители, которыми в тот вечер нечаянно стали Фэт, Элви и Кушегар, добрались до заветного места у окна, специально оставленного для них корчмарем.

– А он молодец, – сказала Элви, усаживаясь на стул. – Хороший столик выбрал!

Фэт хотел что-то сказать, но тут к ним подошла, виляя бедрами, пышногрудая красавица с подносом, на котором стояли три кружки с пивом. Наклонившись так, чтобы рыцарь и барон могли наблюдать ее немалые прелести, девушка начала сгружать дармовой эль. И до чего же красиво и грациозно она это делала!.. Аккуратно, двумя пальчиками берясь за ручку, она легко поднимала очередную кружку и осторожно опускала ее на стол. Вроде бы ничего особенного, но смотреть за ее действиями Фэту очень понравилось!

– О, Лескина! – к столику подошел сам корчмарь. Не удержавшись, он звучно пришлепнул девушку пониже спины. Красавица улыбнулась через плечо. – Уже работаешь? Ну-ну. А вы отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь: Лескина о вас позаботится! – Филли подмигнул рыцарю.

Тот аж рот захлопнул, еще по приходу разносчицы открытый. И губы облизал – пересохли.

Мон, довольный реакцией, хохотнул и, еще раз подмигнув, на сей раз Кушегару, пошел к стойке. Там его ждали добрые полтора десятка непротертых стаканов.

– Дай ей хоть монетку! – шепнула недогадливому рыцарю Элви.

Тот поспешно полез за висевшим на поясе кошельком и… не обнаружил его там!

Как же так? Ведь он точно помнил, что кошель там был!

Значит, его кто-то увел.

– Сперли, – шепнул он в ответ.

– Чего?! – поразилась Элви.

Лескина уже повернулась, чтобы уйти, но на голос обернулась и вопросительно выгнула бровь.

– Да не, я не тебе, – отмахнулась волшебница.

Разносчица пренебрежительно фыркнула и пошла на кухню, все так же завораживающе покачивая бедрами.