Черное колесо, стр. 62
– Не преувеличивайте своего значения! Если мы не получим информацию от вас, есть драгоценный Бурилов. Уведите её… Подумайте, – добавил он, помолчав. – Минуту назад вы назвали Ирсули капитанской выдумкой. Решайте, леди Фитц-Ментон!
Она опустила глаза. Потом мрачно сказала:
– Не помню…
Чедвик сделал знак Роббинсу увести её.
– Но я… буду помнить! – свирепо сказала она. – Я вам покажу! Когда я подниму ветер, вы на коленях приползёте молить, чтобы я остановила его!
Должно быть, она думала о Бурилове и его отчуждении после смерти Флоры. Когда она выходила, я слышал её слова: «Я удерживала его не только своей красотой, но и влиянием. И удержу на этот раз – он увидит!»
Смитсон спросил Чедвика;
– Остаётся русский?
Чедвик мрачно кивнул:
– Он не любит боль. Скажет.
Тут он заметил меня и мою сумку. Когда явился Бурилов, Чедвик разложил хирургические щипцы и скальпели и любовно поигрывал ими. Бурилов сразу сломался. Он не только сказал, где находятся сокровища, но и согласился сам провести туда.
Чедвик улыбнулся, бросил инструменты в сумку, взял Бурилова под руку и вышел, кивком головы позвав за собой Смитсона.
Выходя, Смитсон сказал:
– Заприте доктора, ребята, и присматривайте за ним – так, на всякий случай.
Поэтому я не видел, как первая шлюпка отправилась на берег. Уснуть я не мог, лишь сидел и обдумывал планы, в том числе и преступные, которые не стану здесь излагать. Осуществить их мне так и не пришлось. Шло время. Наконец вбежал, задыхаясь, один из моих стражников.
– Быстрее… Даррел умирает! – Мы побежали по коридору. Отдуваясь, человек добавил: – Он стоял на карауле у каюты английской ведьмы!
Но Даррел не умирал.
Он умер. Я не успел даже расспросить о причине его смерти – это не обязательно было волшебство леди Фитц, – потому что послышались крики: «Все наверх!»
И ещё: «Доктор! Приведите доктора!»
На палубе стоял Морган, его поддерживали матросы.
– Хватайте пистолеты! – кричал он. – Тащите паклю, концы и масло: мы должны их выкурить!
Он был очень бледен, глаза выпучены.
– Выкурить? – переспросил кто-то. – Кого? Смитсона, Шварца, Чеда?
– Русского и Кембла? – спросил ещё кто-то. – Ты что, спятил? Морган сделал слабое движение. Если бы его не поддержали, он упал бы. Он один приплыл в шлюпке с острова.
– Не спрашивайте – действуйте! Пистолеты, паклю, масло! Их там сотни… белых… как призраки! Они схватили всех, кроме меня! Быстрее! Нужно вернуться!
Он увидел меня.
– Его тоже с нами! Понадобится! Берите все фонари: там темно! И побыстрее, ради Христа, быстрее!
На секунду все ошеломлённо застыли. Потом забегали: страх Моргана оказался заразителен. Я осмотрел его ушибы и порезы. Казалось, его одежду рвали когти, широко расставленные, словно медвежьи.
Ожидая возвращения остальных, я посмотрел за борт, думая увидеть тела Слима и Флоры.
Но увидел только большого чёрного спрута, который лежал на дне, широко разбросав щупальца.
Сверху он был похож на гигантское чёрное колесо.
25. НА ОСТРОВЕ РАФФЕРТИ
Только когда две набитые людьми лодки направились к острову, мы узнали подробности. Остальные матросы готовили к спуску катер, чтобы двинуться за нами.
Теперь остров казался не огромным аметистом, а большим куполом – каменный лоб, за которым рождаются древние каменные мысли. Я не видел никакого берега, только крутые серые скалы выветренного коралла торчали из воды. Отражение в стеклянной воде делало остров шарообразным, мрачным и безжизненным миром, висящим в бесконечной смешанной лазури моря и неба.
Казалось, мы приближаемся к другой планете.
Но тут ветерок коснулся поверхности воды, и нижнее полушарие этой планеты разбилось. Крошечные облака на юге превратились в облачные горы. С чёрными серединами, с серебряными краями, они надвигались на нас, как строй мечников. Над ними на запад ползли перьевые полоски, словно дымы. Это означало ветер. Мы должны были расстаться с островом как можно быстрее.
Снова я проклял самоубийственную глупость Бенсона, приведшего нас в эти воды.
Мы приблизились к острову. Я увидел, что он расколот словно ударом громового молота Тора. Маленький корабль, такой, каким некогда был старый остов, мог пройти в эту щель, но для «Сьюзан Энн» она была слишком узка.
Мы вошли в миниатюрный фиорд. Его неровные, почти бесцветные стены, казалось, были сложены из войлока, сплетены из серых, лишённых листьев ветвей, связанных непреодолимой силой, как тот непроходимый барьер из колючих растений, что сторожит спящую красавицу.
Мы вошли в пролив, словно чуждые мысли в каменный мозг. Как дыхание жизни в только что сотворённого из глины Адама. Ни звука, кроме плеска весел наших лодок.
Остров как будто ждал нас, затаив дыхание.
Какая-то сила, более мощная, чем наши гребки, увлекала нас вперёд. Я подумал о магнитной горе Шехеразады, которая притягивала корабли и бросала их на крутые стены. Фиорд изогнулся. Мы оглянулись. Теперь моря не было видно, мы находились на пороге иного мира.
Один матрос поднял весла.
– Нас несёт течением. Можно не грести, – сказал он.
Остальные тоже подняли весла. Нас несло течением по извилистому проливу. В конце его замаячил вход в центральную лагуну – полоска песчаного берега и высокие коралловые стены, усеянные широкими чёрными отверстиями, подобными запавшим черным глазам без зрачков. Эти глаза, не мигая, смотрели на нас.
Остров оказался атоллом, высоко поднятым над водой, словно море не приняло его и отвергло. Круглый колодец, середина которого скрыта от внешнего мира. Идеальное пиратское убежище, вдвойне защищённое мелями снаружи и этими высокими стенами, закрывающими лагуну от ветра.
Я рассматривал чёрные отверстия в пористой стене. Морган сказал, что Бурилов повёл искателей сокровищ в одно из них. Скала была полой, море пробило в ней многочисленные извилистые туннели, как ходы термитов в дереве.
Вначале остров показался необитаемым. Но лишь потому, что его жители хотели остаться невидимыми. Выстрелы накануне, должно быть, предупредили их, что предстоит вторжение, и они убрали с песка все свои следы. Лишь когда кладоискатели углубились в пещеры, обитатели их напали из засады.
«Призрачно белые и неземные», сказал Морган. Он один сумел вырваться наружу.
Люди – на отдалённом одиноком острове? Допустим, история Ирсули истинна; все равно Чёрный Педро и его товарищи не могли прожить здесь два столетия, даже если бы обладали столь огромной продолжительностью жизни. Ни Мактиг, ни остальные не упоминали о женщинах, оставшихся на острове, когда Рафферти увёл корабль.
Может, другие нашли сюда дорогу, как пираты – случайно? Может, рыбаки, моряки с затонувшего корабля или отчаявшиеся беглые рабы с Гаити? Неужели белое племя – потомки Педро?
Никто этого не узнает, ибо никто из них не дожил до наших дней.
Но что могло их удержать на острове, если они хотели его покинуть? Они могли соорудить плоты, подавать сигналы.
Мы прошли ворота, словно пушинки, несомые течением к центру лагуны. Здесь было так глубоко, что вода казалась чёрной, а рыбы далеко внизу – призрачными метеорами. Я видел в глубокой черноте слабые пурпурные отблески, словно затонувшие вечерние облака. Сначала они меня удивляли, но потом я сообразил, что это пробивается свет сквозь многочисленные щели в основании острова.
Остров покоился на очень хрупком фундаменте.
Вдоль берега футов на двадцать тянулась отмель, которая вскоре сменялась чернотой. Редкая растительность жалась к коралловым утёсам. Единственным признаком человека были следы, ведущие к одному из отверстий. Никаких звуков, кроме нашего дыхания.
Морган указал на вход в пещеру:
– Они там!
Эхо призрачно покатилось от стен: «Там… там… там…».
Морган сложил ладони рупором и принялся окликать ушедших именам. Эхо отвечало раскатами грома. Морган опустил руки. Вздрогнул.