Разоблаченная Изида. Том I, стр. 196

Итак, среди тех секретов, которые теперь утеряны для современных наследников франкмасонства, может быть обнаружен факт, что ключевые камни применялись в арках только в определенных частях храмов, предназначенных для особых целей. Другое сходство, проявляющееся в уцелевших архитектурных религиозных памятниках всех стран, может быть обнаружено в идентичности частей, рядов кладки, размеров. Все эти здания принадлежат временам Гермеса Трисмегиста, и как бы ни выглядели эти здания древними или сравнительно современными, их математические пропорции соответствуют пропорциям египетских религиозных зданий. Сходятся расположение дворов, внутренних святилищ, проходов и ступеней; следовательно, несмотря на несходство архитектурных стилей, правильным будет вывод, что во всех их справлялись сходные обряды. Доктор Стакели говорит о Стоунхендже:

Присутствие искусственных озер и их своеобразное расположение на освященной земле тоже является фактом большого значения. Озера внутри пределов Карнака, озера на участке Нагкон-Вата и вокруг храмов мексиканского Копана и Санта Круз дел Квише обнаруживают одно и то же самое своеобразие. Кроме обладания еще и другими значениями, вся их площадь распланирована в соответствии с циклическими вычислениями. В друидических построениях обнаруживаются те же самые священные и мистические числа. Сложенные из камней окружности состоят или из двенадцати или из двадцати одного, или из тридцати шести камней. В этих окружностях центральное место принадлежит Ассару, Азону, или богу окружности, каким бы другим именем он ни назывался. Тринадцать мексиканских богов-змеев имеют дальнейшее отношение к тринадцати камням друидических руин. Т (тау) и астрономический крест Египта

бросаются в глаза в нескольких галереях, уцелевших среди развалин в Паленке. На одном барельефе

во дворце в Паленке, на западной стороне, можно видеть Тау, высеченное как иероглиф прямо под сидящей фигурой. Стоящая фигура, которая наклоняется над первой, изображена как накрывающая ее голову левою рукою покрывалом посвящения, тогда как правая рука фигуры поднята, а указательный и средний палец указывают на небо. Поза эта в точности такова, как у христианского епископа, дающего благословение, или как та, в которой часто изображается Иисус во время Тайной Вечери. Даже индусского слоноголового бога мудрости (или магических познаний), Ганешу, можно найти среди лепных фигур мексиканских развалин.

Какое объяснение всему этому дадут нам археологи, филологи – короче говоря, избранное воинство академиков? Никакого. В лучшем случае, у них будут гипотезы, причем каждая из них будет опрокинута последующей, тоже псевдо-истинной, как и первая. Ключи к библейским чудесам древности и к феноменам современности; к проблемам психологии и физиологии и многие «нехватающие звенья», которые так смущают ученых в последнее время, – все это находится в руках тайных братств. Эта тайна когда-нибудь должна быть раскрыта. Но до тех пор мрачный скептицизм постоянно будет бросать свою безобразную тень между божественной истиной и духовным зрением человечества. И много тех, кто, заразившись смертельной эпидемией нашего века – безнадежным материализмом – останутся в сомнениях и в смертельной муке по поводу того, будет ли человек снова жить, когда он умрет, хотя этот вопрос был давно разрешен поколениями мудрецов далекого прошлого. Ответы налицо. Их можно найти на изъеденных временем гранитных страницах пещерных храмов, на сфинксах, пропилонах и обелисках. Они простояли неисчислимые века, и ни безжалостный натиск времени, ни еще более безжалостные руки христиан не могли изничтожить этих записей на них. Все они покрыты проблемами, которые были разрешены, возможно, далекими предками их строителей, – как знать? – решение следует за каждым вопросом; и к этим решениям христианин не мог добраться, так как, за исключением посвященных, никто не расшифровал мистического письма. Ключ находится в распоряжении тех, кто знали, как сообщаться с невидимым Присутствием, и кто приняли из уст самой Матери-Природы ее великие истины. И так стоят эти памятники, точно немые часовые на пороге того невидимого мира, чьи ворота открываются только перед несколькими избранными.

Бросая вызов Времени, напрасным исследованиям непосвященной науки и оскорблениям со стороны открытых религий, они никому не откроют своих загадок, кроме наследников тех, кто доверил им ТАЙНУ. Холодные каменные уста Мемнона, который когда-то обладал голосом, и стойких сфинксов крепко хранят свою тайну. Кто снимет с них печать молчания? Кто из наших современных материалистических карликов и неверящих саддукеев осмелится приподнять покрывало Изиды?

Глава XV

Индия – Колыбель человечества

В течение многих веков «Тайная доктрина» была подобна символическому «мужу скорбей» пророка Исаии. «Кто поверил сказанному нами?» – повторяли ее мученики из поколения в поколение. Эта доктрина выросла перед своими преследователями «как нежное растение и как корень из сухой земли; у него нет формы, нет миловидности… оно презрено и отвергнуто людьми; и они закрыли свои лица перед ним… Они его не оценили».

Нет надобности в полемики о том, согласуется или не согласуется эта доктрина с иконоборческими тенденциями скептиков нашего времени. Она согласуется с истиной, и этого достаточно. Бесполезно было бы ожидать, что в нее поверят ее умалители и клеветники. Но упорная живучесть, какую она проявляет по всему земному шару, где только бы ни находилась группа людей, ведущих о ней споры, – является лучшим доказательством, что семя, посаженное нашими отцами «по ту сторону потопа», было семенем могучего дуба, а не спорой богословия грибов. Никакая молния человеческой насмешки, и никакая громовая стрела, когда-либо скованная Вулканами науки, не в состоянии разбить ствол или даже поцарапать ветви этого мирового дерева ПОЗНАНИЯ.

Нам приходится только оставить незамеченной мертвую букву, которая убивает, и ловить только тонкий дух их скрытой мудрости, запечатанной в Книгах Гермеса – будь они оригиналы или копии с других – чтобы найти в них свидетельства истины и философии, которые, как мы чувствуем должны быть обоснованы на законах вечности. Мы инстинктивно постигаем, что как бы ни конечны были силы человека, пока он находится в воплощенном состоянии, они должны быть в тесном родстве со свойствами бесконечного божества; и мы становимся способными лучше понимать сокровенное значение дара, щедро переданного элохимом Адаму: «Смотри, я дал тебе все, что есть на лице земли… подчини это», и «владей» ВСЕМ.

Если бы аллегории, содержащиеся в первой главе «Книги Бытия», были лучше поняты, даже в их географическом и историческом смысле, в чем нет ничего эзотерического, то заявления их истинных истолкователей, каббалистов, едва ли были бы отвергнуты столь долгое время. Каждый изучающий Библию должен знать, что первая и вторая глава «Бытия» не есть произведение одного и того же лица. Они явные аллегории и иносказания; [393] так как эти два повествования о сотворении мира и населении людьми диаметрально противоречат друг другу почти во всех деталях, касающихся порядка, времени, места и методов, применяющихся в так называемом творении. Принимая эти повествования буквально и в целом, мы унижаем достоинство непознанного божества. Мы стаскиваем его вниз, до человеческого уровня, и наделяем его специфической личностью человека, которому нужна «прохлада дня» для восстановления сил; который отдыхает от своих трудов и способен на гнев, месть, и даже прибегает к предосторожностям против человека, «чтобы он не воспользовался своей рукой и также не взял от дерева жизни». (Здесь налицо молчаливое признание со стороны божества, что человек мог это сделать, если бы ему не помешали силой). Но признавая аллегорический оттенок описаний того, что может быть названо историческими фактами, мы сразу чувствуем под нами твердую почву.