Змеи Эскулапа, стр. 11

Разгон длился две минуты сорок четыре секунды. Проглядев данные на вычислителе, Гоше решил не форсировать события.

– Придем в базу, – сказал но про себя, – нужно будет «прострелить» волноводы. Не тянут движки.

Через тридцать секунд после выхода на треть крейсерской скорости «Саксон» распахнул носовые щели тормозных моторов. Теперь начиналось самое интересное.

– Вы не спешите, – хладнокровно порекомендовал пилоту Волльмер, – подходите спокойно, а то парней там кондрашка хватит. У нас, кажется, достаточно сердечников… Варнезе, вам ближе: приготовьтесь отстучать им сигнал оптикой.

– Ба, – хмыкнул вдруг Гоше, – да он и сам начал тормозить.

– Наверное, они нас все-таки увидели, – отозвался Мелеш.

– Они не могли увидеть нас на сверхсвете. Если бы у ребят были субволновые сканеры, они не ходили бы на таком фуфле, – возразил Варнезе. – Ничего, сейчас они нас увидят.

Гоше промолчал: он был занят. «Саксон» медленно подходил к плетущемуся в пространстве сигарообразному звездолету чужаков, и майор мог отлично разглядеть его конструкцию, но ему было не до того. Носовые двигатели линкора пронзили пустоту невидимыми струями энергии, которые должны были помочь чужаку остановиться да нуля. На две секунды Гоше задумался о тех чувствах, которые испытывают сейчас его коллеги в неведомой ходовой рубке субсветовика, и испытал к ним сочуствие. По его прикидкам, чужак не должен был рассыпаться от перегрузки: майор действовал предельно осторожно, понимая, что там, где выдержит сталь, может не выдержать плоть. Впрочем, в резерве он имел достаточно надежное средство.

– Перекрути мозги СВБ, – приказал он второму пилоту, – на минус, на самый большой минус. Нам потребуется очень узкий луч, метров двести, не шире. Давай…

Корабельная система внешней безопасности служила для предотвращения случайных столкновений с мелкими небесными телами при движении на высоких скоростях: она создавала впереди корабля широкий конус энергии, нечто вроде зоны свехвысокой гравитации, в котором мгновенно аннигилировались любые метеориты или пылевые элементы, способные причинить линкору какой-либо вред. В случае необходимости – например, при проведении аналогичной спасательной операции, систему можно было переключить с «горячо» на «холодно».

– Э, – замычал Мелеш, наиболее остро почувствовавший некоторую легкость в членах, – вы уже СВБ перевернули?

Он подбросил врученную ему полную флягу и поглядел, как она медленно летит к потолку и так же неторопливо возвращается обратно: расположенные в носу генераторы поля давали наводки на рубку.

Ему никто не ответил, все смотрели на экраны.

– Подготовить шестой трюм правого борта, – отрывисто приказал командир. – Отправьте туда врача, пусть он проведет соответствующие мероприятия. Мелеш, вы сможете влезть в скафандр?

– А то, – скривился ксенолог. – А на хрена, собственно? Я не думаю, что они болеют чем-то таким…

– Может, пусть лучше врачи проведут бакразведку? – предложил Варнезе. – Я тоже против скафандров, это может вызвать у наших гостей некий шок…

– Хорошо, распоряжайтесь. И поднимите трюмных операторов, им предстоит серьезная работа.

Глава 4.

Халеф сидел в саду, и сквозь ветви деревьев наблюдал, как теплый ветер гонит по небу облака. В его родном Кусумме небо было гораздо ярче, оно словно светилось изнутри, а в такое время года сады уже давно попрощались с цветами. Здесь, на Севере, все было совсем иначе, небо казалось ему непривычно тусклым, сады – низкорослыми и редкими, и даже люди, как он успел заметить, отличались сдержанным немногословием, так не характерным для жителей его родных субтропических равнин.

Юноша скучал. Бурк сказал ему, что скоро почти все мужчины поселка отправятся на большую рыбную ловлю в верховья реки, где из океана заходит на нерест тьма рыбы – ее бывает так много, что рыбаки просто вычерпывают добычу из реки сачками. Но он, Халеф, останется здесь под присмотром Вири. Бурк до сих пор не выпускал его за пределы собственной усадьбы без конвоя в виде девушки. Халеф сомневался, что старый судья боится, что он убежит – куда ему было бежать? – и потому не понимал, для чего тот ограничивает его свободу. За пару недель, что прошли с того дня, когда он встал с постели, Халеф имел возможность убедиться в том, что Бурк в деревне не просто судья. Люди часто приходили к дом, чтобы уединиться с ним в просторном полутемном кабинете и долго, иногда часами, беседовать о чем-то вполголоса.

Часто исчезал и сам судья. Насколько знал Халеф, он был непревзойденным мастером по части сбора наркотических грибов, трав и целебных глин, из которых варил разнообразные мази и притирки, но в то же время Халеф готов был поклясться, что некоторые экспедиции старика никак не были связаны с грибами.

Несколько раз Халеф слышал упоминания о каком-то пророчестве, которое, якобы, должно сбыться вот-вот, в ближайшее же время, а если сбудется, то все живое в его мире ждет ужасный конец. Иногда ему начинало казаться, что когда-то, в прежней своей жизни, он уже слыхал о чем-то подобном – но память упорно не желала к нему возвращаться.

Халеф посмотрел на небо и подумал, что если ему не суждено вспомнить, кем он был раньше, то мир, в сущности, не слишком обеднеет. Ему, по крайней мере, хорошо и здесь. Пока. Что будет дальше, не ведает никто. Но, раз уж судьба привела его в эти глухие дебри, то она же, вероятно, и выведет его назад.

– Эй, парень! – услышал он голос Бурка.

Юноша обернулся. Судья стоял возле тыльной стены своего дома, со странной задумчивостью рассматривая Халефа – так, словно хотел сказать ему нечто важное.

– Присядь со мной, – предложил старик, указывая на низенькую скамеечку под деревом.

Халеф послушно опустился на гладкое, отполированное за много лет дерево и приготовился слушать.

– У Солдат опять заваруха, – сказал судья, глядя куда-то вдаль. – Причем на этот раз, наверное, серьезная, и что хуже всего, совсем рядом с нами. Я не знаю, нарушат ли они границу… Люди отправляются на Большой Лов, им нужно кормить семьи, ты же знаешь, что тут, на отшибе, мы живем на полном самообеспечении. Без меня они не пойдут, вот так вот…

– Возьмите меня с собой, – попросил Халеф.

– Нет, – помотал головой старик. – Ты слишком… слишком ценен для меня. Перед тем, как мы уйдем, я скажу тебе кое-что, но ты должен обещать, что выполнишь все мои указания в точности.

– Я обещаю, – удивленно согласился юноша. – Это так важно?

– Да, парень. Это очень важно.

Бурк встал и добавил, уже повернувшись к Халефу спиной:

– Если хочешь, можешь посмотреть, как люди готовят лодки.

Бен Ледда постоял, глядя, как старый судья уходит во двор, потом решительно двинулся через сад к небольшой калитке, которая выводила к берегу реки. Миновав небольшой овраг, он двинулся по тропе, которая вывела его к причалу, вокруг которого суетились деревенские мужчины. На мелкой речной волне подрагивали три довольно больших баркаса с паровыми движками: рыбаки осматривали механизмы, грузили на свои суденышки просмоленные бочки и мешки с солью. Халеф остановился неподалеку от причала и втянул носом прохладный влажный ветер. С реки немного тянуло тиной: берег ниже деревни был почти сплошным болотом, густо заросшим остролистным кустарником.

Кто-то из рыбаков заметил его появление. До слуха Халефа донеслись короткие реплики, но он не понял говоривших, так как их язык был ему незнаком. Впрочем, этими репликами дело и ограничилось: поглазев на пришельца, рыбаки как ни в чем ни бывало занялись своим делом.

Халеф простоял на берегу около часа, пока не почувствовал, что ветер стал пробирать ему ребра. Тогда он бросил прощальный взгляд на широкую реку и побрел обратно. Река вызвала у него нечто вроде ностальгии: когда-то, в детстве, он побывал с отцом на похожей, такой же холодной реке – правда, находилась она в другом полушарии. Тогда он едва не утонул на рыбалке… вспомнив, Халеф усмехнулся. Это ведь было так давно, сказал он себе. Вроде бы и лет прошло не так уж много, а кажется – целая жизнь…