Портрет второй жены (Единственная женщина), стр. 5

Ужас охватывал ее, настоящий ужас! Немедленно сделать что-нибудь со своей жизнью, вырваться из этого болота! Плевать на Широбокова, найдет себе другого, только бы растормошить саму себя, вернуться к нормальному существованию.

– Буду платить сколько попросят, только найди, – решительно сказала Инга. – Иначе выброшусь из окна, – добавила она, чтобы заставить маму искать поактивнее.

И вот тогда-то эти женщины, от которых она прежде шарахалась, стали появляться в ее доме. С нянями ей по-прежнему не везло, но теперь Инга твердо знала: как бы там ни было, а надо соглашаться с тем, что есть, лишь бы не обижали Тошу – за этим она следила, дотошно расспрашивая сына о постоянно сменяющихся няньках.

Иногда она отвозила его на дачу к бабушке и дедушке. Но Элечки надолго не хватало, а папа старался напоследок своего функционерства в разваливающемся Союзе получить как можно больше, и ему тоже было не до внука.

Так прошел год. Инга лихорадочно наверстывала упущенное за время своего странного замужества. Она провела почти месяц в мастерской, написала несколько вполне сносных картинок. Инга давно уже поняла: не так важно, что именно и как изображено на холсте, дело в репутации, а выдать за новое слово в искусстве можно все, что угодно.

Когда натюрморты и пейзаж были готовы, Инга с головой окунулась в прежнюю свою жизнь – с бесконечными посиделками, тусовками, ресторанами и прочими проявлениями богемности, позволявшими ей чувствовать себя весьма интересной дамой. Тем более что банковский счет Широбокова позволял ей не стеснять себя. Ее далекий супруг, вероятно, понял за время недолгой совместной жизни, что при всех своих недостатках Инга не транжира и не станет злоупотреблять его финансовым доверием.

У нее завелся даже любовник, вполне приличный скульптор лет сорока, подающий большие надежды. Правда, Инга никогда не приводила его в квартиру Широбокова. Наверное, давали о себе знать понятия о порядочности, усвоенные в детстве. А может быть, просто неловко было перед Тошей.

Но Тоша, Тоша – чувство вины перед ним мучило ее постоянно! Сейчас, несмотря на то что мальчик уже подрос, Инга чувствовала себя примерно так же, как когда-то, прислушиваясь к его младенческому дыханию и не зная ни минуты покоя.

Что он делает там, дома, с очередной няней – как всегда, сомнительной особой, больше всего на свете любящей болтать по телефону? Какой-то он стал бледный, грустный. Ему пошел шестой год, а он даже букв не знает, и это внук академика! Инга приходила в отчаяние, но ничего не могла поделать. Годы шли, упускать время было нельзя, надо было устроить свою судьбу.

Никто не мог понять, почему не складывается ее жизнь, даже любимый брат Юра.

– Зря ты беспокоишься, Ин, – говорил он, заезжая к сестре и играя со сразу веселеющим племянником. – Нормальный пацан, зря только в городе сидит, ты бы его на дачу отправила.

– С кем, Юрочка, с кем? – отчаивалась Инга. – Элечка, конечно, не против, но ведь она через три дня позвонит и скажет, что мальчик заболел, что она не справляется, и мне придется снова забрать его в город. Пойми, я не могу жить с ним на даче, у меня не та жизненная ситуация, чтобы расслабляться!

Юра не возражал. Наверное, он и сам прекрасно понимал: не такое теперь время, чтобы расслабляться… Даже Инга видела, что карьера брата развивается стремительно и блестяще. Едва окончив университет, он окунулся в свой компьютерный бизнес. Правда, Инга сначала не думала, что Юра занят чем-то серьезным. Сидели мальчишки в каком-то подвале на Тверских-Ямских, собирали-разбирали железки. Инга в это время как раз рожала, потом расставалась с Широбоковым, ей было не до Юриных дел.

И вдруг оказалось, что ее брат, которого она привыкла считать маленьким, хотя он и всего-то двумя годами был моложе, – возглавляет какую-то крупную фирму, ездит за границу на какие-то совещания, приезжает навестить сестру на «Мерседесе»! И даже женитьба в восемнадцать лет ему не помешала. Как незаметно это произошло… Впрочем, Инга уже привыкла к тому, что вся ее жизнь напоминает замедленное кино.

И вот он сидит в гостиной широбоковской квартиры, Тошка собирает на полу привезенный дядей Юрой средневековый замок «Лего», а Инга смотрит на брата и не узнает его. Нет, внешне он не очень изменился. Юрка всегда считался в их семье красавцем: темно-серые, широко поставленные глаза, как у отца и у нее, Инги, твердый подбородок с неожиданной детской ямочкой, волосы то и дело падают на высокий лоб, правая бровь удивленно приподнята, но это всегда у него так, просто из-за шрама – подрался в детстве с деревенским хулиганом.

«Но если бы я писала его портрет, – вдруг подумала Инга, – уже нельзя было бы написать его таким, как пять лет назад».

Взгляд у брата стал другим: жестким, внимательным и недоверчивым. Губы его, бывшие в раннем детстве предметом постоянных насмешек – Юрка, рот закрой, а то ворона влетит! – сомкнуты теперь в твердую линию.

А все-таки он совсем не похож на бизнесмена Широбокова. Тот вон приезжал недавно – обрюзг, растолстел как-то, хоть и живет в Европе, где это вроде бы не принято. А Юрочка в отличной форме, и походка такая же, как в пятнадцать лет, – легкая, летящая, чуть вразвалочку. Они любили с соседскими пацанами друг перед другом изображать морских волков, так и осталась походка…

– Зря ты с ума сходишь, Ин, – повторил Юра. – Конечно, времена теперь суровые, но ведь и возможности большие. Все от тебя зависит. Я вот, например, не верю, что невозможно приличную няню найти. Тоже мне проблема! Конечно, эта мымра, что сейчас с ним сидит, никуда не годится. Чтоб пацан в шесть лет читать не умел! Ну так обзвони подруг, маму заставь поискать. Сама же говоришь, нельзя расслабляться.

Инга понимала, что брат прав. Но как объяснить ему, действительно привыкшему, что все в его руках, – как объяснить ему, что ей просто не везет в жизни? Ну бывает ведь такое, во все времена бывает! И с нянями не везет, и с мужем – такая уж судьба…

Юра посидит немного и исчезнет, окунется в свою непонятную жизнь, до Инги ли ему, до Тошки ли! Конечно, если бы с ними, не дай Бог, несчастье случилось, если бы без денег остались, Юра наверняка бы помог. А так – живут ведь как-то.

И вдруг, пару месяцев назад, все переменилось как по мановению волшебной палочки, и Инга впервые за много лет вздохнула свободно…

Глава 3

– Здравствуйте, я к вам от Наташи Успенской. Ведь вам нужна гувернантка для мальчика?

Лиза остановилась на пороге, глядя на хозяйку квартиры, не предлагающую ей войти. Инга Широбокова, о которой говорила ей невестка, оказалась худощавой женщиной лет сорока, со следами былой если не красоты, то оригинальности. Она была одета в узкую черную юбку, засыпанную сигаретным пеплом, и в мягкий серый пуловер. Русые прямые волосы падали на лоб, Инга то и дело отводила их от глаз, рассматривая Лизу. Злой она, во всяком случае, не казалась – уже хорошо.

Из комнаты выглядывал маленький пухлый мальчик – наверняка ее сын Антон.

– Вам нужна гувернантка для мальчика? – повторила Лиза, и Инга наконец кивнула, приглашая ее в прихожую.

Несколько месяцев, прошедших после Германии, показались Лизе вечностью.

Утром она с тоской думала: вот, новый день начинается, надо вставать. Никогда с ней такого не было, раньше каждый новый день казался счастливой загадкой.

Первым не выдержал Николай.

– Лиза, – спросил он однажды вечером, когда уже был выпит чай и все они собирались спать, только Наташа хотела почитать еще что-то перед завтрашней лекцией, – можешь ты нам наконец сказать, что ты все-таки собираешься делать дальше?

– Коля! – укоризненно сказала Наташа. – Разве Лиза ничего не делает? Она очень мне помогает, неужели ты не видишь? И ты, между прочим, каждый день ешь роскошный обед.

– Я не про то, – поморщился Николай. – Пусть живет у нас, разве мне жалко? Я ведь о ней беспокоюсь. Взрослая девка, двадцать один год стукнул – ни профессии, ни перспектив.