Принц снов, стр. 50
– Мне казалось, что эта армия чего-нибудь да стоит. Льешо кивнул в направлении собирающихся в путь всадников.
– Они прекрасные бойцы.
В голосе Бикси прозвучал вызов.
– Но чьи, кому принадлежат душой? Кому отдали клятву?
– Лично я клялась госпоже Сьен Ма, которая и послала меня служить тебе. – Каду заговорила первой, как и полагается наставнику и предводителю. – Императорское ополчение служит своему императору. К сожалению, из имперской столицы пришло меньше народу, чем хотелось бы, однако все эти люди готовы умереть за свободу Шу. Ну а если уж они выживут, то продолжат стоять за него. Так что до победы ты вполне можешь полагаться на всех нас, а на меня и после победы – независимо от того, какое решение примет император.
Бикси дождался, пока Каду закончит, и взял слово.
– Те из жителей Фибии, которые помнят нападение гар-нов на Кунгол, поклялись отдать жизнь за своего короля. Меня волнует вовсе не то, что во время атаки они могут запаниковать, – нет, скорее их безрассудство: они могут, не думая, пожертвовать жизнью, но ни за что не отступят. Что касается меня лично, то я иду вместе с наемными воинами в память о мастере Яксе. Нам предстоит восстановить утраченную при падении Кунгола честь его клана. Мы с тобой – до самого дворца Солнца. А если потребуется, дойдем и до Небесных Врат.
– Надеюсь, последнее утверждение – не просто пустая похвальба. – Льешо вздохнул, словно чувствуя, как ложатся в руки поводья боевой колесницы, а вместе с ними приходит и ответственность. – Нашей помощи ждет Великая Богиня.
Бикси слегка вздрогнул, однако все уже давно привыкли, что путешествия сопровождаются чудесами.
Выслушивать признания Харлола необходимости не было. Кагар, новая Динха, отдала Льешо жизни пустынников – мог распоряжаться ими по своему усмотрению. И он прекрасно знал, что делать.
– Отведи своих людей домой, – обратился Льешо к своему похитителю, который теперь стал верным другом. – Ташеки и так понесли слишком тяжелые потери. Мертвых надо с честью похоронить, а живым вернуть братьев.
Принц и пустынник внимательно посмотрели друг другу в глаза – да, их действительно разделяла пропасть разных культур. Лицо Льешо отразило непреклонную решимость. Он готов был, словно остро отточенным фибским клинком, отсечь любые возражения.
Харлол же встретил напряженную, почти отчаянную стойкость принца спокойной улыбкой.
– Мы идем туда, куда посылает нас Динха.
– Кагар… Динха считает, что вы погибнете.
Голос Льешо превратился в шепот. Сама мысль о подобной возможности пронзила сердце острой болью. Даже страшно казалось представить себе, что ташеки могут погибнуть. Настолько страшно, что на глаза Льешо сами собой навернулись слезы.
– Ну что же, погибнем, и небеса примут нас. А там будем гулять под благодатным дождиком и вкушать ароматные, сочные фрукты.
Льешо. подумал, что ради этого нет необходимости умирать. Сад есть и у госпожи Сьен Ма, и в имперской столице. И дождь там периодически случается – только подставляй голову. Харлол об этом, несомненно, знал, он ведь побывал в Шане, но тем не менее верил в существование небесных садов, так похожих на сады провинции Фаршо.
– Если я прикажу вам идти… – снова начал Льешо.
– Мы последуем за тобой, – тут же ответил Харлол. Уступать он явно не собирался.
– Идите, если считаете нужным, – прекратил дискуссию Льешо. – Но учтите, что находитесь в моем полном распоряжении. Больше того, ваша смерть принесет мне огромную печаль. – Принц хотел было уйти, но обернулся и высказал последнее предупреждение: – Не забудь, что в небесных садах я тоже имею кое-какой вес. Так что если ты сейчас вызовешь мое недовольство, оно будет иметь последствия в любом из миров.
Льешо и сам не знал, правдивы его слова или нет, но Харлол, судя по всему, поверил. Пустынник долго стоял, глядя в пространство невидящим взором, а потом уронил голову, словно принимая угрозу.
Не умирай! – продолжил принц уже в мыслях. – Как я смогу встречаться с Динхой в сновидениях, если не уберегу ее детей, а тем более donyuiy гибель кузена, кровного родственника?
Стоящий в тени последней палатки Хабиба был удовлетворен. Льешо и сам не знал, как именно он это увидел, поскольку лицо волшебника оставалось совершенно бесстрастным. Очевидно, выдали плечи: напряжение спало, и плечи сразу распрямились, а для Хабибы такое изменение осанки равнялось улыбке. Значит, все сделано верно. Хотелось бы, конечно, чтобы волшебник сам уладил ситуацию, а не оставлял это хлопотное дело Льешо. И все же дело сделано.
– Это должен был сделать ты. – Рядом оказался карлик-музыкант; чтобы подчеркнуть весомость своих слов, он ткнул принца в бок. – Ведь эти люди не причинили Хабибе никакого вреда, а значит, ему не за что их прощать.
Льешо не понимал, откуда взялись подобные чувства. Прощать вообще было некого и не за что. Однако юноша пробормотал какие-то невнятные слова признательности и отправился искать своего коня.
Глава семнадцатая
Ехали все утро, в разгар дневной жары остановились отдохнуть, а потом продолжили путь до тех пор, пока Ган и Чен вслед за Великим Солнцем не опустились за горизонт. Когда сгустилась тьма и двигаться дальше уже не было возможности, Харлол свернул к защищенному месту на обочине. Ни воды, ни травы для лошадей там не было, однако нашлось немного жухлых стеблей, которые верблюды сразу начали жевать. Всем же остальным пришлось довольствоваться собственными запасами.
Пока воины ставили палатку для командования, Льешо прогулялся по тонувшему во мраке ночи лагерю. Сложенные седла и лежащие на земле тюки с поклажей говорили, что простые солдаты готовы отдыхать прямо здесь, на земле. Однако прежде всего они заботились о своих животных – поили и кормили их прямо из рук.
Некоторые из солдат узнали принца и дружески приветствовали его. Они были слишком хорошо обучены, чтобы проявлять излишнее почтение – ведь повсюду скрывались шпионы. Но готовность к бою спрятать было трудно. Никто не заговаривал, и это тоже было хорошо, так как особой расположенности произносить вдохновляющие речи принц не ощущал. Солдаты и сами понимали, насколько нужна и важна победа. Само присутствие Льешо – свергнутого принца разоренного королевства – служило вполне убедительным напоминанием о последствиях возможного поражения.
Пробродив некоторое время в темноте, юноша вдруг увидел тусклый свет. Он вздрогнул от неожиданности, но потом понял, в чем дело. В палатке зажгли лампу. Теперь можно было идти увереннее – прямо к цели. Телохранители устроились на отдых, оставив на посту Бикси и Стайпса. Бикси, как всегда, никому не доверял. Завидев принца, часовые кивнули и расступились – юноша вошел в палатку.
Здесь распоряжался Хабиба, командуя, куда именно положить ковры и как прикрепить к опорам шелковую занавеску. Тюки с вещами лежали в углу, а на них восседал Собачьи Уши, представляя собой самого рачительного сторожа. Он даже не играл на флейте. На коленях карлика уютно свернулся калачиком Маленький Братец, крепко зажав в крохотной ручке снятую с головы форменную шапку ополченца. Льешо даже позавидовал обезьянке – если бы и он мог так же безмятежно отдыхать!
В центре палатки на раскладных стульях сидели Льюка и Балар. Харлол устроился в темном углу, обеими руками он сжимал рукоятки мечей. Хабиба, на плече которого сидела серо-коричневая сова, нетерпеливо мерил шагами небольшое пространство, переходя от пустынника к музыканту и обратно. Карта, как обычно, лежала на столе, являя собой молчаливый укор.
– Льешо! – приветствовал Хабиба.
Одновременно он провел рукой по голове совы, а птица в ответ на ласку дотронулась до подбородка волшебника. Потом сова серьезно взглянула на Льешо, и через секунду, словно откуда-то спрыгнув, перед ним появилась Каду, все еще почесываясь – так птица чистит перышки.
– О духи бурь!
Харлол поднял руки, словно защищаясь, но все-таки устоял на ногах. Братья явно напряглись, хотя скорее из чисто исследовательского интереса, а не суеверного страха перед волшебством. Льюка быстро, но внимательно взглянул на младшего брата, явно пытаясь оценить, насколько спокойно тот воспринял превращение совы в красивую девушку.