Князь Диодор, стр. 32

– Так говорят, – согласился мельком Густибус, словно именно он и был тут природным, подлинным имперцем.

– Что за человек этот граф Апель род Моршток Менгский, – спросил князь. – И почему, если ему так много известно, ты пришел сюда без него?

Оприс снова тряхнул головой.

– Граф был отличным работником, главным в той полудюжине людей, которые были отряжены для расследования этого дела, но вот что получилось… Все они при странных обстоятельствах погибли, а сам Моршток был найден мертвым в каком-то кабаке на улице Старой Голубятни полтора месяца тому, примерно, в середине октября. Так как более верить я никому не хотел, мне пришлось обратиться в имперский Тайный Приказ, и вот вы появились здесь. – Оприс снова обвел всех имперцев взглядом. – И вам, любезный князь, тоже, по всей видимости, грозит опасность. Возможно, вас и ваших людей тоже попробуют уничтожить.

– Только в том случае, если это будет вору выгодно, – отозвался князь.

– Не понимаю? – заинтересовался Оприс.

– Если он уже не убрался туда, где ни денег, ни следов мы не разыщем.

– Ты подразумеваешь?..

– Я думаю, что вор времени даром не терял и вполне может чувствовать себя в безопасности, используя то время, ту передышку, которую он получил, пока курьер отсюда летел в Миркву, и пока мы добирались сюда. – Князь помолчал. – Еще возможно, что вор все же угомонился. Затаившись и уничтожив все следы, он чувствует сейчас себя совершенно спокойно и уверенно. Не опасаясь того, что я тут открою при расследовании.

– Логично. Так что же, все зря? – Оприс, определенно, не привык сдаваться, у него это попросту не вмещалось в сознании, он даже слегка растерялся.

– Не знаю, в этом следует убедиться, – сказал князь. – В любом случае, мы попробуем что-нибудь сделать… И может быть, найдем след, все же оставленный вором, который он не считает для себя опасным. Какую версию Моршток считал основной?

– А что тут считать? – снова нахмурился Оприс. Возможно, князь не вполне удачно использовал слова, хотя на рукве этот вопрос прозвучал бы вполне обыденно. Впредь Диодор решил выражаться точнее. – Во всех случаях приказы были отданы человеком, который был или очень похож на короля, либо… Был его магическим воплощением. Собственно, с этого все и началось, и без этого ничего бы у вора не получилось, будь у него хоть все четыре главные печати королевства… Ты знаешь легенду об оборотне?

– Знаю.

– Тем лучше. Вот эту версию, как ты сказал, Моршток и расследовал по-настоящему. – Оприс сел прямее, показывая, что разговор подходит, по его разумению, к концу. – Что ты, князь, намерен делать?

Князь постарался улыбнуться как можно мягче. И ответил:

– Будет лучше, сьер Оприс, если ты этого пока не узнаешь… Кроме двух вещей. Я полагаю, тебе не составит труда переслать мне тот журнал Морштока, который он вел по данному делу, и второе – мне надлежит встретиться с королем. Чтобы он потвердил мои полномочия.

Оприс думал всего лишь мгновение.

– Я смогу пригласить вас всех четверых на торжества, которые состоятся в конце следующей недели, через одиннадцать дней.

– Нет, слишком долго. К тому же, я хотел бы поговорить с ним в приватной обстановке.

– Тогда, пожалуй, еще лучше, если без торжественных представлений… Завтра вечером, после ужина, приходите в Лур, главный королевский дворец тут, в Парсе, и я проведу вас к нему в кабинет. Думаю, его согласие получить будет нетрудно. – Оприс, главный распорядитель королевской канцелярии поднялся, и тогда опять стало видно, насколько он разодет по местной моде. Но все же, как уже считал князь, человеком он был дельным, что и подтвердил последними своими словами: – Король очень хочет найти деньги и покарать преступника.

Князь посмотрел из окна, как Атеном усаживал Оприса в его двуконную карету, мелкую, сделанную только для переездов по узеньким улочкам Парса, с ливрейным на запятках, и как куртье с поклоном отступил, наконец, когда карета тронулась, резко выворачивая, чтобы попасть в ворота отеля с одноногим привратником. Князь чуть повысил голос:

– Стырь!

Слуга появился не сразу, но все же появился, поправляя выбившуюся из-под ремня рубаху. Что-то в нем даже в этой сугубо парской одежде отчетливо напоминало южно-руквацкие степи, коней, ветер над ковылем и скачку с резкими, никогда тут в Парсе не слышимыми гиканьями. Князь неодобрительно внешне, но с тайным удовольствием осмотрел его.

– Ты бы прибрался, что ли… Ходишь, как растяпа какой-то, ведь не слуга, а солдат.

– Князь, так я по лестнице бегом, как заслышал тебя…

– Ладно, ты вот что… Не выпусти Атенома, куртье этого. Он сейчас нам нужен будет.

Стырь развернулся и снова бегом кинулся вниз, за Атеномом.

– М-да, мои бы так приказы выполняли, – пробурчал с завистью Дерпен.

– Я вот чего не могу понять, – протянул батюшка Иона, огорченно потирая лоб. – Неужто все это – ради денег? И ведь не просто так, а людей режут и убивают… Этого Морштока Менгского, еще пятерых служивых… Да неужто?

– Ради денег тут, на западе, и не такое творят, – мельком отозвался Густибус. – Да и у нас… бывает.

Говорили на рукве, благо чужих больше в библиотеке не имелось.

– У нас убивают, да, но от голода, от неустройств, а эти… Что же, от сытости тоже убивать можно? – продолжал допытываться батюшка, пораженный своей догадкой. – Это же – бред какой-то, болезнь, ужас, ад бесовский! Дана же человеку жизнь, даны превосходные возможности испытать в ней все сущее, а они ее тратят как… тупицы какие-то… на то, чтобы деньги добывать? И чем больше, тем лучше?.. – Он помолчал. – Не понимаю. Хоть казните – не понимаю.

– Батюшка, сейчас не о том, – сказал ему князь, чтобы отвлечь огорченного Иону от его мыслей.

– Хорошо, ну, добыл ты денег, добыл миллионы этих ливров, а потом-то что? Как же жить дальше?.. Неужто благодать за них купить можешь? Или признание людей и любовь их стяжаешь?

В комнату вошел Атеном. Из-за его плеча вынырнул на миг Стырь. Князь сделал ему знак, чтобы он вошел в комнату. Тот тихонько притворил дверь, ожидая распоряжений.

– По крайней мере, собственная значимость несколько разрастается, когда человек богат, – отозвался Густибус. – И начинает ему казаться, что он лучше других, и когда расплачивается, может показаться, что другие-то ему благодарны.

– Исполнение разумного и без денег возможно, – сказал Дерпен.

– Благодарность от кого-то… Ну, допустим, – продолжал батюшка, – можно получить. И то – не всегда, люди малоблагодарные бывают… Но вот зависти, гнева, злобы даже – еще больше на тебя выльется, если неправедно деньги добывал. А большие-то деньги разве праведными бывают?

– Все, – рубанул воздух ладонью князь, – об этом, если будет охота, потом поговорим. Сейчас о другом.

– Так и я о том же, какое же устройство в себе нужно иметь, чтобы?.. – продолжил было батюшка.

Диодор отошел от окна, к тому креслицу, на котором сидел, когда разговаривал с секретарем королевской канцелярии, и тогда-то стало тихо. Неожиданно он усмехнулся.

– Правильно думаешь, отец Иона. – Он посмотрел на куртье. – Атеном, объясни мальчишке рассыльному, которого ты привел к нам, где обитают эти Четомысл и банкир с титулом барона, а если не сумеешь, отправляйся-ка к ним прежде нас, чтобы он дорогу запомнил. И главное, прошу добиться, чтобы они нас приняли.

– А если их нет в городе? – спросил Атеном, едва шевельнув губами. – Или заартачатся они?.. Им-то какое дело до твоего расследования?

– Поступай, как найдешь нужным, как у вас принято, но если заартачатся… Действуй именем виконта Оприса Тамберсила. Это должно сработать.

– И это все? – куртье даже голову повесил на грудь от раздумий.

– А завтра к вечеру по обещанию Оприса ты должен будешь помочь нам с аудиенцией у короля Фалемота.

Куртье тихо ахнул.

– Скорее всего, к королю пойдешь со мной… – Князь поправился: – То бишь, с нами. – Он повернулся к остальным имперцам. – Дерпен, ты тоже должен идти, их дворцы, вероятно, самое опасное место для нас и есть, если я правильно понимаю, как здешняя жизнь обстоит.