Ты, Марианна, стр. 41

Около дворца плясали в ночи огни фонарей. Несколько человек, показавшихся ей целой толпой, прошли за двумя солдатами во двор. Из своего укрытия Марианна видела, как они склонились над телом Истар, и услышала их испуганные возгласы. Затем один из солдат поднялся по лестнице и исчез внутри дома с эскортом любопытных, обрадованных представившейся возможностью посетить это патрицианское жилище и, может быть, что-нибудь стащить.

В это же время Марианна решила, что ей невозможно оставаться здесь дольше, если она не хочет быть обнаруженной. Так что она покинула свое ненадежное убежище и сделала несколько шагов в глубь сада в надежде найти стену, а там и какой-нибудь выход. Темно было, хоть глаз выколи. Переплетенные верхушки деревьев образовали плотный лиственный свод, под которым мрак казался еще гуще.

Протянутыми вперед, как у слепой, руками Марианна коснулась наконец теплых кирпичей стены и на ощупь двинулась вдоль нее, решив обойти так весь сад и, если не найдется выход, влезть на дерево, чтобы ожидать, когда дорога будет свободна.

Так она сделала около тридцати шагов. Затем стена изогнулась. Еще несколько шагов, и кирпичи уступили место пустоте и железным завиткам. К тому же, все более и более привыкая к темноте, она смогла различить, что находится перед небольшой кованой решеткой, светлым пятном выделявшейся среди мрака.

За ней вопреки ее опасениям не было канала, а виднелась улочка, едва освещенная висевшим вдали фонарем. Наконец-то желанный выход…

Увы, Марианна не могла им воспользоваться. Решетка была прочная и заперта цепью с большим замком. Открыть его не представлялось возможным. Но, чувствуя, как вливается в ее легкие воздух свободы, она отказывалась признать свое поражение. Тем более что со стороны дома послышался приближающийся шум.

Отступив немного назад, она взглядом прикинула высоту стены над решеткой, и этот осмотр удовлетворил ее. Потому что, если решетку нельзя открыть, составлявшие ее завитки позволяли взобраться по ним. Что касается ригеля вверху, он не превышал полутора футов и мог быть легко преодолен, кирпичная кладка, достаточно старая, имела много трещин и щелей, за которые можно уцепиться.

Шум становился явственным. Шаги, голоса… Свет блеснул под деревьями у входа в сад, но для Марианны не могло быть и речи перебраться через стену затянутой в длинное платье из плотной ткани.

Несмотря на спешку и страх, она потратила время на то, чтобы снять платье и бросить его наружу, затем, оставшись в одной сорочке и батистовых панталонах, она бросилась на штурм преграды.

Как она и предполагала, влезть по решетке оказалось довольно легко. В этом ей, кстати, повезло, ибо ее мускулы, ослабевшие после долгого заточения и бездеятельности, не потеряли значительную часть их гибкости и силы.

Когда Марианна выбралась на верх стены, она взмокла как мышь, и едва дышала. У нее закружилась голова, и ей пришлось посидеть на гребне, дав сердцу возможность успокоиться. Она никогда бы не поверила, что сможет ослабеть до такой степени. Все ее тело дрожало, и появилось неприятное ощущение» что нервы вот-вот не выдержат. Тем не менее спускаться надо…

Закрыв глаза, Марианна вцепилась в стену, осторожно опустила вниз ноги, ощупывая стену в поисках опоры, уперлась одной ногой, потом другой, переставила руки, хотела спуститься еще немного, но силы внезапно покинули ее. Руки соскользнули, сдирая кожу, и она упала.

К счастью, было уже невысоко, и она попала как раз на свое платье. Плотное сукно смягчило падение. Она почти тотчас поднялась, потерла ушибленную спину и быстро осмотрелась вокруг. Как она и думала, это оказалась небольшая улочка, продолжавшаяся с обеих сторон двускатными мостами. В одном ее конце, слева, виднелся слабый свет, но она была совершенно пуста.

Не отходя от стены, Марианна торопливо оделась и на мгновение заколебалась. В этот момент издалека послышался гром и задул ветер, поднимая пыль и теребя распущенные волосы молодой женщины. Это возбудило ее. Закрыв глаза, она раскинула руки навстречу ветру, напоенному больше пылью, чем запахом моря, но тем не менее казавшемуся ей опьяняющим. Она была свободна, наконец свободна! Ценой четырехкратного убийства, совершенного неизвестным, а лежавшие среди старомодной роскоши захваченного ими дворца не заслуживали сожаления. В глазах убежавшей пленницы это был приговор самого Бога.

Немного поколебавшись, она приняла решение и легким шагом направилась влево, в сторону поблескивавшего совсем внизу желтого огонька.

И тотчас редкие крупные капли застучали по земле.. В Венецию пришла гроза…

ГЛАВА IV. ПАРУСА НАД ЛАГУНОЙ

Проливной дождь обрушился на Марианну, едва она перешла небольшой мост, с высоты которого увидела побежавших к дворцу Соренцо людей и множество гондол у набережной. За несколько секунд вся Венеция погрузилась в жидкий мир, прорезаемый вспышками молний, высекавших из мрака перспективу улицы. Свет, к которому Марианна решила направиться и который, без сомнения, горел перед каким-то святым, исчез.

Промокшая до корней волос за меньшее время, чем требуется, чтобы написать эту фразу, Марианна тем не менее отнюдь не спешила. Слишком хороша такая возможность идти прямо вперед, даже толком не зная, куда приведет дорога. Она только нагнула голову и сгорбилась под напором ливня.

Обрушившаяся на город гроза была нужна ему, а ей — особенно. Дождь выкупает ее лучше, чем сложные омовения рабынь Дамиани. Словно само небо решило, изливая столько воды, смыть все видимые следы крови, ненависти и позора. И Марианна с блаженным чувством освобождения позволяла буре бичевать себя. Она хотела бы иметь возможность так же промыть каждую клеточку своего тела, вплоть до памяти…

Однако нельзя же ей идти так через Венецию всю ночь до полного изнеможения. Надо поскорее найти убежище.

Ибо, кроме того, что сейчас она может натолкнуться на полицейский патруль, завтра ей предстоит встреча с людьми, которых, безусловно, удивит ее странный вид.

Она пустилась наугад в направлении мелькнувшей церкви, но ее порыв разбился о каменный угол, причинивший ужасную боль.

Застонав, она попыталась обогнуть непредвиденное препятствие.

Новая молния осветила его и заставила ее закричать от ужаса.

Однако это была только конная статуя воина времен Кватроченто 1, которая нависла над ней так высоко, что казалась падающей с неба.

Но таким живым был этот всадник, таким свирепым выражение его лица с хищными челюстями под ребордой военной каски, такой грозной мощь этой фигуры из позеленевшей бронзы, что Марианна невольно попятилась, словно гигантский средневековый боевой конь, пущенный вперед искусством скульптора, готовился растоптать ее копытами. Впрочем, в эту ужасную ночь разве не все казалось чудесным и сверхъестественным? И этот бронзовый кондотьер, внезапно появившийся в разгар грозы, слишком походил на злого духа ее судьбы. Он был здесь, перед ней, подавляя ее своей грозной надменностью, словно предупреждая ее не попадаться ему на пути.

Чтобы избавиться от этого гипноза, она повернулась к только что снова показавшейся церкви и поспешила в укрытие ее паперти, где прижалась к двери, оказавшейся запертой, пытаясь найти местечко посуше. К несчастью, паперть не имела углублений, и дождь полностью заливал ее.

Гроза принесла значительную свежесть, и в своей промокшей одежде Марианна начала стучать зубами от холода. Она снова попыталась открыть главную дверь, затем другую, поменьше, но безрезультатно.

— Церковь всегда закрывают на ночь, — сказал тихий неуверенный голос. — Но если ты проберешься ко мне, тут не так мокро и можно дождаться конца грозы…

— Кто это говорит? Я ничего не вижу.

— Я. Я здесь! Подожди, я сейчас помогу…

Послышались шлепки по лужам, затем маленькая ручка взяла за руку Марианну. Она с трудом различила силуэт мальчика, судя по росту, лет десяти.