Имидж старой девы, стр. 77
Да. Но тем и страшно безумие, что у него нет ни логики, ни милосердия.
– А как же быть с вашим подручным? – с ненавистью бросаю я. – С Пьером Куси? Если у него в лавке загремят выстрелы и окажутся два трупа, полиция очень даже сможет его тронуть.
– Ну, вы преувеличиваете, дорогая Жизель… – снисходительно улыбается маньяк, и меня передергивает. Всю жизнь ужасно любила балет «Жизель». Интересно, захочется мне посмотреть его еще хоть раз?
Ладно, захочется, не захочется – это не вопрос. Удастся ли?! Что-то плохо верится…
– Вы забыли, где находитесь, дорогая Жизель, – продолжает псих. – Это же Блошиный рынок! Здесь всякое случается. Иной раз и отношения выясняют поставщики, торговцы и покупатели. Очень шумно выясняют! Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы сюда заглянул хотя бы один полицейский. А уж спрятать парочку трупов, а потом вынести отсюда… Нет ничего проще! Например, завернуть их в ковры, – он указывает на несколько рулонов, лежащих в углу. – Вы какие ковры предпочитаете, Жизель? Персидские? Бухарские?
– Боюсь, вам придется выносить не два трупа, а три, – не совсем внятно произносит Бертран. Наверное, будешь говорить невнятно, если в щеку тебе воткнулось дуло! – Как быть с господином Куси? Он слышал обвинения в адрес Талейрана, он тоже, как вы изволите выражаться, прикоснулся к клевете! Как вы поступите с ним?
Дино стоит с прежним высокомерно-тупым видом, словно памятник самому себе, однако в лице «пирата» появляется нечто человеческое. Имя этому внезапно пробудившемуся чувству – страх за собственную жизнь.
Ага, дошло до тебя, с кем связался! С убийцей, которого уже не остановишь!
– Куси! – восклицает Дино, и я с трудом соображаю, что он не дает команду какой-то собаке, которой здесь нет, а обращается к подельнику. – Ты понимаешь, что они не должны уйти отсюда живыми?
И тут раздается грохот. Я издаю дикий вопль, убежденная, что Куси уже нажал на курок, пуля пробила голову Бертрана и разворотила стеклянную витрину.
Но нет – мой дорогой детектив по-прежнему стоит недвижимо, а между тем стеклянная дверь лавочки ходит ходуном. За ней маячат две фигуры, машут руками…
Дино хватает меня за руку, подтаскивает к себе и вжимает ствол своего пистолета между ребер, да так, что я не могу ни вздохнуть, ни охнуть.
– Тихо стоять! – шипит он. – И ты – тихо! – Это Бертрану. – Иначе твоя писательница получит пулю в живот. Сядь на пол – вон там, в углу, понял? Пьер, открой дверь да постарайся спровадить этих дур. Скажи, что занят. Пусть убираются ко всем своим русским чертям!
Удивительно, что после всего случившегося я еще не разучилась удивляться. Русские черти?.. Почему вдруг?
Бертран садится на пол. «Пират» прячет пистолет и открывает дверь.
А, понятно насчет русских чертей! К Пьеру Куси явились те две фемины в своих дороженных ягнячьих куртяшках. Покупательницы фонтана!
С тоской смотрю на их оживленные, энергичные лица. У меня такое ощущение, что я уже одной ногой на том свете и напоследок оглянулась на мир живых.
Может, они почувствуют что-то неладное? Может, полицию вызовут? Хотя нет, глаза у них так возбужденно блестят, что дамочки ничего вокруг себя не видят.
– Господин Куси! – выкрикивает брюнетка. – Мы за фонтаном! Быстренько заверните!
– Что? – спрашивает Пьер со слабой, непонимающей улыбкой. – Что вы говорите?
– Вот деньги! – Брюнетка брякает на стол туго набитую барсетку. – Вопрос с транспортом тоже решен! Только, знаете, мы торопимся. Поэтому забираем товар сейчас же! Вы пока считайте деньги, а мы начнем погрузку.
Она выхватывает из карман мобильник, тычет несусветно длинным ногтем в кнопки и радостно, возбужденно кричит:
– Налетай!
Что-то рокочет в небесах – сперва тихо, потом громче. Вихрь проносится по площади. Грохот усиливается, лавочка Пьера Куси начинает ходить ходуном. Письма разлетаются по полу, падают какие-то вещи.
– Что это?! – дрожащим голосом вопрошает хозяин.
Не узнаю «пирата»! У него такой вид, словно его бриг встретился в открытом море с «Летучим голландцем»!
– Я же говорила, что для Дракона нет ничего невозможного! – радостно восклицает брюнетка.
И тут мы все видим, что с неба медленно опускаются какие-то жуткие лапы. Кажется, что знаменитая избушка на курьих ножках меняет место дислокации. Взлетела со своей полянки – и решила обосноваться на Блошином рынке.
А что? Избушка на курьих ножках – чем не антиквариат?!
Брюнетка вопит, устремляясь на крыльцо:
– Майна! Майна помалу!
Все смотрят на диковинные лапы, и в это мгновение Бертран отшвыривает от себя Куси, а потом кидается на Дино. Тот невольно отшатывается, Бертран бьет его прямо в лицо, тот падает, но я не слышу грохота упавшего тела – все заглушает рев. Рев спускающегося с неба огромного грузового вертолета!
Бертран выталкивает меня из лавки, тащит в ближайший переулок. Мы еле передвигаем ноги, потому что попадаем в вихрь, плетемся, согнувшись в три погибели, я прижимаю к груди драгоценный дневник Жизели, слезы льются из глаз…
Лиса Алиса и кот Базилио отползают с Поля Чудес!
– Полиция! – кричу я, пытаясь перекричать гром небесный. – Надо вызвать полицию! Скорей!
Бертран кивает, достает из кармана мобильник, но, не успев набрать номер, замирает, ошеломленный.
Да уж… есть от чего остолбенеть!
Привлеченный воцарившимся в небесах беспорядком, в ворота Марше-о-Вернэзон на полном ходу врывается отряд полицейских на роликовых коньках. Пластиковые щиты, каски с наглазниками, дубинки и пистолеты… Летучий, стремительный, неудержимый отряд каких-то бесо-ангелов!
Дино представить не мог, по какой причине на Блошиный рынок решит ворваться полицейский? Вот она, причина! Вот они, полицейские! Целый отряд!
Получи, фашист, гранату!
Бертран наперерез бросается к лейтенанту, показывает свою карточку, что-то кричит в самое ухо лихого командира…
И вот уже он бежит, еле поспевая за легконогими полицейскими, обратно, к лавке Пьера Куси и к площади, которая, пожалуй, вряд ли освободится сегодня от своего исторического украшения – фонтана.
Да, похоже, кое-что невозможное существует и для «новорусских» «драконов». Это – попытка противостоять французской полиции.
Кирилл Туманов, 25 октября
200… года, Париж
«Гранд-опера» и правда было трудно не найти. Немыслимо прекрасное здание сияло и сверкало огнями в наступающих сумерках, как огромный бриллиант на синем бархате. Уж на что Кирилл пресытился сегодня красотами Парижа (часов пять мотался от Тур д’Эффель до Триумфальной арки, от Тюильри до Лувра, от площади Конкорд до Нотр-Дам де Пари), малость приустал от сияния витрин, от изобилия выставленных в них соблазнов, но все же испытал немалое потрясение, когда увидел эту красоту.
По ступенькам сновало множество народу, и Кирилл понял, что эти счастливчики пришли на спектакль. Он поискал взглядом афиши, чтобы узнать, что нынче дают в Опера?, но, видимо, они были вывешены внутри, за этими тяжелыми резными дверьми, а войти туда Кирилл не осмелился. И принялся высматривать Арину.
Да уж, выбрала она место и время для встречи! У Кирилла глаза разбегались при виде нарядных, можно сказать, роскошно одетых дам и господ. Он словно в фильм какой-то попал. И ничуть не удивился бы, если бы откуда-нибудь выскочил вертлявый парнишка с мегафоном и закричал: «Дубль пятый! Мотор!» или, наоборот: «Съемка окончена!» – и сразу все утихнет, погаснут огни, люди разойдутся…
Но никто ниоткуда не выскакивал, ничего не кричал, огни не гасли, люди не расходились – напротив, их становилось все больше. Мелькали и туристы: мимо Кирилла прошли две высоченные дамы в несусветных мехах и бриллиантах – одна блондинка, другая брюнетка. Они говорили по-русски – Кирилл даже ушам своим сперва не поверил. Это были конкретные бизнесвумен, и говорить о делах они не перестали даже на ступеньках храма искусств: стрекотали о каком-то вертолете, о неудачной сделке, о полиции – Кирилл толком и не понял, да и не старался понять. Не до того ему было: он выглядывал Арину.