Безумное танго, стр. 45
Юрий кивнул. Да, пора было проваливать. Даже если Римма врет, ее никак не поймаешь. Да и непохоже, чтобы она врала, в ее же интересах расстаться мирно со свидетелем их с Лорой игрищ.
– Послушай, – еще раз повернулся он к бывшей жене, – ты точно уверена, что Саня больше ничего не говорил, ничего мне не передавал?
– Я все сказала, – передернула она плечами, еще не простив обиды. – Спроси кого другого, если тебе этого мало!
Варвара Васильевна Громова. Февраль 1999
Что такое? Неужели это сдавленное карканье – ее голос? Кажется, да.
– Хо-ро-шо… Я отдам…
Напарник «Адидасa» издал радостный всхлип, а он сам неподвижно смотрел на Варвару Васильевну, словно не верил в успех своей велеречивой психологической обработки.
– Где? – спросил быстро.
– В тайнике… – выдавила она.
– Не строй дуру! Это и так понятно! Где тайник?
– Я достану сама, – прошептала она, едва шевеля онемевшими губами. – Я не хочу, чтоб вы видели… Пожалуйста, там всего триста рублей, для вас это ничто, а мне на эти деньги жить месяц… вы и так заберете награды, это дорого… а деньги не трогайте, хорошо?
– Бабуля, – серьезно сказал «Адидас», – можешь не беспокоиться о своей заначке. Она останется в целости и сохранности!
Его напарник издал какое-то протестующее бульканье, но темный глаз в прорези шапочки многозначительно моргнул, и второй грабитель притих.
Варвара Васильевна сползла с постели и, придерживаясь за стенку, потащилась в угол, к гардеробу.
Те двое разом шагнули за ней, но она обернулась, протестующе выставила ладони:
– Вы обещали…
«Адидас» придержал напарника за руку, и Варваре Васильевне послышалось чуть слышное хихиканье.
Она не сомневалась: если бы в тайнике и в самом деле лежали деньги, они мгновенно исчезли бы в карманах этих двух негодяев. Их уступка была временной, была обманкой, но сейчас ей годилась всякая передышка, самая малая.
Сунула руку за шкаф и нашарила плоскую коробку, подвешенную на гвоздик так, что достать ее было можно, только стоя на одном определенном месте. Потянула коробку к себе, привычными пальцами сдвигая крышку.
Те двое жадно, слепо шагнули вперед – и отшатнулись, увидев направленный на них пистолет.
– Хенде хох!
Она именно так и сказала, как будто эти двое были фашистами, врагами, чужаками. Ну а кем они еще были, сволочи?
Ишь, поняли! Руки медленно потянулись вверх.
Варвара Васильевна вспомнила, как обращаются с такими тварями в современных фильмах, и уточнила приказание:
– Руки за голову, лицом к стене!
Второй грабитель беспрекословно выполнил команду, но «Адидас» почему-то мешкал: стоял неподвижно, меря Варвару Васильевну темным взглядом. Остро, почти до боли захотелось съездить ему рукояткой своего именного, памятного «ТТ» в зубы, а то и вообще вспомнить старый приказ: «Пленных не брать!» – но она только повелительно махнула стволом:
– А ну! Лицом к стене!
И в ту же секунду он дернулся в отвлекающем маневре, сбил прицел, а потом кинулся вперед и перехватил кисть Варвары Васильевны с зажатым в ней пистолетом так, что хрустнула кость. Рука онемела, и Варвара Васильевна поняла, что сейчас выронит пистолет. В последнем усилии удержать его она резко повернулась, выставляя локоть, вцепилась намертво пальцами.
Последовало мгновение короткой, мучительной борьбы, во время которой Варвара Васильевна вдруг поняла, что «Адидас» не собирается вырывать у нее оружие – он норовит повернуть ее руку так, чтобы ствол уперся ей в грудь…
«Варенька!» – крикнул Данила – страшно крикнул, точно как там, на пражской улочке, когда прикрыл ее собой, уже падая, уже раскромсанный автоматной очередью.
Она вздрогнула от этого крика, извернулась, чувствуя, как хрустит кисть. В последнем усилии онемевших пальцев нажала на курок… и давила на него, пока все семь пуль не вылетели из ствола.
«Адидас», казалось, ждал, пока не кончатся патроны. Его тело дергалось от каждого выстрела, но только теперь он разжал руки и тяжело опрокинулся на спину.
Грохот пошел по всему дому, с той стороны, где жила Нинель Петровна, вдруг замолотили кулаками в стенку: истерически, злобно.
«Ага, проснулись!» – с мрачным удовлетворением подумала Варвара Васильевна. Махнула пистолетом второму грабителю, который скорчился у стенки, прикрывая голову руками:
– Иди к телефону! Не дергайся, а то… Сними трубку. Набирай 02! Ну! Я кому сказала!
На него не надо было кричать. Он слушался беспрекословно, как неживой.
Он был настолько потрясен, что даже не сообразил: выстрелов-то прозвучало семь, значит, патронов в пистолете не осталось. Оружие разряжено, и если бы напарнику «Адидаса» вдруг вздумалось сейчас напасть на Варвару Васильевну, она не смогла бы оказать ему никакого сопротивления.
Но если это и дошло до него, то уже потом, потом, когда приехала милиция и поздно было трепыхаться.
Кстати, Варвара Васильевна тоже кое-что поняла потом, позже. Только когда сержант в форме начал осторожно разжимать ей мертво стиснутые пальцы, пытаясь вынуть пистолет, она поняла, что «Адидас» все-таки сломал ей кисть. Но теперь это не имело никакого значения.
Юрий Никифоров. Июнь 1999
В самом деле – разве так уж мало он узнал?
Юрий торопливо шел по Белинке, перебегая с одной стороны улицы на другую в поисках исправного телефона. Да, центральная Большая Покровская – это один Нижний Новгород, а все остальные улицы – как бы совсем другой. Опять не работает автомат! Следующий – чуть ли не через квартал. Ну что ж, вперед!
Нет, серьезно – разве так уж мало он узнал? Главное – Саня не так уж и виноват. Подставляя Юрия, он и сам был игрушкой в чьих-то руках. И очень опасных руках, иначе откуда бы взялась эта горькая реплика: «Если доживу…» Надо надеяться, Лора ничего не перепутала и не переврала. Ладно, слова – могла, но общий смысл… Черт! Саня как накаркал! Как чувствовал!
Секундочку. А если это было не просто предчувствие, а опасение? Если он предполагал, что с ним может случиться несчастье? Все-таки не странно ли, что два человека, имеющие прямое отношение к подмене той кассеты, вдруг перестали существовать – разом, одновременно? И как раз тогда, когда совершили эту самую подмену.
«Рука Аммана» – так, что ли? Ого, как споры на расправу оказались те ребятки, которые плохо вели себя с Юрием на фоне знаменитых римских развалин! Нет, вернее всего тут замешаны отправители кассеты. Те, против кого рискнул пойти в своей единоличной игре Саня, у кого он выиграл, чтобы тотчас же и проиграть – себя и самого близкого себе человека…
Юрий приостановился. Да что, он в самом деле верит, будто Саню Путятина и эту Жанну, как ее там, убили?! Что их мирная смерть в машине – всего лишь инсценировка? Женька Базаров, помнится, сомневался, говорил: как это глупо, дескать, чтобы в мае, когда под каждым кустом готов и стол, и дом, в смысле – ложе, люди занимались бы любовью в автомобиле, да еще с включенным двигателем! Вот тебе раз… вот тебе раз…
Он машинально просунулся под пластиковый грибок телефона-автомата, нагнул голову, чтобы не упираться в колпак, сунул карточку в прорезь. Спохватился, что не помнит, куда собирался звонить.
Ах да!
– Алло?
– Здравствуйте. Это Ирина?
– Нет, Ирины нет. А кто ее спрашивает?
– Один знакомый. Извините, вы не подскажете, когда Ира будет?
– Не раньше чем через две недели. Она уехала на Кипр.
– Куда?!
– На Кипр, а что?
– В смысле, в командировку?
– В смысле, отдыхать. Ей надо немного прийти в себе после всего этого кошмара.
– Вы имеете в виду смерть?..
– Разумеется.
– А вы, извините, кто?
– Я ее двоюродная сестра. Попросила пожить, посмотреть за квартирой и собакой. А вы?..
– Нет, мы с вами незнакомы. Спасибо, извините.