Провокация, стр. 9

Кристиан Фови отдал свои документы лейтенанту службы безопасности. После того, как тот внимательно осмотрел их, он убедился, что имя визитера было в списке, представляемом каждый день его вниманию. Как будто этого было недостаточно, он стал выстукивать некоторые данные на клавиатуре телетайпа, расположенного рядом с письменным столом и совершенно закрытого от нескромных взоров. – Что-нибудь не так? – вежливо спросил Кристиан Фови.

– Эти средства контроля, без конца изменяющиеся и усиливающиеся, приводили его в недоумение и в полное смущение. Не то, чтобы он не признавал необходимости проверки, но он невольно с удивлением спрашивал себя, как это возможно, находить все новые вопросы.

Прошло несколько секунд, потом одна лампочка стала мигать, освещая слабым зеленым светом видимую часть клавиатуры.

Лейтенант повеселел.

– Все ясно относительно вас, сэр, – заявил он.

– А это что за новое изобретение? – поинтересовался Кристиан, указывая на телетайп.

– Система электроники, совершенно секретная, – ответил лейтенант. – Если бы не зажглась зеленая лампочка, а зажглась оранжевая, я должен был бы задержать вас до той поры, пока не проведут другие проверки.

Кристиан с понимающим видом кивнул головой.

– Имеется еще и красная, – продолжал лейтенант. – В таком случае, я должен был бы удостовериться в вашей личности и помешать вам покинуть эту комнату даже при помощи силы.

Кристиан невольно улыбнулся.

– А это часто случается? – спросил он.

Лейтенант вздохнул.

– Это уже произошло один раз, – ответил он, – при большом начальстве. Это было короткое замыкание.

Он взял пурпурный значок с двумя желтыми полосами и протянул его Кристиану.

– Это даст вам возможность циркулировать в секторе строительства, где у вас дела, – пояснил он. – Вы должны будете вернуть его при выходе в обмен на ваши бумаги.

Кристиан прикрепил значок к отвороту пиджака и направился к подъемнику, перед которым стоял на страже тип с геркулесовыми плечами. Очарованный видом значка, тот простер свою любезность до того, что открыл дверцу лифта и поклонился.

Две минуты спустя Кристиан был проведен в кабинет Броуна.

– Как поживаете? – весело осведомился он. – Судя по тому, что мне сказали, вы знаете такой фокус, который ломает все преграды.

Броун сделал гримасу.

– Не говорите мне об этом! – простонал он. Я уже начал думать, что они применят по отношению ко мне третью степень, чтобы заставить меня признаться, что я шпион.

Он с покорным видом пожал плечами.

– С некоторых пор ответственные за безопасность кажутся охваченными настоящей манией преследования.

Он вздохнул.

– Кто-нибудь изобретет новую систему контроля над предыдущим контролем. Иногда я начинаю колебаться, стоит ли мне пользоваться своей зубной щеткой, так как я боюсь, что в ее ручке спрятана телевизионная камера.

Он предложил Кристиану жестом занять одно из кресел, предназначенных для посетителей. Тот последовал приглашению, закинул ногу на ногу и поправил складку на брюках.

Это был высокий малый атлетического сложения, без единого лишнего грамма жира.

Его движения, легкие и спокойные, являлись следствием его исключительной гибкости, и его появление всегда привлекало внимание.

Его мужественное лицо выражало что-то вроде иронии, а глаза, очень светло-серые, обладали трудно переносимым взглядом. Его светлые были коротко подстрижены.

Напротив его сидел Браун, который назывался Смитом, Кларком или еще какими-нибудь другими именами в зависимости от обстоятельств, он больше чем когда-либо походил на преуспевающего делового человека, которые встречаются в административных Советах больших Обществ. Тонкие очки без оправы придавали ему интеллектуальный вид и еще больше подчеркивали испытующее выражение его лица и его живые глаза. Трудно было себе представить более разные два лица.

– В послании, которое мне было вручено, говорилось о срочном деле, заметил Кристиан в то время, как Броун читал документ, лежащий перед ним. – Мне пришлось отменить вечеринку, которая обещала быть очень результативной.

Начальник «Центрального Разведывательного Агентства» огорченно улыбнулся.

– Вы видите меня огорченным, – заявил он, – и я надеюсь, что та особа, о которой идет речь, будет всегда готова встретиться с вами, когда вы вернетесь.

Он положил листок бумаги, который держал в руке, в папку, закрыл ее и скрестил перед собой руки.

– Что вы думаете о Тайланде? – спросил он.

– Это очень красивый край с очаровательными женщинами, – ответил Кристиан. – В сущности, самое неприятное там – это жаркий климат.

– Это очень огорчительно, – сказал Броун, – но обстоятельства не позволяют мне дожидаться муссонов, чтобы послать вас туда. А кроме этого что вы знаете об этой стране?

Кристиан сделал гримасу.

– Я предполагаю, что вы не жаждете услышать от меня географический отчет, – заявил он. – В таком случае, я просто скажу вам, что Тайланд вместе с Южной Кореей представляет одного из самых верных наших северных союзников в Юго-Восточной Азии. Они символически содержат контингент войск около наших войсковых частей на юге Вьетнама, где мы построили много больших баз для самолетов и ракет, а также необходимые дороги, которые позволят быстро начать действия в случае нападения из Лаоса.

Он слегка заколебался.

– Конечно, все это не официальные сведения. Я только хотел этим сказать, что мы располагаем ядерным тактическим оружием, готовым к действию в случае конфликта с партизанами или с Китаем.

Броун кивнул головой.

– Ваше высказывание довольно точно характеризует настоящую ситуацию, – сказал он, – но остается один аспект, который вы не затронули.

– Вы хотите сказать, что конфликт должен уже разразиться?

Кристиан удивился.

– По последним новостям, они сделали несколько попыток в горных джунглях на севере страны поблизости от лаосской границы.

Так как Броун молча смотрел на него, он пожал плечами.

– Естественно, что существует еще спорадическая агитация, которую производят недовольные тайландцы, пытающиеся действовать через некоторые прогрессивные круги или через студентов в больших городах, – продолжал он. – Вот об этом я и хотел поговорить с вами, – вмешался Броун. – Сейчас мы так рассматриваем ситуацию. Между тем, может случиться так, что все изменится.