Далекий Сайкат, стр. 52
Прошло около четырех часов. Гиббех спал спокойным сном в своем саркофаге, на крышке которого успокоительно горели красные огни. Но киберхирург, пытавшийся реанимировать Второго Пилота, все еще трудился; мелькали его манипуляторы, подсвеченные зеленым светом, гудел аппарат искусственного кровообращения, вспыхивали и гасли лазерные скальпели, неслись по экранам цифры и кривые: пульс, состав и давление крови, гормональный обмен, мозговые ритмы, температура в различных телесных полостях и зонах. Механизм – возможно, самый сложный из всех изобретенных людьми и кни’лина – бился со смертью, и его холодный разум пока не желал признавать поражение.
В начале пятого часа блеск скальпелей исчез, гудение смолкло, паучьи лапки манипуляторов поднялись и застыли, экраны погасли. Затем сдвинулась крышка саркофага, и бесстрастный голос произнес:
– Необратимое повреждение мозга. Мозговая ткань разорвана множественными мелкими осколками. Извлечь их полностью не удалось. Восстановить жизненные функции не представляется возможным. Глубокая гибернация бесполезна.
– Кажется, я стал Вторым Вечерним, – угрюмо произнес ботаник и прикоснулся к связному браслету. – Вызову жрицу. Надо провести обряд прощания.
Тревельян встал.
– Я приду в святилище. Приду обязательно, что бы там ни шипела Найя Акра.
Вечерний кивнул, продолжая тыкать пальцем в браслет. Его брови недоуменно приподнялись.
– Странно… Сейчас время утренней трапезы, а жрица не отзывается… Станция! Найя Акра в своем жилом отсеке?
– Нет, ньюри.
– Где же она?
– Вне зоны наблюдения. Контакт с ней отсутствует на протяжении… – Мозг назвал время, примерно равное девяти часам.
– Интересные дела! – Тревельян остановился на пороге. – Куда она могла подеваться?
– Выясним. – Вечерний кивнул Шиару. – Пошли на розыски всех свободных слуг. Пусть будут в контакте с Мозгом и осмотрят парк, а также все коридоры и отсеки, где нет видеокамер. Надеюсь, что пока мы тут сидели, Курс не поднялся на этот ярус и не сломал жрице хребет.
– Думаю, Курс тут ни при чем – жрица исчезла примерно тогда, когда мы спустились вниз. И все лифты были заблокированы, – напомнил Тревельян.
Сделав знак прощания, он покинул медицинский блок и бегом помчался в свои апартаменты. Мрачные предчувствия терзали его: Пилот погиб, Найя Акра исчезла – вдруг Ифты Кии тоже нет уже в живых? Впрочем, думал Ивар, это маловероятно; без его разрешения дверь не откроется, и на станции нет ничего подходящего, чтобы справиться с прочным пластиком. Ни взрывчатки, ни лучевого оружия… Хотя как знать! Протащил же гипноглиф какой-то ловкач…
Он ворвался в свой отсек, схватил лежавший у компьютерного порта обруч и нахлобучил его на голову. Ментальный отклик командора был мгновенным:
«Ну, что нового в нашем гадючнике? Ты, надеюсь, цел?»
«Я цел и Вечерний тоже, но Второй Пилот убит, а Найя Акра пропала. Что с женщиной, дед?»
«С женщиной? Ничего плохого. Выспалась и плещется теперь в бассейне. – После паузы Советник поинтересовался: – Пилот… Кто его прикончил? Курс?»
«Да», – ответил Тревельян, направляясь к арке, что отделяла удобства.
Раздался долгий ментальный вздох.
«Жаль! Этот Пилот был приличным парнем… самым приличным среди плешаков… Говорил я тебе, сопляк малахольный, меня пусти за Курсом!»
«Как всегда, ты был прав», – признал Тревельян и сунулся в ванную.
Ифта Кии, во всей своей соблазнительной наготе, лежала в бассейне, в теплой водичке, и пузырьки воздуха, бившие из донных отверстий, ласкали ее нежную кожу. Она казалась не только живой и здоровой, но и была свежа, как майская роза: зеленые очи блестят, на алых губах мечтательная улыбка, изящный носик задран вверх. Увидев Ивара, она вытянула длинные стройные ножки, изогнула стан и хлопнула ладошкой по воде.
– Утренней радости, ньюри! Иди сюда, тут хватит места для двоих!
– Прости, но я очень устал, так что купайся одна, – сказал Тревельян и, подумав, добавил: – Радоваться нет причины, моя красавица. Этой ночью мы были на техническом ярусе – я, Второй Пилот, Третий Вечерний и двое слуг. Мы искали Курса, а когда нашли, он убил Пилота и ранил слугу. Но это еще не все плохие новости – Найя Акра исчезла. Сейчас ее ищут.
Изумрудные зрачки Ифты Кии засияли еще ярче.
– Ищут! Йездан великий! Может быть, не найдут никогда или обнаружат мертвой! Разве это плохая новость? С тех пор, как Джеб Ро привез меня в эту дыру, я лучше не слышала!
Тревельян вздохнул и направился в спальню. Он бодрствовал больше суток; глаза у него слипались, веки налились тяжестью, а кровать, к счастью, была уже свободна.
Еще до посещения Посольских Куполов, общаясь с кни’лина в Лунном пресс-центре, я не раз был свидетелем их приверженности культу лидерства. Это отмечают и такие авторитеты, как Та-цзуми и Дворкин в своей монументальной работе о кни’лина, и Яцухира Мицубиси в «Жизни на четвереньках»; есть свидетельства и других авторов. В любой группе кни’лина, временной или постоянной, спустя недолгое время появляется признанный лидер. Его позиция не закреплена навсегда, а зависит от внешних обстоятельств: скажем, во время застольной беседы лидером может быть Икс, на дипломатическом рауте – Игрек, а в критической ситуации, в момент какого-то серьезного бедствия, аварии, непредвиденной случайности, на эту роль выдвигается Зет. Такое выдвижение происходит в результате борьбы за лидерство, протекающей обычно в цивилизованных рамках, но иногда способной принять другие, более жесткие и даже весьма свирепые формы. Последнего я не наблюдал, но, представляя умозрительно такую ситуацию, нередко задавался вопросом: мог ли победить в подобной схватке честолюбивый уроженец Земли?
Чезаре Биано.
«Пять дней в Посольском Куполе кни’лина».
Глава 11
Панорамная запись
Сон Тревельяна был беспокойным. Снилось ему, что он опять юный стажер и что его опять послали на Пекло, урегулировать конфликт между Серым Трубачом и баронами Подножия Мира. Послали с целой командой, только не с опытными эмиссарами ФРИК, как было когда-то, а с десятью кни’лина: четыре похарас, пятеро ни и один зинто. Будто бы высадилась их миссия на какую-то вершину Поднебесного Хребта, но почему-то без скафандров и даже без масок, так что стали они задыхаться на шестнадцатикилометровой высоте и умирать среди снегов и льдов. Сначала Джеб Ро, за ним – Первый Лезвие и Зенд Уна, потом – Пилот и жрица Найя Акра. Сам Тревельян почему-то ни холода, ни удушья не испытывал, должно быть сознавая, что все это видится ему во сне, но кни’лина умирали друг за другом и в том же порядке, как это случилось на станции. Вот их осталось пятеро: угрюмый ботаник Вечерний, печальный Иутин, зеленоглазая красотка Ифта Кии, Глубина, глядевшая на Тревельяна с вызывающей усмешкой, и Курс, преобразившийся в железного монстра. Кто будет следующим?.. – озирая их лица, с тоской подумал Тревельян. Чей прах сгорит в святилище Йездана? Кого еще ждет погребальный кувшин, расписанный синими узорами? «Только не меня», – сказала Ифта Кии. Потом подошла к нему, прижалась всем телом и стала гладить нежной ладошкой по лицу. От нее исходил такой чудесный, такой сладкий аромат… Над Хребтом курились десятки вулканов, и Тревельян отлично помнил, что в этом районе Пекла дух стоит невыносимый. Но в его сне серой и дымом в нос не шибало, а пахло как в раю – цветами, свежей зеленью и женщиной.
Внезапно он понял, что уже не спит. Запах, и нежная ладошка у лица, и теплое женское тело, приникшее к нему, были так же реальны, как альков с постелью и стены из пластика первого лунного цвета. Ифта Кии обнимала его, ее игривые пальчики скользили по щеке, шее, затылку, а губы Тревельяна уже ловили набухший бутон соска. Возможно, все у них получилось бы на этот раз, но Ифта Кии вдруг испустила хриплый протяжный стон, и Ивар окончательно проснулся. Сев в постели, он ласково провел ладонью по хрупким плечам женщины и отодвинулся. Он чувствовал себя необычайно легким – похоже, Ифта Кии включила нейтрализатор тяготения. Если верить книге Клейста и опыту с Глубиной, кни’лина предпочитали заниматься сексом при пониженной гравитации.