Н.С. Хрущёв: Политическая биография, стр. 5

В Донбасс поехал работник орготдела ЦК А. В. Снегов. Он отобрал шесть человек, в числе которых оказался и Хрущёв. Все они были на приёме у Косиора в Харькове — тогдашней столице Украины. Выбор Косиора пал на Хрущёва, который и стал заместителем заведующего орготделом ЦК КП(б) Украины [10].

В то время люди недолго работали на одном месте. Н. Демченко вскоре стал секретарём Киевского окружкома партии. Он взял с собой в Киев и Хрущёва, теперь уже в качестве зав. орготделом. В 1929 году в Москве была открыта Промышленная академия, в задачу которой входила подготовка кадров партийно-промышленного руководства. Выходцам из рабочих везде отдавалось предпочтение, и Хрущёв вскоре стал слушателем Промышленной академии.

Ещё в 1928 году он поддержал приговор, вынесенный по так называемому «Шахтинскому делу». Отсутствие опыта помешало ему усмотреть в этом «деле» элемент провокации. Хрущёв активно участвовал в борьбе против так называемых правых уклонистов, которые преобладали в партийной организации академии и победили при выборах делегатов на Бауманскую районную партконференцию. После двух выступлений «Правды» партийная организация Промакадемии «признала» свои ошибки, отозвала делегатов с районной конференции и избрала новое бюро, во главе которого встал Н. С. Хрущёв, горячо и, надо полагать, искренне защищавший генеральную линию [11]. Конечно, руководимая Хрущёвым партийная организация полностью поддержала и сталинскую коллективизацию в деревне и все остальные кампании начала 30-х годов. Однако Хрущёву повезло в том отношении, что всю эту «борьбу» он вёл главным образом на словах, тогда как многим из его друзей на Украине пришлось лично проводить коллективизацию и раскулачивание. Впрочем, Хрущёву пришлось приложить руку к исключению из Промакадемии группы студентов, обвинённых в правом уклоне.

В первый состав Промакадемии вошла и Н. С. Аллилуева, жена Сталина. Её избрали партгрупоргом, и между ней и Хрущёвым установились дружеские отношения. Мало кто знал, что молодая женщина, приезжавшая в академию на трамвае, является женой Сталина. Хрущёв думал, что именно Аллилуева обратила внимание мужа на энергичного парторга. Позднее он говорил в своих воспоминаниях: «Потом я уже стал секретарём Московского комитета и областного… Со Сталиным часто встречался, бывал у Сталина… бывал на семейных обедах, когда ещё была жива Надежда Сергеевна, я уже понял, что о жизни Промышленной академии и о моей роли в борьбе за генеральную линию в академии она много рассказывала, видимо, Сталину, и Сталин мне потом много в разговорах напоминал… Я сперва даже не понимал, что уже забыл какой-то там эпизод. А потом я уже вспоминал. Ах, это, видимо, Надя, Надежда Сергеевна рассказала… Это, я считаю, определило и мою позицию и, главное, отношение ко мне Сталина. Вот я и называю это лотерейным билетом, что я вытащил счастливый лотерейный билет. И поэтому я остался в живых, когда мои сверстники, мои однокашники, мои друзья-приятели, с которыми я вместе работал в партийных организациях, большинство сложило голову как враги народа» [12].

Возможно, в данном случае Хрущёву изменяет память или он немного лукавит. Когда он стал секретарём городского и областного комитетов партии и бывал на семейных обедах Сталина, Надежды Аллилуевой уже не было в живых. В газете «Вечерняя Москва» за 2 июня 1932 года помещена заметка «Комбриги и начдивы по хозяйству» о выпуске из Промакадемии. Среди выступавших на вечере назван и секретарь МГК ВКП (б) «тов. Хрущёв». Но Хрущёв был в те месяцы лишь вторым секретарём горкома и маловероятно, что он мог бывать на обедах у Сталина. Жизнь Аллилуевой оборвалась в ноябре 1932 года. Не исключено, что она рассказывала в 1930 — 1931 годах Сталину о делах в Промакадемии. Однако

Аллилуева не походила на фанатичную большевичку, которая горела желанием вести борьбу с левой или правой оппозициями. Да и Сталин мало считался с мнением своей жены, чтобы обратить на её рассказы большое внимание.

Хрущёва в этот период продвигали вперёд не Сталин и Аллилуева, а Л. М. Каганович, который являлся членом Политбюро и секретарём ЦК ВКП (б), первым секретарём Московского обкома и который знал его ещё по работе на Украине. Кагановичу нужен был в Москве энергичный помощник, и он отозвал Хрущёва из Промакадемии, чтобы использовать на партийной работе в Москве. Позднее Хрущёв не раз вступал в конфликт с Кагановичем, он не хотел, чтобы его считали выдвиженцем Кагановича.

3. Работа в Московской партийной организации

Хрущёв не вернулся на Украину. В 1931 году он был избран первым секретарём Бауманского райкома партии в Москве, а через несколько месяцев стал первым секретарём Краснопресненского райкома. Он заменил здесь М. Н. Рютина, выступившего с развёрнутой антисталинской программой и по решению Политбюро сосланного в отдалённые районы страны. Можно не сомневаться, что Хрущёву поручили избавить районные организации от остатков «рютинщины».

Карьера Хрущёва развивалась стремительно. Уже в 1932 году он избирается вторым секретарём Московского горкома партии. На XVII съезде ВКП (б) 39-летний Хрущёв становится членом ЦК ВКП (б). Вскоре он избирается первым секретарём горкома и вторым секретарём Московского обкома партии, т. е. главным заместителем Кагановича по работе в Москве и области. В 1935 году Каганович назначается наркомом путей сообщения — транспорт оказался узким местом советского народного хозяйства. По его рекомендации и с согласия Сталина Хрущёв был избран первым секретарём Московского обкома партии. В этой связи газета «Рабочая Москва» писала: «Тов. Хрущёв — рабочий, прошедший школу борьбы и партийной работы начиная с самой низовой, — является выдающимся представителем послеоктябрьского поколения партийных работников, воспитанных Сталиным. Под руководством замечательного мастера сталинского стиля работы товарища Кагановича — Н. С. Хрущёв за последние годы вырос вместе с нашей партийной организацией и является достойным руководителем нашей славной московской партийной организации» [13].

В данном случае имело смысл и то, что о Кагановиче говорили «товарищ», а о Хрущёве пока только «тов. », он стал руководителем московских большевиков, но ещё не «вождём». Позднее Хрущёв рассказывал: «В 1935-м Каганович был выдвинут наркомом путей сообщения и освобождён от обязанностей секретаря Московского комитета. Меня выдвинули на посты первого секретаря Московского областного и городского комитетов партии. Мне было приятно и лестно, но больше было страха перед такой ответственностью. Помню, до этого времени я ещё возил и хранил свой личный инструмент. Как у всякого слесаря, были там кронциркуль, микрометр, метр, керн, чертилка, угольнички разные. Я тогда не порывал ещё мысленно связи со своей профессией. Считал, что партийная работа — выборная, и в любое время я могу быть неизбранным и вернусь к своей основной специальности слесаря, рабочего. Но я превращался уже в профессионального общественного партийного работника» [14].

Надо отметить, что Московская область была в ту пору по территории очень большой. В неё входили нынешние Калининская, Тульская, Рязанская и Калужская области.

Работа в столице имела ряд особенностей. Она давала возможность Хрущёву познакомиться со всеми руководителями страны. Но, с другой стороны, секретарь столичного обкома был не так самостоятелен в своих действиях, как секретари других обкомов. Вопросы, которые секретарь Свердловского или Ростовского обкомов партии решали обычно самостоятельно, секретарь столичного обкома должен был согласовывать с разными общесоюзными инстанциями, а часто и лично со Сталиным. Даже вопросы жилищного строительства и благоустройства лишь частично решались в обкоме или Моссовете. Так, например, после одной из первомайских демонстраций и беседы зарубежных участников со Сталиным последний вызвал Хрущёва и распорядился в кратчайший срок построить в Москве 40 общественных уборных, их отсутствие создавало немало неудобств для демонстрантов.