Недостойные знатные дамы, стр. 47
В Руайане он постучался в монастырскую больницу, где выдал себя за подручного садовника.
Однако на судне, на котором он плыл до Блэ, его опознали. Доносчик последовал за ним и, увидев, как за Гийери закрылись ворота монастырской больницы, поспешил к ниорскому прево – теперь эту должность исполнял месье де Парабер. Через несколько дней человек, за которым безуспешно охотились прево всей округи, был арестован в монастырской больнице города Руайана. Под усиленным конвоем Филиппа отправили в тюрьму Ла Рошели… где он мог смотреть в окно и любоваться океаном, который ему так и не удалось пересечь.
Спустя несколько дней, 25 ноября 1608 года, кум Гийери с великим раскаянием и великим мужеством взошел на эшафот, чтобы погибнуть в неравном бою со смертью.
Любовная история Гаспара из Беса
1. Ущелье Ольюль
Яркий солнечный луч упорно не желал покидать лицо Гаспара Буи, и тот вынужден был наконец открыть глаза. С недовольным ворчанием Гаспар привстал… и снова рухнул: голова его раскалывалась, в висках стучало так, словно рядом маршировала рота барабанщиков.
Вторая попытка имела больший успех. Гаспар сел, протер глаза, огляделся и с удивлением обнаружил, что, оказывается, заснул прямо на главной площади своей родной деревни Бес-сюр-Изоль. Но самое поразительное – он был там не один: под дарующим спасительную тень платаном среди множества валяющихся на земле пустых бутылок похрапывало никак не меньше дюжины мужчин. Среди них был и его лучший друг Санплан, местный кузнец. Санплан свернулся клубочком у подножия дерева, нежно прижимая к себе бутылку…
– Святая Дева! – пробормотал Гаспар. – Что мы здесь делаем? Что такое с нами случилось?
Несмотря на яркое солнце, час был ранний, ставни в домах еще не открывали. С трудом поднявшись на ноги, молодой человек решил отправиться домой, оставив остальных спокойно досыпать, как вдруг услышал непривычные звуки. Он остановился и прислушался: неподалеку играл военный рожок. Внезапно туман, заволакивающий разум Гаспара, рассеялся; теперь он все вспомнил…
Накануне вечером в деревню прибыл сержант-вербовщик со своим отрядом. Разодетый в парадный мундир сержант был веселый малый, он пригласил всех парней деревни в трактир, заказал им выпивку и оплатил ее, а пока парни пили, вовсю расхваливал солдатское счастье. Сержант убеждал их, что каждого, кто поступит на службу к королю, ждут слава и блестящее будущее.
Выпили они, надо сказать, знатно! Сержант был щедр, жара летом 1777 года стояла изнурительная, а молодого вина с виноградников Прованса было вволю. Но, несмотря на огромное количество выпитого, память постепенно возвращалась к Гаспару. Он вспомнил, как сержант протянул ему какой-то лист и свежеотточенное перо… Иисус милосердный! Он подписал этот лист! Подписал, что согласен десять лет служить королю. Значит, сейчас за ним придут, равно как и за всеми безмозглыми дураками, поступившими так же, как он. И ничто уже не спасет их! Если они откажутся, их ждет петля… Черт побери! Они подписали, и теперь сержант вправе распоряжаться ими; сейчас он наверняка смотрит на кучу подписанных бумаг и довольно потирает руки.
Головная боль у Гаспара тут же прошла. Жаловаться было поздно. У него еще будет время бить себя в грудь и каяться, что свалял дурака, сейчас же, если он хочет сохранить свою свободу, надо что-то делать – быстро. Очень быстро! Потому что звуки солдатского рожка означают подъем.
Гаспар принялся лихорадочно будить приятелей, однако хмель у них еще не выветрился, и ни один даже не шелохнулся. Только Санплан открыл один глаз, лицо его болезненно перекосилось, и глаз снова закрылся… А ведь солдаты будут здесь с минуты на минуту!
Разозлившись, Гаспар поднял с земли чью-то шляпу, подбежал к фонтанчику, наполнил ее водой и, вернувшись, со всего размаху вылил эту воду на лицо друга. Увидев, что Санплан встрепенулся, он быстро помог ему встать.
– Скорее, ради всего святого! – крикнул Гаспар. – Если хочешь сохранить свою свободу, следуй за мной!
– Куда это, интересно, я должен бежать? – недовольно проворчал Санплан.
– В леса Сен-Кини! Вчера вербовщик напоил нас и заставил подписать бумаги, что мы добровольно вступили в армию. Еще немного – и за нами придут солдаты! Надо бежать, и быстрее!
На этот раз Санплан все понял. Он быстро окинул взором земляков.
– А… как же эти?
– У нас нет времени! Я уже пытался их разбудить – ничего не выходит.
– Давай спасем хотя бы Бернара. Его бедная мать не переживет, если он уедет. К тому же он влюблен…
Санплан, которому было около тридцати пяти, обладал поистине геркулесовой силой. Он поднял спящего молодого человека, взвалил его на плечи и последовал за Гаспаром, который уже бежал со всех ног в направлении Сен-Кини. И как раз вовремя: барабанная дробь зазвучала совсем рядом – это шли солдаты…
Красные скалы Эстреля поросли густым лесом, состоящим в основном из сосен и пробковых дубов. Для тех, кто был хорошо знаком со здешними чащами, леса эти являлись поистине идеальным убежищем: изборожденные глубокими трещинами и заросшие кустарником скалы таили в себе немало пещер, обнаружить которые людям несведущим было невозможно. Троп в этих лесах было мало, а людей и того меньше: Гаспар Буи не ошибся, позвав туда своих приятелей. За те двадцать лет, что он прожил на свете, он столько раз там охотился, что знал, наверное, каждый кустик.
Вечер застал троих друзей в небольшой пещере; они развели костерок, на котором ушлый Санплан уже жарил пойманного в силок кролика. Он тоже хорошо знал лес, где у него везде были расставлены силки и ловушки – среди браконьеров, орудовавших в здешних лесах, соперничать с ним мог только Гаспар. Ну кто, скажите, был в состоянии отыскать их в этой чаще? Леса считались королевскими, но король там никогда не охотился.
Задумчиво глядя в огонь, Гаспар произнес:
– Вот мы и вне закона… Значит, так тому и быть!
Санплан не видел в этом больших неудобств. Ему, конечно, было немного жаль своей кузницы, но он в любом случае потерял бы ее, если бы ушел в солдаты… А о сварливой жене Паскалине и вовсе нечего было жалеть. Однако Бернар Тейсе, молодой человек, которого они, сонного, уволокли с собой, был другого мнения.
– Вне закона?! – воскликнул он. – Не хочешь ли ты сказать, что мы должны стать разбойниками?
– Не вижу в этом ничего страшного, – пожал плечами Гаспар. – Жить ведь как-то надо! Правда, Санплан?
Кузнец не ответил. Слово, которое произнес Бернар, неприятно поразило его: он помрачнел и принялся старательно размешивать угли. Когда Санплан был совсем мальчишкой, он за кражу соли угодил на галеры и провел там пять долгих лет. Стать разбойником почти наверняка означало повторить этот путь… Но в конце-то концов, может, все еще кончится не так уж плохо!
Передернув широкими плечами, словно сбрасывая с них тяжелый груз, Санплан рассмеялся:
– Согласен, Гаспар! Жить, конечно, надо А в окрестностях есть намало богатых торговцев и сборщиков налогов, которые вполне могут обеспечить нам сносное существование.
– А я отказываюсь! – воскликнул Бернар. – Я не вор и не хочу им становиться! Матушка мне этого не простит – и Тереза тоже… Я люблю Терезу и хочу на ней жениться!
– Как хочешь, – отвечал Гаспар. – Но все-таки ради собственной безопасности тебе стоит немного пожить с нами, пока нас не перестанут искать.
Постепенно жизнь в пещере Эстереля налаживалась. Охота была успешной, а окрестные жители охотно помогали добровольным отшельникам и рассказывали им, что происходит у них в деревне. Через две недели маленький отряд пополнился еще тремя дезертирами, которым тоже удалось удрать от сержанта-вербовщика. В деревне им сказали, куда бежать и где отыскать Гаспара.
Однако Бернар Тейсе по-прежнему не хотел становиться разбойником и выходить на большую дорогу. Тоскуя по своей любимой Терезе, он бродил такой хмурый и печальный, что однажды утром Гаспар посоветовал ему вернуться в деревню.