Жёлтые короли, стр. 87
5.
Мой чекер уже стоял на выезде из загона-стоянки, готовый по команде диспетчера подрулить под навес, где клиенты усаживаются в кэбы, когда через дорогу, стуча каблучками, от здания аэровокзала перебежала гибкая огненно-рыжая женщина лет тридцати. И — ко мне:
— Поедем? Лексингтон и Тридцать пятая.
От этого места до моей «золотоносной жилы» — рукой подать!..
— Леди, разве есть на свете человек, который способен в а м сказать «нет»?
Хохочет. Но и у меня прилив веселья. Когда это я был таким смелым, таким напористым?
— Ну-ка, выкладывайте, — отчаянно флиртую я, — что у вас сегодня за событие?
— Ничего особенного…
— Отчего же вы так сияете?
Раскинула руки по спинке сиденья — яркая, неотразимая.
— Я всегда такая…
— Ой ли?!.. Что вы делали в аэропорту — без вещей?
— Провожала мужа.
Вот так номер.
— Чему же вы радуетесь? Он у вас старый, нудный?
— Наоборот, молодой и очень славный…
Жмурится от солнышка:
— Через два дня муж вернется, привезет наших детишек. Я уже больше недели их не видела.
— Соскучились?
— Конечно…
— Не верю ни одному слову.
— Как хотите…
— Скажете правду, если я угадаю?
— Скажу.
— Эти два дня — ваши!
Нахмурилась:
— Мои…
Едва она созналась, бесшабашное настроение мое пропало. Несколько минут мы молчали. Я закурил свою сигарету, она — свою. Потом я сказал:
— Откуда это приходит? Что — толкает?
— Не знаю…
— А чем занимается ваш муж?
— Он дантист.
Я обрадовался до неприличия:
— Тогда так ему и надо! Дантист засадил меня в этот проклятый кэб. Чему вы улыбаетесь?
— Тот, кого я люблю, тоже дантист, — сказала она, и для меня все ее очарование — исчезло…
«Так, так, так, — задумался я: — а не подлежит ли это дело немедленному разбирательству в Чрезвычайном Таксистском Трибунале?…» И, собравшись с мыслями, тотчас же вынес приговор: «За то, что у подсудимой не хватило ни вкуса, ни взбалмошности влюбиться в лохматого саксофониста, в спортсмена, в красавца-актера, в соседского, наконец, мальчишку-студента, рассматривая факт одновременного сожительства с двумя дантистами как отягчающую вину пошлость, Таксистский Трибунал приговаривает вас, мадам, к маршруту повышенной дальности — через мост Трайборо!».
Приговор, по-моему, был ей понятен. Эта дамочка знала НьюЙорк. Тягостная тишина, в которой царил теперь только грубый таксистский обман, сгустилась в чекере. Мы проскочили мимо ответвления дороги, которое вело к туннелю Квинс-Манхеттен, мимо другого ответвления, ведущего к мосту Квинсборо, и теперь стремительное Гранд-шоссе уносило кэб в сторону от пересечения Тридцать пятой улицы и Лексингтон-авеню, куда моя пассажирка направлялась, — в объезд, эдак кварталов на восемьдесят! Но осужденная не заявляла ходатайства о смягчении приговора. Раздавленная тяжестью своей вины, она молчала…