Жёлтые короли, стр. 180
6.
С тяжелым сердцем, облапошенный, расстанешься ты с брокером, читатель, но это — обманчивое чувство. Подписанный контракт, сторгованный кэб, уж какой он ни есть, — это шаг на подножку поезда…
Теперь желающих вступить с тобой в деловые отношения найдутся десятки в любом районе Нью-Йорка, но мы вернемся в Манхеттен.
Ты, наверное, помнишь, читатель, встреченного мельком в первых главах мальчишку-кэбби из русских эмигрантов, Иоську, который стеснялся мочиться на асфальт и возил с собой баночку с крышечкой? Он не засиделся за баранкой, а придумал для себя иное, связанное с такси занятие. Именно в из-за этого его з а н я т и я нам и придется разыскать Иоську, который за эти годы обзавелся семьей, стал отцом двух дочурок и хозяином девяти медальонов…
Найдем мы Иоську на Вест-сайде, в районе Двадцатых улиц, около ремонтной мастерской, где чинятся Иоськины «тачки». Он клиент важный: заваливает механиков работой, и потому владелец мастерской разрешает ему пользоваться телефоном.
Дряхлый Иоськин «рафик», доверху набитый запчастями: пружинами, радиаторами, рессорами, шлангами, обычно запаркован у входа в мастерскую, а сам Иоська околачивается внутри. Когда раздается звонок, он выхватывает трубку, и довольно часто оказывается, что звонят — ему.
— На день или на ночь? — сходу уточняет Иоська и тотчас же объявляет радостным голосом: — Уже договорились! Именно то, что вам нужно, у меня сейчас есть! — и переходит на вдумчивую интонацию честняги: — Ну зачем такие вещи?.. Абсолютно… Как новенькая!..
И заканчивает твердым, как гранит:
— Уговор для меня дороже всяких денег: вы начнете работать — с сегодняшнего дня…
Называть хозяина девяти медальонов Иоськой не полагается, и обратиться к нему следует так:
— Джозеф, мне нужны водители…
— Двое? — спросит Иоська, и тут его нужно подправить:
— Трое…
Из-под сиденья «рафика» на свет появится замусоленная тетрадка:
— Машина в приличном состоянии? — поинтересуется Иоська-Джозеф, и нужно ли в данном случае подсказывать ответ? Язык человека, уже пообещавшего пятнадцать сотен аванса (пусть даже каких-то ирреальных, но все же — пятнадцать сотен долларов!) сам найдет и подходящие слова, и ту единственно правильную интонацию — легкой обиды, с которой они будут произнесены.
— Джозеф, о чем ты говоришь?! Что значит: «в приличном состоянии»? Кэб — как новенький!
«Кэб в хор. сост.» — несколько снижая оценку, пометит Иоська в тетрадке и сам распишет схему рабочего расписания, при которой драндулет, за который еще нужно платить и платить, — не будет простаивать ни минуты, поскольку гонять его будут трое водителей: Вод. N 1 5 ут. — 5 веч., понед. — пят. — 350 долл. Вод. N 2 5 веч. — 5 ут., понед. — пят. — 375 долл. Вод. N 3 48 час. — суб. + воскр. — 220 долл.
Даже человек без воображения увидит за этой простенькой выкладкой уютненькое купе с занавесочками в подрагивающем на стыках рельсов вагоне… Кучу долларов принесут в конце следующей недели водилы NN 1,2 и 3! Но львиную долю из этой кучи придется отдать — за аренду медальона и в виде первой выплаты за драндулет. Излишек же, который остается, к сожалению, очень скромен — всего пара сотен, не больше; и стоило ли вообще городить огород? Но будь справедлив: ведь и вкалывал за эти деньги — не ты…
Между тем, Иоська Джозеф уже захлопнет тетрадку, поблагодарит тебя (непременно поблагодарит!), пожмет, уж не зная, как бы от тебя избавиться, твою честную руку, и ты почувствуешь, что и в самом деле пора уходить, но ты не в состоянии сделать ни шагу… Ноги станут чугунными: «О, проклятие!.. Все погибло!..»
Деловые контакты, в которые ты так простодушно поверил, замечательная схема: «Вод. N1 + Вод. N2 + Вод. NЗ», а самое главное — живые деньги, которые предстояло получить всего через несколько дней — о, как больно! — все это миф, мираж…
Разве затравленный Джерри, которому раз в неделю бьют морду, отдаст ключи от драндулета без оговоренных полутора тысяч! Да скорей Гудзон потечет вспять, в Кастильские горы!.. Что-о? Какой еще к свиньям контракт? Под ним покамест стоит только ваша подпись. Джерри запросто дает подписать эту бумажку — клиенту; он сам, пока дважды не пересчитает «бабки» — ни в жизнь не подпишет!.. Где же взять ничтожные эти сотни, без которых все расползается, словно веревочная лестница в кошмарном сне? О, лучше бы, наверное, не дожить до этого часа!..