Жёлтые короли, стр. 142
4.
Я шнырял по городу, высматривая чемоданы. Поднаторев в этой охоте, я чуял их, как гончая — зайца; но раз за разом более проворные кэбби выхватывали багаж у меня из-под носа: я устал и проигрывал гонку…
Стал под «Хилтон».
— Чекер! — вызвал швейцар.
У вращающейся двери громоздились тележки с багажом, но команды «Открывай багажник!», которой я ждал, не последовало. Загрохотали приставные сиденья: мой кэб захватили пятеро гогочущих парней с какими-то бирками на лацканах модных пиджаков, а шестой — эдакий нервный губошлеп, дергал ручку правой передней дверцы, чтобы усесться рядом со мной.
Я имел полное право не впустить его и вообще вытурить всю гоп-компанию из машины: в чекере не разрешается возить свыше пяти пассажиров. Но ехали парни на Уолл-стрит, а это не такая уж плохая работа, по тем временам — пятерочка. Я открыл замок, и, пока губошлеп усаживался, сказал его приятелям, что, в принципе, брать шестерых таксист не имеет права, что им нужно было бы нанять две машины, что, конечно, они сэкономят. а я — «подставляю голову»… Прозрачный мой намек был схвачен на лету:
— Мы все понимаем! — весело загалдела ватага. — Мы будем страшно признательны!
Доллар-другой сверх счетчика был мне обеспечен…
Чем больше кэбби знает о том, что происходит в городе, тем больше он зарабатывает денег. Бирки на лацканах пиджаков означали: в «Хилтоне» собрался какой-то конгресс. Что за конгресс — мне «до лампочки», а вот когда он заканчивается — для меня исключительно важно! В этот день тысяча освобождающихся номеров отеля выдаст тысячу аэропортов. В этот день нельзя терять ни минуты: ни на улице, ни под «Мэдисоном» Чемоданов в хилтоновском гроте будет так много, что хватит их всем: и прикормленным «коршунам», и общей таксистской очереди. И потому, не успев еще выехать из «грота», я спросил:
— Ну, когда по домам, джентльмены?
— Завтра! Завтра! — закричали джентльмены, а уж после этого я полюбопытствовал, кто они такие.
— Юристы! Юристы! — кричат пиджаки с бирками. На ловца и зверь бежит: мне было бы очень кстати получить «за спасибо» да еще прямо в кэбе юридическую консультацию!..
— Весь «Хилтон» битком набит болванами-адвокатами! — шумят парни.
— А как насчет умных? — подыгрываю им я. — Неужто ни одного нет?
— Есть! Есть! — надрываются адвокаты. — Ларри Фишман умный!
— Самый умный!
— Гениальный! — и уже скандируют: — Лар-ри-фиш-ман! Лар-ри-фиш-ман!
Сидевший рядом со мной губошлеп зарделся; было ясно, что Ларри — это он.
— Кроме шуток, мистер Фишман, — сказал я, ложась к нему на колени, чтобы дотянуться до «бардачка» и извлечь оттуда повестку. — Мне нужно бы проконсультироваться…
И до чего же славные были они, не отвыкшие еще от студенческих замашек. Так им хотелось дурачиться, горланить: Уоллстрит! «Хилтон»! Жизнь распахнулась! — но какой-то занудливый кэбби (ну, какое им до меня дело?) попросил совета и — притихли… Даже Ларри своего дразнить перестали. А он вроде бы обнюхивал мою повестку, изучая ее близорукими глазами. Чем-то смущенный, почему-то виноватый…
— Понимаете, Viadimir, — без запинки прочел он мое имя (его язык был обучен произносить заковыристые иностранные слова) — Ваши неприятности не по нашей части… Мы специалисты по финансовым делам. Мы же работаем в корпорациях…
Беспокойство мое всколыхнулось: профессиональный юрист — затрудняется:
— Ларри, кончай трепаться! Давай сюда! — несколько рук разом протянулось в окошко перегородки. Ларри вопросительно взглянул на меня, и лишь когда я кивнул, отдал друзьям повестку.
— Что же вы там все-таки вычитали? — нетерпеливо спросил я.
— Это повестка в уголовный суд, — сказал Ларри.
— Я знаю. Но в чем меня обвиняют?
— Вы только не обижайтесь, — выглянуло из окошка пере — городки мальчишеское лицо.
— На кого обижаться? За что?..
— По этой статье обычно судят, — мальчишка-юрист произнес опять-таки незнакомое мне слово: hoovers? hoobers?*
— Что это значит?
— Prostitutes…
Ax, как остроумно! Мне сразу разонравились эти хохмачи. Чудесный объект они выбрали для своего фиглярства.
— Я же специально вас предупреждал, чтоб вы не обижались, — оправдывался мальчишеский голос.
— Мы не специалисты, — сказал Ларри.
Но я не хотел их слушать, забрал свою повестку и с непроницаемым лицом крутил баранку до самой Уолл-стрит: — горбатой и кривой улочки, которая, как известно, правит всем финансовым миром и проезжая часть которой тем не менее настолько узка, что на ней не смогли бы разъехаться не только два «пузатых» чекера, но даже два крошечных «фольксвагена».