Дорогой обреченных, стр. 8
— Ты все еще не забыл об этом? — начал Альварес разговор. — Послушай, Лобо, освободи Киову и давай забудем все, что случилось.
Эль Лобо покачал головой.
— С тех пор я ненавижу тебя, Дьянго Альварес, — ответил он. — И ты сможешь погасить эту ненависть, только убив меня. Стреляй, Дьянго, и все на этом кончится!
Дьянго Альварес был жестоким бандитом, который никогда еще не останавливался перед убийством. Но сейчас впервые в жизни он опустил револьвер — в нем заговорила совесть.
— Не могу… — выдавил он хриплым голосом. — Просто не могу, Педро. Уж не настолько я опустился, чтобы смог убить своего собственного…
— Помолчи! — перебил его Эль Лобо. — Не произноси этого слова, Альварес! Да, у нас был один и тот же отец и одна и та же мать. Но тем не менее у меня больше нет ничего общего с тобой. Ибо ты украл у меня двадцать лет моей жизни. Из-за тебя я двадцать лет просидел в тюрьме Чихуахуа. Так я расплачивался зато убийство, которое было совершено не мной, а тобой. А за это время ты украл у меня еще и жену.
Дьянго Альварес открыто посмотрел в глаза своему брату Педро.
— Ты заблуждаешься, Педро, — сказал он. — Я сделал все, что было в моих силах, пытаясь вытащить тебя из тюрьмы. Но все было напрасно. Могу поклясться тебе в этом на могиле наших родителей. Не крал я и твоей жены, которую ты так любил. Эттель Кейн стала женой одного поселенца, после того как тебя осудили на двадцать лет. Поверь мне, я говорю чистую правду.
— Кого именно? — спросил Эль Лобо, и его темные глаза сверкнули.
— Оуэнна Мюррея.
— Я его убью.
— Я уже сделал это. За тебя, Педро. А дочь Эттель теперь стала моей женой.
— Это правда?
Дьянго Альварес сунул свой револьвер за пояс.
— Я уничтожил караван Оуэнна Мюррея, — самодовольно сказал Альварес. — И сын его тоже находился в моей власти. До сегодняшнего дня. А сегодня ему удалось бежать. Киова преследовал его, но тут поперек дороги оказался ты… Послушай, Педро, мы можем стать хорошими партнерами. За последние годы мне удалось разбогатеть. Мне принадлежит целый город и большие наделы земли на сто миль вокруг. Но сейчас вблизи находятся враги. Вчера здесь появился шериф Олсен. Мои люди ранили его и взяли в плен. А потом появился Текс Хондо. Он отправил на тот свет Ринго Чейна. Судя по всему, этот Хондо не связан с Олсеном, но я все равно не доверяю этому человеку.
— Я его знаю. Никакой звезды шерифа у него нет. Где он сейчас находится?
— Он с шерифом сейчас пленники. Они находятся в блокгаузе неподалеку от каньона.
— Убей их! — спокойно посоветовал Эль Лобо. — Убей их, и ты избавишься от всех неприятностей.
Альварес задумчиво покачал головой.
— В этом я еще не уверен. Дело в том, что у Текса Хондо много друзей. Их тоже надо прибрать к рукам. И только после этого я смогу успокоиться.
Эль Лобо протянул брату руку.
— Мы поймаем их всех, Дьянго, — сказал он. — Я уже несколько недель в этих горах и знаю, где они разбили свой лагерь. А как, собственно, зовут этого шерифа, которого ты держишь в плену?
— Олсен… Фрэнк Олсен.
— Я слышал о нем. Опасный человек. Но теперь он умрет. Он и трое других! Пойдем, брат…
Они направились обратно в лагерь. Два дьявола заключили союз: Альварес — Кровавый Пес с Рио-Гранде и Эль Лобо — Старый Волк из Мексики.
9
В безмолвной апатии лежали в блокгаузе оба пленника. Тонкие кожаные ремни, которыми они были связаны, врезались глубоко в тело. Но ни одной жалобы не слетало с их уст.
Шериф Олсен не чувствовал боли, потому что уже несколько часов находился без сознания. Текс, который вырос у апачей, научился выносить сильную и резкую боль, как подобает мужчине.
Молодой человек смотрел в потолок широко открытыми глазами. Потолок был низкий, в окна, довольно узкие, проникал свет луны. У одного из них сидел бандит, которого Альварес оставил сторожить пленников.
Этот человек с хмурым лицом сидел на грубо сколоченном табурете за таким же примитивным столом. Дело, которое ему поручили, ему отнюдь не нравилось — тут не с кем было поговорить, отвести душу. Компанию ему составляла лишь бутылка виски, в которой, правда, уже находились жалкие остатки, что, естественно, не улучшало настроения бандита.
С тупым выражением лица он уставился куда-то вперед. Глаза его блестели от выпитого виски и, чтобы не заснуть, он сунул в рот самокрутку.
Текс Хондо выжидал со стоическим спокойствием, которому он научился от индейцев. Страха он не испытывал. Он думал о Ченго — своем краснокожем брате по крови, и о Рори Калхауне — старожиле Запада.
Он был убежден в том, что они его освободят, если ему не удастся сделать это собственными силами.
Тишину ночи нарушил хриплый вой койота. Глаза Текса сразу заблестели. Он украдкой посмотрел на часового, но тот, казалось, не придал этим звукам никакого значения. Вокруг бродили самые разные звери, а койоты уже не первый раз выли этой ночью.
Но чуткие уши Текса Хондо позволили ему отличить этот вой от воя настоящего койота. И он знал, что человек, издававший эти звуки, не имел языка.
Значит, Ченго был где-то поблизости.
И таким образом он извещал, что скоро появится. Задачей Текса было отвлечь внимание сторожа.
— Слушай, парень, — начал Текс свою игру. — Может быть, у тебя найдется табак и для меня?
Вообще-то Текс не курил. Будучи истинным сыном прерий, он питал глубокое отвращение к табачному дыму. И он не любил, когда люди отравляли чистый горный воздух и воздух прерий своими трубками и сигарами. Бандит, разумеется этого не знал. Он даже обрадовался, когда пленник заговорил с ним. Может быть, сигары поможет завязать с ним разговор.
— Сейчас я тебе скручу, — сказал он добродушно. — Как-никак, а ты попал в тяжелое положение. Когда Альварес возьмется за тебя, тебе уже будет не до смеха. Мне даже жаль тебя…
Текс благодарно улыбнулся ему. Бандит скрутил самокрутку, неторопливо поднялся, обошел вокруг стола и, подойдя к Тексу, который лежал на голом полу, сунул ему в рот сигарету.
Хондо не имел никакого опыта в обращении с табаком. Бумага быстро намокла от слюны, лопнула, и крошки табака повисли на губах. Ощущение было противное.
Пока бандит доставал спичку, чтобы дать Тексу прикурить, тот выплюнул самокрутку изо рта и сказал:
— Черт с ним, с этим куревом! Со связанными руками сигарета все равно не доставит мне удовольствия.
Бандит громко рассмеялся.
— Уж не хочешь ли ты намекнуть, чтобы я развязал тебе руки, амиго? Нет, амиго, Чарльз Бондрик не так уж глуп. На такие примитивные трюки я не попадусь.
Хондо улыбнулся.
— Ты уже попался, амиго…
Чарльз Бондрик снова рассмеялся. Он был доволен, что благодаря этому разрядилась атмосфера в блокгаузе. Этот Текс Хондо, судя по всему, шутник.
А Текс сухо сказал:
— Тут совершенно ничего нет смешного, Чарли. Обернись и посмотри! И тогда ты в этом сам убедишься.
Странное выражение, которое он заметил в глазах Текса, заставило все-таки Бондрика задуматься. Да и тон был какой-то странный. Таким тоном мог говорить только тот, кто был совершенно уверен в своих словах.
Он медленно повернулся. При этом рука его потянулась к поясу, но там не было ничего, за что он мог бы ухватиться. Пояс вместе с кобурой и револьвером лежал на столе.
В следующее мгновение Чарльз Бондрик выругался, а потом буквально застыл на месте.
С ужасом в глазах он уставился на неподвижное лицо индейца, который стоял буквально в шаге от него.
— Что… что… — пытался заговорить Бондрик. — Я… Ты кто…
Ченго сделал шаг в его сторону. Бандит начал отступать, пока не наткнулся на стену. Ченго держал в правой руке револьвер, но палец его не лежал на спуске, а сам револьвер смотрел стволом в землю.
И тем не менее Бондрика всего трясло от страха. Но самое страшное заключалось в том, что этот краснокожий не говорил ни слова. Его молчание угнетало гораздо больше, чем если бы он что-нибудь говорил. И в первую очередь — его глаза. В этих застывших глазах бандит мог прочесть свой приговор. Так, по крайней мере, он думал.