Граф Феникс, стр. 38

Все впечатление от сеанса было испорчено. Никто больше не верил Калиостро. Взявшая было его руку Ковалинская отстранилась от него.

– В самом деле, плетет нечто нескладное! – сказал Потемкин. Однако он часто дышал, был бледен и взволнован. – Положим, на шее у меня есть кровоточащее место, но это от частых бритвенных порезов.

– Мое дело только предупредить вас, князь. Дальнейшее покажет, правду ли я сейчас говорю, – невозмутимо продолжал Калиостро. – Я сказал и повторяю, что предстоит еще борьба с призраком, хранящим вещи. Борьба эта весьма опасна. И, кроме того, если только я моими заклинаниями не удержу клад, он может уйти на семьдесят семь сажен в глубь земли.

Полковник Бауер, князь Голицын и домашний доктор покатились со смеху при последней бесстыдной выходке наглого шарлатана.

Но Потемкин хранил величавое спокойствие.

– Прошу вас, Калиостро, – сказал он по-французски, – я вам приказываю: ведите нас и достаньте похищенное, чего бы это ни стоило. Я хочу знать истину.

Калиостро поклонился.

– Прошу вас, господа, приготовиться к шествию, – молвил он, – прошу отложить смех и шуточки. Впрочем, это скоро само собой прекратится, – зловеще добавил магик. – Составьте цепь. Вот так!

Калиостро подал холодную, как лед, руку Ковалинской, та подала свою Потемкину, тот – Улыбочке, княгиня – домашнему доктору, этот – князю Голицыну, Голицын – Бауеру, Бауер – маркизе Тиферет. Таким образом, супруги Калиостро были разлучены цепью из шести лиц и составляли начало и конец всего магического хоровода.

Опираясь на меч, Калиостро двинулся вперед медленным шагом, в высокой тиаре и в мантии, являясь фантастической фигурой маскарада.

– Прошу согласовывать свой шаг с моим и ни в коем случае не разъединять цепь. За тех, кто отделится и останется сзади, я не отвечаю.

ГЛАВА XXXV

В лесах Аорна [5]

Убежденные в наглом шарлатанстве Калиостро, все последовали за ним с тем же настроением, с каким ведут забавный хоровод в танцах маскарада. Обмениваясь многозначительными взглядами и улыбками, они медленно шли по анфиладе комнат княжеской дачи и через террасу спустились в парки. Но тут, быть может, под влиянием ночной тишины и сумрака, настроение изменилось.

Надо заметить, что парки Озерков, созданные на месте дремучих лесов, даже днем были способны навеять гнетущую тоску на самого беззаботного человека.

Здесь царило молчание, лежали тени, густел сумрак, тишина и тайна окутывали их. Естественно, что настроение участников магической цепи, шаг за шагом двигавшихся в глубь парков за своим проводником, совершенно изменилось. Начерченные магиком на перекрестке аллей знаки дымились желтоватыми фосфорными испарениями и увеличивали жуткую таинственность. Эти светящиеся испарения казались духами, которые слетелись и вьются между молчаливыми недвижными хвойными колоссами.

Между тем луна зашла за вершины парков. Калиостро углубился в лабиринт гадов. Деревья скрыли здания, и только кое-где просачивались огни окон длинного строения. И оттого еще глуше, еще мрачнее становилось вокруг. Спутники магика не узнавали местности, измененной мраком ночи. Им казалось, что они блуждают без толку и цели.

Вдруг странная мелодия разлилась вокруг. В то же время между деревьями стали являться туманные образы. То на полянке вырастал вровень с лесом темный великан, то быстро проносился олень, на ветвистых рогах которого летали синие огоньки, то клубы змей извивались в кустах и зеленоватым светом теплились их глаза, то еще что-то чудилось, на что и смотреть было страшно… Магик сказал правду. Теперь шуточки замерли. Насмешливые потискивания друг другу рук и кивки на рогатую тиару Калиостро прекратились сами собой. Теперь они крепко, то горячими и дрожащими, то холодными и облитыми потом закрадывающегося в душу страха руками, держали руки соседей, и все, как слепцы за поводырем, шли за невозмутимым Калиостро.

– Куда он нас ведет? Ведь он не знает расположения парков? Как он найдет башню и грот? – слышались переговоры.

– Прошу соблюдать тишину! – сказал Калиостро. Все затихли. Вдруг что-то зафыркало, и затем адский хохот прокатился над самыми головами. В то же время тысячи разноцветных искр заплясали во мраке между деревьями.

– Вперед! – закричал Калиостро. – Не оборачиваться, если не хотите погибнуть! Крепко держаться за руки! Стихийные духи взволнованы вашими переговорами! Страшная опасность! Вперед, именем Великого Кофта!

И Калиостро почти побежал прямой аллеей, которую ветви превратили в темный туннель, где едва было видно друг друга. Все устремились за ним, толкаясь, спотыкаясь, объятые стихийным страхом.

В этом состоянии они видели вокруг себя, над собой и под ногами тысячи фантомов, созданных их воображением.

– Стойте! Стойте! – вдруг закричал князь Голицын. – Полковник Бауер оторвался!

– Вперед! – крикнул свирепо Калиостро. – Не останавливаться! Не оглядываться! Не то мы все погибнем!

Опять начался бег в молчании и ужасе. Только топот ног звучно отдавался в темноте.

– А-ай! – вдруг крикнул кто-то сзади душераздирающим голосом.

Но остальным было не до него. В слепом страхе они цеплялись друг за друга и неожиданно выбежали из-под лесного свода глухой аллеи. Пред ними высилась трехэтажная башня. Калиостро внезапно остановился. Бежавшие налетели друг на друга и едва не свалили самого магика. Но он уперся в землю мечом и принял в объятия трепещущую и запыхавшуюся Ковалинскую. Потемкин подхватил терявшую чувства Улыбочку.

– Мы в безопасности! – сказал магик. – Успокойтесь!

Тут наконец к ним возвратилось сознание. Они огляделись.

– Ах, я умираю от страха и усталости! – простонала Улыбочка в объятиях Потемкина. – Но где же князь? Где муж?

– И где Бауер с маркизой?

– И доктор!?

– Они отстали! – Они погибли! – Их растерзали духи!..

Тут раздался топот, сопенье, и вдруг к башне из тьмы выскочил доктор. Он был растерзан, белый, как полотно, с вытаращенными глазами, без парика, а его собственные волосы седыми клочьями поднялись вокруг яйцевидной плеши. Щелкая зубами от страха, он подскочил к Калиостро, рухнул на колени, уцепился руками за ноги магика и так замер.

ГЛАВА XXXVI

Искомое найдено

– Успокойтесь, несчастный слепец! Вы в полной безопасности! – сказал благостно Калиостро и осенил своего коленопреклоненного врага благословляющими дланями. – Встаньте!

– Божественный Калиостро! – возопил рыдающим голосом доктор. – Не встану, до тех пор не встану, пока не получу прощения!

– Сын мой, я прощаю тебя! Но если раскаяние твое вызвано только страхом, то ты далек еще от прозрения, – промолвил Калиостро великодушно.

– Я убедился в сверхъестественных силах ваших, граф. Я глубоко раскаиваюсь и прошу при всех прощения! – повторял доктор. – О, что я видел, что я видел!

– Я ухе сказал, что вы прощены. Не помнить зла есть первое основание мудрости.

Доктор поднялся.

– А теперь поспешите, не то все они погибнут! – воскликнул он. – Великий провидец, спасите их!

– Кого?

– Тех, которые отстали! Князя, вашу супругу, несчастного полковника Бауера! Я слышал их ужасающие вопли!

– Ах, я умираю от ужасов этой ночи! – простонала Улыбочка, прижимаясь к мощной груди вельможного дяди. – Бедный князь, бедный муж! Что с ними случилось? Боже мой! Боже мой!

– Божественный! – припадая, в свою очередь, к Калиостро, молила Ковалинская. – Божественный, спасите их!

– Указывать истинный путь блуждающим, выводить к свету погрузившихся во тьму – мое призвание, – отвечал Калиостро. – Но успокойтесь. Отставшие не погибли. С ними жрица Великого Кофта. Каждый шаг ее охраняют служащие мне благие духи. Полковник Бауер и князь Голицын не пострадают нисколько. Они наказаны только страхом за недоверие к очевидному.

– В присутствии всех этих особ я должен заявить, что только полковник Бауер вселял в меня недоверие к сверхъестественным силам вашим, граф! – лепетал доктор в волнении. – Но я постиг свою слепоту и прощу принять меня в число учеников ваших! Ныне осознано мною ничтожество профанской медицины!