За пределами детей Индиго. Новые дети и наступление пятой эры, стр. 36

«В конце 1993 года я находилась в деловой поездке и летела из Санта-Фе, Нью-Мексико, в Сан-Франциско. Когда самолет, направляясь к Солт-Лейк-Сити, летел над Скалистыми горами, мы попали в турбулентность и самолет стало бросать из стороны в сторону. Я не испытывала страха, но летевшие со мной пассажиры не разделяли моего спокойствия. Уровень страха ощутимо возрастал. Совершенно неожиданно, 18-месячный мальчик поднялся на своем сиденье в передней части самолета и начал контактировать глазами с каждым пассажиром самолета. Он просто смотрел каждому прямо в глаза, и можно было почувствовать, как напряженность спадает. Выполнив свою задачу и успокоив всех, он развернулся и уселся на свое место. Он ничего не делал, только посмотрел в глаза каждому. Он не улыбался, не издавал звуков, и его родители не сделали ничего, чтобы помешать ему встать на своем сиденье, несмотря на неустойчивость самолета. Я „знала“, что он был маленьким „мастером“, и, потому что на его голове было очень мало волос, ассоциировала его с маленьким Буддой».

Глава 13

Новые пути обучения

Сначала — плохие новости. Десять лет назад обычный словарь американского подростка четырнадцати лет составлял 40 000 слов; сегодня — около 10 000 и меньше. Количество студентов, которые, поступая сегодня в колледж, нуждаются в дополнительной помощи в овладении базовой логикой, превышает 29 %, что вынуждает высшие учебные заведения повторно преподавать школьный материал, прежде чем приступить к изучению высшего курса. Родители жалуются, что они вынуждены пичкать детей лекарствами, а затем стоять у них над душой изо дня в день, чтобы убедиться, что те хотя бы прочли свои задания, — однако 53 % этих же самых взрослых избегают чтения чего-либо более стимулирующего, чем служебные инструкции или кулинарные книги.

Что случилось со стремлением к литературе, к открытиям, к познанию? В своей книге «Языковая полиция: как групповое давление ограничивает то, что изучают дети», Диана Равич пытается ответить на этот вопрос, показывая, как годы силии, направленных, с самыми лучшими намерениями, на исключение из образовательных материалов любых явных и скрытых предвзятых суждений, привели к совершенно незапланированному результату: из текстов, с которыми сталкиваются дети, было исключено все, что могло бы будить в них мысль или поразить своей красочной яркостью… вплоть до изменения и пересмотра того, что является исторически достоверным!

Для начала я предлагаю вам потрясающее сравнение, про которое вы вполне можете подумать, что оно «не лезет ни в какие ворота».

В сообщении о пакистанских медресе (исламские духовные школы) отмечается, что мальчики еще в пятилетнем возрасте переселяются в эти школы и изучают там Коран и учение пророка Мухаммеда в надежде стать муллами или духовными лидерами. Большинству этих учеников неведомо критическое мышление; в основе их обучения лежит концепция, разработанная императором из династии Великих Моголов, умершем в 1707 году. Немногие научные издания, которыми они располагают, относятся к 1920 году. Согласно статье Томаса Л. Фридмана, опубликованной в газете «Нью-Йорк тайме», «в 1978 году в Пакистане было 3000 медресе, сегодня 39 000. Реальная война за мир в этом регионе происходит в этих школах».

Джоан Брэнигэн, преподаватель младшей средней школы [48]:

«Когда я сегодня смотрю на своих учеников, я вижу, что многие из них во время занятий лежат на партах, не понимая, что это их „работа“, их ответственность, их возможность получить образование. И это, в отличие от ситуации 25-30-летней давности, совершенно не зависит от их социальной, экономической, расовой, культурной принадлежности. Когда я спрашиваю, кто их герои, это неизменно оказываются почти исключительно звезды спорта, рэпперы или другие знаменитости из мира шоу-бизнеса. Взрослые пришли бы в ужас от имен, которых не знают их дети, — в сущности, они не знают почти никого из истории. Это дети медиа — они впитывают в себя все, что касается знаменитостей, и очень мало знают о тех, кто достиг выдающихся результатов в других областях человеческих устремлений или посвятил себя гуманистической деятельности. Когда я говорю «Микеланджело, Донателло», они думают, что речь идет о нинзя-черепашках. Они — дети момента, им известно, что произошло за время их жизни, и почти ничего больше».

Не считайте меня сумасшедшей из-за того, что я сравниваю школьные системы страны третьего мира и Соединенных Штатов. На самом деле их объединяет одна пугающая особенность: обе оказались абсолютно не в состоянии адаптироваться к изменяющимся потребностям населения. Не считая общих благих намерений и верности учителей своему призванию (которые, конечно, похвальны), руководство этих школьных систем проигнорировало или недооценило расширение сферы человеческого знания и силы человеческого стремления постигать и взаимодействовать. Приверженность традициям, которые породили эти системы, была приемлема для предшествующих поколений, которым они служили, однако условия изменились, и притом настолько быстро, что даже лучшим школам очень трудно идти в ногу со временем.

Вам кажется, что это несправедливое преувеличение?

Подумайте над следующим. Немногие из свободолюбивых американцев осознают, что основа нашей современной образовательнои системы — «пятипрофильный курс», состоящий из социальных наук, английского, математики, науки и иностранных языков, — была заимствована в 1899 году из структуры, разработанной русской императрицей Екатериной Великой, чтобы готовить хороших солдат, которые будут исполнять приказы, хороших рабочих для выполнения конвейерных работ и хороших граждан, исправно платящих налоги и не подвергающих сомнениям действия властей. Придерживаясь этой образовательной программы или ее модификаций, мы медленно вернулись к менталитету «один размер на всех», который увековечен в медресе и многих других школах мира. Стандарты могут лежать в основе, но они не должны препятствовать творческим инновациям. Если это не так, то образовательные системы будут нацелены на механическое запоминание и сдачу тестов вместо стимулирования развития учениками врожденной интеллектуальности и искусства критического мышления.

А теперь — хорошие новости.

Новые Дети этого не примут. Либо мировая образовательная система изменится — и притом радикально, либо новая молодежь оставит ее. Самые умные из них уже сделали это.

Некоторых удивит то, что при планировании занятий преподавателям нужно будет учитывать семь типов интеллекта и семь соответствующих стилей преподавания. Вот они:

1. Лингвистический интеллект: Высокоразвитые слуховые навыки.

2. Логико-математический интеллект: Концептуальное мышление.

3. Пространственный интеллект: Мышление в образах и картинах.

4. Музыкальный интеллект: Чувствительность и отклик на звуки музыки.

5 Телесно-кинестетический интеллект: Развитое владение двигательным аппаратом, телесная ориентированность.

6. Межличностный интеллект: Понимание и позитивный контакт с людьми, интуиция.

7. Внутриличностный интеллект: Глубокое осознание внутреннего мира, осмысление.

То, как в реальности распределена занятость учеников, можно описать следующим образом. Вот что говорит нам статистика: 40 % учеников в аудиториях американских школ преимущественно визуалы, 40 % — преимущественно кинесте-тики (чувствующие), 20 % —преимущественно аудиалы (слушающие). Что касается обычной образовательной системы, то она основана исключительно на обучении на слух, а это значит, что она обходит стороной 80 % своих учеников.

Мы умудрились целые поколения использовать столь однобокую формулу — но теперь это время закончилось. Эволюционный подъем, происходящий сейчас в рамках пятой корневой расы, изменяет ДНК, что ведет к трансформации структуры мозга, химического обмена и функций организма, к изменению нервной системы, пищеварительной системы и кожи (по образцу того, что происходит с детьми, пережившими околосмертный опыт). В своей замечательной книге, «Умы под угрозой», доктор философии Джейн Хили показывает, почему даже новейшие формулы обучения по-прежнему не хотят работать… мозговые сегменты современных детей в буквальном смысле сформированы по-другому! Уже зафиксированы изменения формы головы; во многих случаях формы внутренних структур мозга, их операционная динамика также изменяются.