Любовь и замки, стр. 76

Шарлотта сдалась. Она поступила так, как ей велела поступить истинная французская королева. Она выйдет замуж за Цезаря, купившего ее. Жанна сделала ей свадебный подарок — маленький замок Ла Мотт-Фейи, чтобы у нее было свое пристанище, если в будущем у нее будут трудности.

12 мая 1499 года в новой часовне замка Блуа состоялось венчание. Шарлотта в расшитом золотом платье была ослепительна, Цезарь тоже был красив в камзоле, затканном серебром и усыпанном бриллиантами. Но больше всего внимание привлекало белое перо на его шапочке величиной с голубиное яйцо. По окончании торжества Шарлотта осталась в спальне наедине с тем, кто отныне стал ее супругом.

Как Шарлотта пережила эту ночь? Об этом ничего не известно, кроме дерзкого сообщения о победе, которое Цезарь на следующий день отправил Его Святейшеству. Он пишет, что «миновал восемь постов».

Хвастает ли он? Можно лишь удивляться столь неожиданной перемене в девушке, не любившей его. Но есть и другая версия, рассказанная Анри Эстьеном. По этой версии Цезарь попросил у аптекаря пилюли, которые помогли бы ему ночью не осрамиться перед женой. Но аптекарь перепутал и дал ему слабительное, таким образом ему пришлось выходить, как об этом рассказали утром дамы.

Как бы то ни было, на следующий день молодая чета переехала и устроилась в Ла Мот — Фейи. Старые стены и высокие башни, до сих пор сохранившие типичную кладку средневековья, видели по вечерам герцога и герцогиню Валенсийских, появляющихся на горизонте. Они прожили там вместе всего лишь несколько недель, до того, как сентябрьским утром Цезарь вскочил на лошадь, чтобы присоединиться к королю Людовику XII, уезжающему в Италию, где он хотел завоевать герцогство Миланское, а Цезарь мечтал выкроить себе королевство.

Но он не смог чего-либо достичь из-за смерти Александра VI, которая лишила поддержки этого «колосса на глиняных ногах». После смерти отца Цезарь приказывает Шарлотте с их новорожденной дочкой приехать к нему. Шарлотта не отказывает, но тянет время со знанием дел. Теперь Цезарь должен лицом к лицу столкнуться со своими врагами. Спасаясь бегством из Неаполя, он пытается устроиться на службе в католической Испании. Но его больше нигде не любят. Преданный всеми, он арестован и заключен в испанском замке Медина дел Камино, где умерла Изабелла Католичка. Ему удается бежать в Наварру, где он поступает на службу к своему шурину. И бесславно погибает при взятии Вианы, небольшого городка близ Логроньо 11 марта 1507 года.

С того момента, как арестован муж, Шарлотта ведет себя как вдова. Она запирается в Ла Мотт-Фейи, откуда выходит лишь для того, чтобы навестить в Бурже свою любимую принцессу. Шарлотта вела святую и благочестивую жизнь до того дня 1514 года, когда в возрасте тридцати двух лет умерла, оставив маленькую Луизу на попечение матери Франциска I.

Луиза, «маленькая, уродливая, с некрасивым носом и большим лбом, делавшим ее еще более некрасивой», дважды была замужем, сначала за Ля Тремулем, убитым в Павии, а потом за Филиппом Бурбоном, повелителем Бюссе.

Шарлотту же похоронили в маленькой церкви, кажущейся тихим пристанищем рядом с замком, оглашаемым смехом и радостными криками детей.

Ла Мотт-Фейи был передан своим последним владельцем для приюта, а теперь здесь расположен центр для плохо слышащих детей, как того несомненно захотела бы та, что испрашивала прощения для своего мужа, которого она любила, не зная того, для мужа, которого звали Цезарь Борджиа.

НАНЖИ. Счастливые часы принцессы Ламбаль

Все началось в нескольких милях от деревни Нанжи, когда длинная вереница карет с выцветшими узорами, заснеженных и покрытых грязью, остановилась в Монтеро, чтобы сменить лошадей. Несмотря на холод, в это мартовское утро 30 января 1767 года, утро, когда все было покрыто инеем, но солнце светило чудесно и приветливо, собралась целая толпа празднично одетых людей; людей кричащих, поющих, хлопающих в ладоши и подпрыгивающих, чтобы лучше видеть. Они поднимались на цыпочки, вытягивали шеи, даже легонько отталкивали соседей, чтобы разглядеть за треуголками гвардейцев лицо юной принцессы, приехавшей из-за Альп, о которой ходили слухи, что она ослепительная красавица.

Несмотря на мороз, стекла были опущены, и за ними виднелась маленькая ручка в перчатке из белого шевре и светловолосая головка с глазами синими под цвет капюшона, обрамленного синим бархатом и соболями. Кто-то прокричал в толпе:

— Пресвятая Дева! Как она красива!

Новоприбывшая очаровательно улыбалась. Она и впрямь была прелестна, эта Мария — Тереза де Савойя-Ка-риньян, племянница короля Карла-Эммануила Пьемонтского, приехавшая во Францию, чтобы стать принцессой де Ламбаль: семнадцатилетняя, светловолосая, сияющая подобно ледникам ее страны, она была заочно выдана четырнадцатью днями раньше за принца Луи — Александра де Бурбон-Пентьевра, принца де Ламбаля, сына герцога Пентьеврского, который был внуком Людовика XIV и мадам де Монтеспан. Ламбаль был всего на два года старше своей суженой, и она его никогда еще не видела… кроме как на портрете, а всем известно, чего стоят придворные портреты! Теперь она ехала к нему долгие мили по деревням и по горам, занесенным снегом, с обычным девичьим желанием в сердце: быть любимой, любить… и быть счастливой.

На первый взгляд для этого не было никаких препятствий.

— Он не нравится мне не больше, чем кто-либо другой, — заявляла она перед подаренным миниатюрным портретом. Но что в действительности можно сказать о человеке, застывшем в предписанной этикетом позе с торжественным видом и победительной улыбкой? Принц казался недурен собой, вот все, что о нем можно было сказать.

Несмотря на ее юный возраст, путешествие утомило Марию-Терезу, и она делала над собой усилия, чтобы отвечать на приветствия, но прием был таким теплым, таким располагающим. Невозможно было разочаровать их. Вскоре над головами послышались крики:

— Дорогу! Дорогу пажу монсеньера принца Ламбаля!

Толпа расступилась, освобождая дорогу молодому кавалеру, ехавшему на лошади, такой же белой, как и букет в его руках. Волосы его были светлы, он был высок и худощав, без сомнения не красавец, но с очаровательной улыбкой.

Он спешился в нескольких шагах от кареты и, преклонив колено, протянул свои цветы юной принцессе. Потом сказал, что господин послал его, чтобы приветствовать благородную невесту и просить ее поторопиться, ибо он ожидает с великим нетерпением.

Со своей стороны, Мария-Тереза тоже горела нетерпением увидеть галантного супруга, и она попросила пажа сесть в карету, чтобы получше удовлетворить свое любопытство. Оставшийся отрезок дороги не был длинным: всего лишь до Нанжи, где и должно было состояться бракосочетание, но за разговором путь кажется еще короче.

Молодой посланник не заставил себя просить дважды. Оставив свою лошадь под присмотром французского гвардейца, он ловко взобрался в тяжелый экипаж и с большим уважением поцеловал протянутую ручку. Потом по просьбе принцессы они возобновили путь. Лошади не сразу пошли галопом, и лишь спустя время, когда, устроившись между закутанной в меха невестой и ее гувернанткой, паж занялся живописанием Версаля и Парижа.

В замке Нанжи, недалеко от Прованса, герцог Пенть-еврский ждал будущую невестку. Маленький город был переполнен народом; увлеченная рассказом пажа Мария-Тереза этого почти не заметила. Тем не менее следовало бы отметить: наконец приехали!

Кареты были мгновенно окружены. Невесту окружила толпа, в которой паж незаметно исчез. Мария-Тереза, только теперь заметившая, что забыла спросить имя своего спутника, тщетно искала его глазами. К тому же поиски пришлось отложить: пора было идти поцеловать руку свекра.

Однако каково же было ее удивление, когда герцог Пентьеврский предстал перед девушкой в сопровождении все того же пажа. Правда, тот не походил более на пажа: роскошный костюм белого сатина, украшенный золотом, сменил прежнюю одежду, взгляд уже не походил на взгляд слуги. Милое приключение закончилось взрывом смеха и предсвадебные торжества начались со следующего же дня. Нанжи был красиво освещен в честь молодой принцессы и каждый был счастлив, что может увидеть начало союза двух принцев, почти как в старинной сказке о феях. Обычно подобные церемонии имеют мало общего с романтической любовью… И каждый мог вообразить, что за роскошной свадьбой последуют нежный медовый месяц и много милых детей.