Застава, стр. 131

– Они прочная пара.

Тур согласно склонил голову.

– Ваша дочь – прекрасный человек, Виктор. Но Борис ещё так молод.

– Они научат друг друга быть взрослыми… Позвольте совет, Всеволод.

– Всегда рад, коллега.

– Доверяйте младшему брату. Он уравнивает на чаше весов жизнь и смерть, коим испокон веков служит ваш род. Из пятнадцати поколений ваше – первое, установившее потерянный баланс.

– Вы знаете нашу семью?

– Память велика, а мир тесен. Судьбы зачастую переплетаются в глубоких корнях. Вы помните свою первую самостоятельную операцию, доктор?

– Я подумал тогда, что готов быть хирургом. Разрушить здоровую ткань ради уничтожения больной.

– О, да! Я думал так же. А ваш брат и моя дочь – они готовы разрушить удобное спокойствие ради истины и добра.

– Им будет нелегко в жизни.

– Как многим… Всеволод, прошу вас, возьмите Ольгу в ученики. У неё есть способность вести за собой благо. Научите её охранять жизнь и здоровье людей.

– Научу. Всё, что она отважится принять от меня, будет принадлежать ей.

– Благодарю вас, Всеволод… Позвольте мне повидаться с дочерью прежде, чем я уйду.

– Вы встретите её сегодня вечером на заставе, Виктор.

– Спасибо…

Тур посмотрел на свои руки. Контакт с потусторонней средой длился в его представлении достаточно долго, чтобы индикатор указал на «двойное гражданство». Но ожидаемой печати на коже не оказалось.

«Переход был закрыт, когда я общался с ним. Он – заложный, – запоздало вспомнил Тур. – Равно как император Павел, создавший здесь собственный очаг знаний. Они влияют на живой мир. А мы слышим их, но принадлежим людям. Быть может, в этом и есть назначение рождённых смертью – оставаться с людьми живой памятью?..»

День тридцать второй

Пробуждение Ворона и Лиса получилось несколько сумбурным, поскольку никто не предполагал, что охрана музея имеет указание проверять помещения после того, как объект снимается с сигнализации. С другой стороны, появление заспанного дежурного пришлось кстати: под прикрытием огненного взгляда Полозовы успешно покинули апартаменты Павла Первого, а спустя полчаса выбрались из Михайловского замка на улицы утреннего Петербурга.

– Вроде бы не наследили, – подытожил Ворон, придирчиво оглядев издали парадный вход. – Сколько гнать до Бологое? Часа два?

Тур улыбнулся. Он не успел рассказать братьям о своём ночном открытии. Близнецу устная форма повествования уже не требовалась. Зато Лис проявил непростительную инертность.

– Зачем нам в Бологое? – удивился он. – Довольно с нас путешествий. Давайте лучше домой… Чего вы на меня уставились?

Ему не ответили, лишь хитро следили за выражением веснушчатого лица.

– Я опять что-то проспал? – насторожился Лис.

В роли подопытного кролика он чувствовал себя совершенно неуютно.

– Ну, хватит комедию ломать! Терпеть не могу, когда вы оба такие одинаковые! Колитесь, что ещё стряслось…

Он осёкся, напряжённо помолчал и вдруг просветлел.

– Дошло, – объявил Ворон.

– Сработало, – почти в один голос с близнецом произнёс Тур.

Лис остался стоять перед братьями, растерянно разинув рот. Ворон развернул его за плечо в направлении автостоянки и зашагал вперёд. Тур слегка хлопнул по спине и тем самым подтолкнул за братом.

– Если поторопимся, будем на месте к девяти утра.

– Тур, а как? Ворон, почему? Как это получилось? Да погодите вы! Почему я знаю то, чего не слышал и не видел?

– Потому, что благодаря Павлу Петровичу мы избавились от влияния одного вредного постулата, – объяснил Тур. – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда» для нас больше не работает.

– Ух! – задохнулся Лис и просветлел, озарённый новой догадкой. – Эй, Ворон! Я понял, что делает твой взгляд с человеческим сознанием! Ты подменяешь информацию, которую воспринимает человек!

– Ага. Это называется «внушение» и старо как мир, – откликнулся Ворон.

– Слушай, – не унимался Лис, – а компьютерную информацию ты можешь подменить?

Ворон приостановился и кисло глянул на младшего брата.

– Я что, киборг, по-твоему?

– Нет, конечно.

– Тогда не путай божий дар с яичницей. Лучше постарайся сообщить Кикиморе, что мы с часу на час будем в Бологое. Пусть Оля не торопится на вокзал.

Лис старался выполнить поставленную задачу на протяжении всей Ленинградской и большей части Новгородской области. После того, как позади осталось Чудово, он сдался.

– Она собрала сумку и вышла из дома, – в отчаянии сообщил он братьям.

– Кикимора? – Ворон изобразил удивление.

– Оля! – в нынешнем состоянии Лис шуток не воспринимал. – Её дом в десяти минутах ходьбы от вокзальной площади. А Ки я вообще не вижу!

– Мы ищем форму, а не информацию, – произнёс Тур.

Парень лишь сейчас заметил, что старший брат также занят поиском контакта с домашним духом.

– Братцы, варианта два: либо мы долбим информационное пространство втроём дружно, либо я увеличиваю скорость, – сказал Ворон. – Предупреждаю, выполнить эти действия одновременно я не способен.

Лис посмотрел на спидометр. БМВ нёсся по трассе на ста восьмидесяти.

Тур достал мобильник, несколько раз набрал номер и, когда абонент ответил, осведомился о графике электричек.

– Ворон, не гони. Ближайший электропоезд будет через три с лишнем часа. Предыдущий, на который спешит Оля, отменён.

Скорость свалилась на сто сорок, и Ворон за рулём заметно расслабился.

– Тур, – Лис подозрительно покосился на брата, – ты же мог получить эти данные другими путями.

– Какими «другими»? – откровенно изумился брат.

– Ну… Из информационной сферы.

– К вопросу о даре и яичнице, – усмехнулся Ворон. – Тебе дали телескоп, а ты решил рассматривать с его помощью мух на соседнем окне.

Лис надулся.

– Но надо же как-то учиться, – буркнул он.

– Москва не сразу строилась, – Тур обернулся к нему через спинку переднего сиденья. – Помнишь, ведь месяц назад мы с Вороном вообще не воспринимали твои изыскания всерьёз. Благодари Ки за неоспоримые вещественные доказательства. Впрочем, даже сейчас наш переход к осознанию себя не закончен.

– Как там в христианстве считается? – подхватил Ворон. – Сорок дней от рождения фактического до рождения человека, сорок дней от венчания до образования семьи и сорок дней от смерти до упокоения в мире ином. Интересно, на каком отрезке сейчас болтаемся мы?

– Надеюсь, не на последнем, – нахмурился Тур.

«На первом», – подумал Лис, но смолчал.

Лис видел Олю возле вокзальных касс. Затем на платформе перед расписанием поездов. Когда БМВ затормозил на площади перед вокзалом, Оля задумчиво сидела в зале ожидания. Небольшая спортивная сумка стояла возле её ног, а на коленях девушка держала старую потрёпанную куклу. Ту самую, которая во сне Лиса была Кикиморой. Отличие он заметил одно: на этой кукле вместо ситцевого платьишка красовался синий брючный комбинезон.

Лис бегом пересёк площадь и ворвался в здание, будто мчался на пожар.

Оля сидела на скамейке в дальнем конце зала. На её руках сидела кукла.

– Оля, – прошептал Лис и пошёл к девушке. Сердце отмечало каждый шаг тройной дробью – ни дать ни взять взволнованный лай лисицы.

– Оля, здравствуй.

Он подавил в себе желание опуститься перед девушкой на колени.

– Борис! – она встрепенулась. – Лис, откуда ты?

– Из Питера. Мы ехали за тобой. И… В общем, мы хотим пригласить тебя в гости.

Оля взволнованно закусила губу и посмотрела на куклу.

– Спасибо. Честно говоря, я собралась к вам, чтобы…

– Кикимора? – предельным шёпотом спросил Лис.

Оля закивала и бережно, как ребёнка, приподняла куклу.

– Она здесь. Я не знаю, как это получилось, но, кажется, знаю, почему.

Лис присел возле девушки и ласково взял за локоть. Она умолкла, а большие серые глаза ожидающе распахнулись.