За гранью (СИ), стр. 46

— Знали бы вы, какого труда мне стоило уговорить Шарля не расправиться с этим вином сразу после Варшавы. Я то бывал в Москве раньше, поэтому точно знал, что вино следует поберечь.

— Зато ваша уодка валит с ног не хуже уиски, которое я пивал в Лондоне с Уиллом.

— Особенности национального климата, — усмехнулся инженер. — В России, особенно к северу и востоку от Москвы, гораздо холоднее, чем во Франции или даже в Англии. Элем или вином здесь себя не согреешь, тут иное потребно. В свою первую экспедицию на Мезень я жутко страдал от холода, пока не приучился пить уодку. Теперь прежде чем выйти из города, всегда проверяю, взято ли с собой потребное количество.

— Ну, за понимание!

В тысяча семьсот первом году в Амстердаме вышла книга воспоминаний шевалье Шарля де Батц, д'Артаньян, де Кастельмор капитана роты черных королевских мушкетеров. В ней нет ни слова об этой встрече в московском трактире — слишком незначительным в жизни Шарля было это событие.

ДОРОГА.

Воду они, разумеется, выпили. Практически всю. Балис оставил буквально на два глотка, не слишком понимая, зачем это может пригодиться.

— Ну что, до костра дойдем?

— А откуда Вы знаете, что это костер?

— Вижу. Пока мы отдыхаем, я за этим огоньком наблюдаю. Очень переменчивый, костры такими как раз и бывают.

— А Вы не видите, как далеко он отсюда?

— Точно не скажу, но примерно где в двух километрах, может, чуть побольше.

Сережка немного помолчал, очевидно, обдумывая ситуацию.

— Дойдем. А только, что мы там, у костра делать будем?

Балис легонько пожал плечами.

— Это зависит от того, что это за костер и кто около него сидит. В лучшем случае попросим еды и ночлега.

— Ага, а в худшем там сидят маленькие зелененькие человечки, которым как раз ужина не хватает. И решат они нас зажарить и съесть.

— Будем отстреливаться, — невозмутимо сообщил капитан. — Три рожка к автомату, у тебя полная обойма. Хватит на зеленых?

Сережка прыснул.

— Издеваетесь?

— Чуть-чуть. Конечно, раз мы оказались непонятно где, нам может встретиться непонятно кто, только вот почему нужно сразу придумывать самое сложное объяснение? Может, у этого костра сидят обыкновенные люди…

— Это лучше? — серьезно спросил мальчишка.

— Как знать… Я не слышал, чтобы кому-то из людей не удалось договориться с зелеными человечками. А вот когда не удается договориться с людьми — и слышал, и видел, и даже участвовал в событиях.

— Скажете тоже… Кто в этих событиях не участвовал… — недовольно проворчал Сережка.

— А поэтому будем проявлять осторожность. Подойдем поближе, а там ты вдали побудешь, а я пойду, погляжу, что за костерок и кто у него греется. Договорюсь — позову. Не договорюсь… Там видно будет…

ГЛАВА 10. ВТОРАЯ ВСТРЕЧА.

— Заблудился я, дорогу потерял, — донеслось из темноты. — Разрешите к костру вашему присесть.

— Давай, подходи, — откликнулся Мирон. — За костер денег не берем.

Про себя Нижниченко отметил, что в своем мире такой беспечности ни за что бы не проявил. Мало ли кто по ночам в степи шляется. Здесь же он безоговорочно верил Саше — плохие люди на Тропу не попадают. Зато странных встречных в этих краях, похоже, можно было ловить сачком: сначала Михаил-Махмуд, потом — эльф, теперь вот еще кто-то приблудился.

А кто-то вышел из темноты и оказался мужчиной лет тридцати в полевой форме советского морского пехотинца с погонами капитана. Высокий (правда, все же пониже эльфа, но у того рост вообще переваливал за два метра), худощавый, но крепкий. Волосы еще не тронуты сединой (по крайней мере, настолько, чтобы это было видно в свете костра), дневная щетина на загорелом лице — тоже. Гимнастерка на груди была расстегнута, рукава — закатаны до локтей, берет засунут под погон на левом плече.

— Добрый вечер, хозяева, извините за беспокойство, — офицер присел между Мироном и Женькой.

— И тебе добрый вечер, странник, куда путь держишь?

Мирон, стараясь не выдать себя, фиксировал цепкие взгляды, которыми морпех осматривал все вокруг. Это начинало немного беспокоить — капитан явно был настороже и, похоже, представлял потенциальную опасность. Причем расклад получался довольно паршивый: оружия у Мирона и Сашки не было, если не считать рапиры и кинжала — подарка Саида. Против офицера морской пехоты — немногим страшнее зубочистки. Эльф и его спутники, судя по всему, были вообще не боевыми единицами. Немного утешало то, что и у капитана оружия не просматривалось, но морской пехотинец, а уж, тем более, офицер — сам по себе оружие еще то. Неужели Сашка ошибся? Или с приходом на Тропу Мирона наступили новые времена (какая честь, не надо из-за меня делать таких исключений)?

— Даже не знаю, что и сказать, — немного развел руками офицер. — Заблудился я.

— Давай, отдохни, — предложил Мирон. — Хочешь — поужинай с нами.

Морпех непроизвольно сглотнул, так что стало понятно — его серьезно донимал голод.

— Спасибо. А вас без припасов не оставлю?

— Милостью Элистри голодная смерть нам не грозит, — вступил в разговор Наромарт. — Анна, извини, что приходится тебя беспокоить, но принеси гостю еды.

— Не стоит извиняться, — несколько церемонно произнесла девочка и полезла в фургон.

— Вот повезло, я уж думал, что придется так в степи и ночевать, — снова развернулся к костру капитан.

— Э, да, похоже, Вы на Дорогу неожиданно попали, — продолжал эльф.

— Что верно, то верно — такого я не ожидал, — согласился морпех, пожирая глазами темную фигуру в плаще.

— Печальная история, — заключил эльф. — Скорее всего, это связано со смертью ребенка-койво.

— Какого ребенка? — голос офицера дрогнул, что не укрылось от внимания Мирона — похоже, Наромарт попал в цель.

— Койво. Ребенок с особыми способностями. Это не магия, этому нельзя научиться, с этим рождаются. Как правило, койво — мальчики, хотя бывает, что способности пробиваются и у девочек, — капюшон сделал легкое движение в сторону Анны-Селены, которая уже разворачивала перед незнакомцем скатерть с остатками ужина.

— И Вы говорите, про смерть… такого ребенка?

— Ну, я немного неточно выразился… Это не совсем смерть, точнее даже совсем не смерть, говорю вам как врач… и как маг, пусть и начинающий.

От Мирона не укрылась пауза перед тем, как эльф признался в своей второй профессии. В том, что каждый из сидящих у костра что-то скрывает, ничего особенного не было: Тропа — Тропой, но так вот сразу делиться сокровенным никто не будет. Другой вопрос — что именно скрывает Наромарт. Раньше он говорил о магии совершенно свободно, похоже, по его мнению, в занятии магии нет ничего зазорного. Нижниченко имел очень слабое представление об эльфах, построенное в основном на художественной литературе в стиле фэнтези, которую он иногда почитывал на ночь. Из этой литературы выходило, что волшебство для эльфов — дело самое обычное. Да и ранее в разговоре с Мироном он обсуждал магию с полным спокойствием. По всему выходило, что никакой заминки драу допускать был не должен. И все же заминку он явно допустил. Почему?

Разрешить эту загадку прямо сейчас, разумеется, нечего было и думать: информации у Мирона явно недоставало. Но запомнить следовало: возможно, когда-то именно этот эпизод пригодится, чтобы найти верное решение или разгадать головоломную задачу.

— Простите, — офицер принялся за еду. Ел он не спеша, но Мирон видел, что неспешность эта деланная. — Простите, но вы говорите очень сложно. Смерть — не смерть…

— Но ведь и то, с чем Вы столкнулись — непросто. К тому же я не знаю, насколько хорошо Вы знаете строение мира.