Врата зимы, стр. 141
Тревис остановился, отдав себя на волю тумана. Затем протянул руку, чтобы прикоснуться к висевшему на шее амулету, однако его, как, впрочем, и всего прочего, не существовало.
И все же ему удалось.
Он знал мир, где были и боль, и страдания, и смерть, где люди жили обычной жизнью. У них была надежда. Надежда на то, что они сами и те, кого они любят, когда-нибудь обретут счастье. Надежда на то, что на смену ночи обязательно придет день.
Да, он знал мир, в котором есть надежда.
Тревис поискал и нашел его среди множества других миров. Он казался каким-то смутным и несовершенным. Не стоило удивляться, что он не заметил его раньше — наверняка ему встретились миры более привлекательные. Возможно, если бы он был богом, то обнаружил бы такие миры. Но Тревис не был богом. Он был человеком. Человеком, который любит и ненавидит. Смеется и плачет. Боится. Любит.
Несмотря на то что Тревис не совсем понимал, как сделал выбор, он его тем не менее сделал.
— Зея, — прошептал он. — Будущий мир должен стать таким, как она.
Где-то раздался звук закрываемой двери.
ГЛАВА 60
Грейс Беккет, королева Малакора, лежавшая на земле под лазурным небом, открыла глаза. Какое-то время она оставалась неподвижной, испытывая невыразимое спокойствие и сосредоточенно глядя на небосвод. Теплые солнечные лучи ласкали лицо, на небе не было ни единого облачка. Грейс не могла припомнить, чтобы когда-либо видела столь великолепное, безупречное небо.
— Вон она! — неожиданно раздался чей-то крик. Голос был мужской. — Я вижу ее! Она вон там!
В ответ раздались еще крики, но настолько далекие, что Грейс не разобрала, что кричат. Затем раздался топот ног, который с каждой секундой делался все ближе. Звякнули звенья кольчуги, и кто-то опустился на колени рядом с ней. Грейс не поняла, кто это, поскольку ее взгляд был устремлен в небо.
— Ваше величество, вы меня слышите? — спросил мужчина, который только что криком известил своих спутников о том, что нашел ее. — Вы живы? Как вы себя чувствуете?
Что за глупый вопрос! Она не испытывала ни боли, ни страха, ни печали. С чего ей чувствовать себя плохо? Что плохого может с тобой случиться, если ты уже мертв? Она будет лежать вот так в объятиях земли и вечно наблюдать за небосводом.
До слуха донесся уже совсем близкий топот ног, обутых в сапоги, и шорох ткани.
— Что это, сэр Тарус? — На сей раз прозвучал женский голос. — О милостивая Сайя, она же…
— Нет, у нее открыты глаза, слава Великим Семи, но она меня не слышит и ничего не ответила. Ваше величество, прошу, дайте мне руку!
К Грейс потянулись сильные руки и осторожно приподняли ее. Небо сразу изменило свое положение. Перед ней возник массив черных зазубренных горных вершин. Горы. Грейс сделала вдох и испуганно ойкнула, когда легких коснулся холодный воздух.
— Положите меня обратно, — пробормотала она. — Я мертва. Верните меня на землю.
— Извините меня, Ваше величество, но я должен вас разочаровать, — со смешком произнес мужчина. — Вы живы. — Затем он с некоторым удивлением добавил: — Забавно, но мы тоже живы, хотя я не имею ни малейшего представления о том, как это произошло.
Грейс моргнула и разглядела лица Таруса и Теравиана. Они поддерживали ее под руки. Рядом стояла Эйрин, в сапфировых глазах которой читалось явное облегчение.
— Слава милосердной Сайе, ты жива! — произнесла юная колдунья. — Мы обшарили все поле, и только через несколько часов нам повезло — мы наконец отыскали тебя. Наступала ночь, и мы потеряли всякую надежду.
— Мы проходили возле этого самого места несколько раз, — вступил в разговор Теравиан. — Мы были уверены, что тебя нужно искать не здесь. Но нам никак не удавалось нащупать нить твоей жизни. Здесь Паутина Жизни являет собой беспорядочное переплетение жизни и смерти.
— Виновата вот эта самая трещина, — заметил Тарус. — Здесь земля вывернута наизнанку. Ее и не разглядеть, если не подойти ближе. — Рыжеволосый рыцарь улыбнулся. — Мне бы ни за что не отыскать вас, Ваше величество, если бы не ваше дыхание. Сделалось прохладно, и я заметил, что прямо из земли поднимается белое облачко пара.
Эйрин нежно обняла Грейс за плечи.
— Мы были рядом, когда все произошло, но в хаосе потеряли тебя из виду. Мы видели, как ты упала под ударом Бледного Короля. А затем началось настоящее безумие.
Мало-помалу память стала возвращаться к Грейс. Она вспомнила горящие ненавистью глаза Бераша, его белое как снег лицо.
— Он занес над моей головой скипетр. Я не могла остановить его или увернуться. Только тогда небо… раздался жуткий треск, и с небом что-то случилось. Бераш поднял голову, и его доспехи на груди немного раздвинулись. Я тут же вонзила меч в эту щель. — Грейс беспомощно огляделась по сторонам. — Мой меч…
— Вот он, Ваше величество. — Теравиан указал на узкую яму в земле, из которой они вытащили Грейс. — Боюсь, нам больше не превратить Фелльринг в целый меч.
Она, должно быть, упала на них — на несколько стальных осколков. Само лезвие меча было обломано у самой рукояти.
Фелльринг сделал то, для чего был создан, и нужды в нем больше не было.
— Спасибо тебе, Синдар, — мысленно произнесла Грейс слова благодарности.
Тени гор повисли над всей долиной. Грейс невольно по ежилась. Значит, привычный мир никуда не исчез, а она не умерла.
— Я хочу встать, — произнесла она.
Желание что-то сделать и само действие — две разные вещи, однако при помощи друзей Грейс встала на ноги. Ощущение нормального самочувствия тут же исчезло. Левая рука сильно заболела, а правой она не чувствовала совсем.
— Холодная как лед, — сказала Эйрин, беря ее за руку.
Затем она произнесла какое-то заклинание и Грейс почувствовала, как тепло Паутины Жизни вливается в нее. Боль в руке уменьшилась. Ладонь как будто пронзила сразу тысяча иголок. Вскоре ей удалось пошевелить пальцами.
Грейс посмотрела на другую сторону долины, где находились Рунные Врата, разверстые, будто огромная пасть дикого зверя. Врата были открыты, но нигде не наблюдалось никаких следов присутствия неприятеля, только брошенные осадные машины, возвышавшиеся над полем боя как исполинские огородные пугала. Ложе долины покрывало что-то ослепительно белое. Неужели за то время, пока она спала, выпал снег?
Грейс снова вздрогнула. Это не снег — слой костей устилал дорогу к подножию гор.
— Где армия Бледного Короля? — спросила она, сжимая руку Таруса. — Что с ней случилось?
— Его воины мертвы, — ответил рыцарь.
— Как это произошло?
Тарус, Теравиан и Эйрин попытались описать Грейс случившееся, с трудом подбирая слова. То, что они поведали, сплавилось с собственными воспоминаниями Грейс в амальгаму истины. Картина получилась неполной и несколько расплывчатой, однако ее оказалось вполне достаточно.
Фейдримы, призраки, чародеи с железными сердцами, колдуньи и даже, кажется, тролли из Ледяного Мира — все они были созданы злой волей и магией некромантов, которых, в свою очередь, сотворил Бледный Король. Когда исчез Бераш, исчезли и его создания.
Тысячу лет назад, когда король Ультер вонзил Фелльринг в грудь Бераша, разбив железное сердце Бледного Короля, некромантам, находившимся рядом с ним, удалось вернуть ему часть жизненной энергии, позволившей выковать для Бераша новое сердце.
Однако на сей раз никого из некромантов рядом не оказалось. Шемаль осталась последней из их рода, однако она, видимо, находилась где-то далеко. Когда Фелльринг вонзился Берашу в грудь, тот умер — на сей раз окончательно и бесповоротно. Вместе с ним погибли и те, кого он создал своими колдовскими заклятиями. От них остались лишь кости.
Тарус подошел к куче железных доспехов, выкованных из черного металла и усеянных острыми шипами.
— Вот все, что от него осталось, Ваше величество. Вы убили Бледного Короля.
Носком сапога он перевернул шлем с торчавшими на макушке рогами. Шлем внутри был пуст.