Врата зимы, стр. 127
Ты успел, Тревис. Ты уничтожил врата. Могу никогда больше не воспользоваться ими…
Пустота перестала быть пустой, по ней пронесся звук более громкий, чем звон разбиваемых врат. Он напоминал грохот землетрясения, правда, никакой земли в Пустоте не было, нечему было раскалываться и ломаться на части.
Тревис испытал ощущение свободы. В следующее мгновение в Пустоте образовалась зигзагообразная трещина, в которую устремился белесый свет. С каждой секундой она делалась все шире. Тревис почувствовал, что его неудержимо засасывает в нее. Трещина напоминала разверстую пасть, в глубине которой он увидел долину, окруженную острыми пиками гор.
— Вани! — попытался крикнуть он. — Бельтан!
Голос не повиновался ему. Трещина проглотила Тревиса, и он провалился в зиявшую в небесах дыру.
ГЛАВА 53
Дарж застыл на месте с бесстрастным выражением лица, а фейдримы тем временем проникали в зал. Грейс заглянула рыцарю в глаза, надеясь разглядеть в нем того, кого хорошо знала и любила, найти хотя бы одну привычную черточку. Безуспешно. Хотя внешне эмбарец оставался прежним, он лишился главного — врожденного благородства. Теперь его можно было сравнить с замком, где когда-то обитал добрый хозяин, а ныне — лишь тени былого.
В сторону Эйрин неожиданно бросились несколько фейдримов, скрежеща когтями по полу. Девушка попятилась и вскоре натолкнулась спиной на стену. Затем выбросила вперед правую руку. Два ближних монстра отпрянули назад, злобно хрюкая, завывая и покусывая самих себя. Грейс не знала, какое заклинание сотворила Эйрин, однако оно оказалось вполне действенным. Несмотря на это, в помещение лезли все новые и новые твари, и вскоре зал являл собой целое море мохнатых монстров. Их рычание и злобное шипение эхом отдавалось от каменных стен.
— Я ничего не понимаю, Грейс, — прозвучал испуганный голос Эйрин. — Что случилось с Даржем?
Для объяснений совсем не было времени. Грейс нужна Бледному Королю живой, чтобы подвергнуть ее мучительным пыткам и издевательствам. Фейдримы могут поранить ее, но убивать ни за что не станут. В отношении Эйрин они подобных приказаний не получали. Грейс вспомнила все события, произошедшие с Даржем со дня злополучного похода в Сумеречный Лес, и превратила мысленные образы в один сияющий шар. Затем быстро отправила его по Паутине Жизни прямо к Эйрин.
— О боги! — донесся до нее удивленный возглас. Затем эти же слова повторились, правда, уже с другой интонацией — в них звучали страх и сожаление. — О боги!
Теперь Эйрин все знала. Знала, что таится в сердце Даржа. Знала, в кого он превратился. Знала, что раньше он любил ее всем сердцем.
Затем Эйрин снова вскрикнула. На сей раз это был крик не испуга, а негодования. Она стремительно выбросила вперед обе руки. Воздух перед девушкой затрепетал и пошел кругами, подобно глади воды, потревоженной брошенным камнем. Грейс почувствовала, что нити Паутины натянулись как струны, и по ним полетела неукротимая энергия волшебства. Шесть фейдримов, находившихся ближе всего к Эйрин, вскрикнули и повалились на пол. Из ноздрей и ушей у них хлынули кровь и сгустки мозга.
Испуганные монстры мгновенно откатились от Эйрин. Она встала на ноги. Лицо ее напоминало фарфоровое кукольное личико. По щекам девушки катились слезы. Глаза сверкали, словно бриллианты. От нее во все стороны струилась энергия.
Несколько фейдримов тут же обратили свое внимание на тела Орагиена и Гредина, все еще пребывавших в беспамятстве. Они украдкой стали подбираться к ним. Грейс, заметив это, выхватила из ножен Фелльринг и угрожающе взмахнула им. Большая часть монстров успела отпрянуть от разящей стали, однако одна тварь оказалась менее расторопной. Ее голова покатилась на пол, оставляя за собой кровавый след.
Кровь стала светиться. А затем исчезла, как будто испарилась в воздухе.
Впрочем, нет, все было не совсем так. Кровь чудовища не испарилась, а скорее впиталась в каменный пол. Времени задуматься над природой этого необычного явления не было. — Мой Властелин знал, что ты станешь сопротивляться, — неожиданно произнес Дарж каким-то тусклым, безжизненным голосом. — В этом нет никакого смысла. Я справился с теми, кто охранял потайную дверь. Теперь проход открыт. Слуги моего Повелителя сейчас расширяют его. Они хлынут в крепость подобно водам темной холодной реки, и все твои люди погибнут в ее неукротимом потоке.
Эйрин подняла взгляд с неподвижных тел Толкователей Рун на фейдримов. Перешагнув через них, она направилась через весь зал к Грейс и стоящему рядом с ней Даржу. Мохнатые твари испуганно отпрянули в стороны, освобождая девушке проход. Прикосновение к ней означало для них верную смерть. Грейс попыталась крикнуть, попросить остановиться, но не нашла слов. Ее рот наполнился кровью и осколками зубов.
Эйрин остановилась прямо перед Даржем. Она вытянула левую руку, как будто хотела прикоснуться к его щеке, затем опустила ее.
— Что они с тобой сделали, Дарж?
Глаза рыцаря были похожи на камни. В них уже не оставалось ничего человеческого.
— Они сделали меня совершенным, миледи.
— Нет, Дарж, — печально произнесла девушка, — ты всегда был совершенным. — Ее губ коснулась грустная улыбка. — Но почему ты так и не сказал, что любишь меня? Почему ты всегда держал в секрете свои чувства?
Щека рыцаря дернулась, лицо его как будто приняло на миг какое-то выражение. Неужели Эйрин все-таки удалось пробудить в нем что-то человеческое?
Нет. Показалось.
— Не имеет никакого значения. Любовь — это слабость, болезнь, от которой мой Повелитель излечит весь мир.
— Ты не прав, — покачала головой Эйрин. — Любовь — единственная сила, способная спасти нас всех. И все же любовь бросит всем вызов. Эти слова произнесла колдунья Сирса, когда Мог предал ее. Эти же слова я говорю тебе и Бледному Королю. — Девушка подняла свою изуродованную руку и указала себе на грудь. — Любовь бросит всем вызов.
Дарж отвернулся. В воздухе раздалось какое-то громкое шипение, и из боковой двери заструился серебристый свет. Фейдримы испуганно попятились.
— Сейчас он придет за тобой! — проговорил эмбарец, обращаясь к Грейс.
Свет сделался ярче, шипение превратилось в неприятное лязганье.
Ну, давай, Грейс! Нужно что-то сделать!
На правой руке Даржа она заметила сильную ссадину, полученную им, видимо, во время схватки с теми, кто охранял потайную дверь. Она все еще сочилась кровью. Достаточно, чтобы она смогла выполнить задуманное. Грейс сунула руку в карман и сжала пузырек с настойкой корня курганника. Затем открутила крышечку и шагнула к Даржу.
— Если я так нужна твоему бесценному Повелителю, то почему бы тебе самому не доставить меня к нему? Я не сомневаюсь, что за это ты получишь щедрую награду!
Грейс потянулась к нему и — как она и ожидала, — рыцарь тут же схватил ее за запястье. Дарж сжал его так крепко, что она вскрикнула от боли. При этом она позволила этой боли очистить от страха свой разум. Действовать надлежало смело и решительно. Перед ней не Дарж, а совершенно чужое существо. Свободной рукой Грейс с хирургической точностью плеснула содержащееся в пузырьке зелье прямо ему на рану.
Дарж издал крик боли. Он отступил назад, не выпуская руку Грейс. Глаза налились злобой.
— Что ты со мной сделала, ведьма?!
В следующее мгновение все мышцы его тела напряглись, на шее выступили натянувшиеся как струны жилы. Дарж попытался ударить свою пленницу, но пошатнулся и упал на колени.
Эйрин, открыв от удивления рот, молча наблюдала за происходящим.
— Пресвятая Сайя, что ты с ним сделала, Грейс? Ты же убиваешь его!
Каждое слово ответа Грейс было подобно удару кинжала в ее собственное сердце:
— Нет, я спасаю его!
Дарж упал на руки. Изо рта у него показалась пена. Тело сотрясалось, как будто его осыпали градом невидимых ударов.
— Грейс!
Испуганный крик Эйрин прозвучал уже не по Паутине. Грейс подняла глаза. Боковая дверь теперь представляла собой светящийся серебристым светом прямоугольник. На его фоне появился чей-то силуэт — высокая стройная смертоносная фигура.