Цитадель Огня, стр. 7
ГЛАВА 6
Солнце осторожно пробиралось в долину, когда помощница шерифа Джейсин Фиделия Уиндом села за руль полицейского грузовичка и отправилась к югу от города, в сторону кладбища Касл-Хайтс.
Ослепительное солнце еще только добралось до восточного склона Сигнальной гряды, а небо уже несколько часов радовало глаз чистым голубым сиянием — горы просто обожали порезвиться на рассвете. Джейс открыла окно, и внутрь тут же ворвался горячий воздух. Раннее утро, а уже жарко. К полудню станет невыносимо. Помощницу шерифа это беспокоило.
Нет, Джейс совсем не беспокоила жара. Несмотря на невыносимую, тяжелую погоду, она не сменила тщательно отутюженные брюки цвета хаки, форменную рубашку и галстук на что-нибудь более легкое. Джейс не боялась лишний раз попотеть. Но вот для многих жара настоящее бедствие. От нее страдают фермеры и домашний скот, старики и дети. Если так будет продолжаться и дальше, ей придется все чаще проделывать тяжелый путь вверх по склону, на кладбище Касл-Хайтс.
Джейс проверила, не соскользнула ли во время резких поворотов с соседнего сиденья черная урна. В ее обязанности не входила доставка на кладбище останков неизвестного, но Кайл Эванс, местный коронер, отправился в Нью-Джерси на похороны матери, и потому на долю Джейс выпало проследить за погребением необычного незнакомца, объявившегося вчера в их городе. Впрочем, она относилась к этому спокойно. Служить и защищать. Именно такие слова Джейс, когда ей исполнилось двадцать пять лет, произнесла в присутствии шерифа Домингеса два года назад. Джейс считала, что любая работа, которая облегчает жизнь другим людям, как раз и входит в ее обязанности.
Она завернула за поворот, не сводя глаз с дороги, обсаженной высокими деревьями. Джейс ехала, строго соблюдая все ограничения, послушно сбрасывая скорость, если того требовали желтые дорожные знаки, ее маленькие сильные руки уверенно и четко, без лишней суеты управлялись с машиной. Джейсин считала, что в жизни следует делать вес, как полагается, как того требуют правила, и неукоснительно их выполняла.
Несмотря на то что Джейс приходилось каждый день сталкиваться с людьми, нарушающими законы, она их не понимала. Кто-то кричал и сыпал ругательствами, когда она выписывала штраф или надевала наручники, другие жаловались на то, что законы их душат, мешают жить. Иные плакали, сетуя на несправедливость. Но Джейс твердо знала, что они ошибаются. Мир без правил лишен смысла. Законы не ограничивают человека. Они дарят ему, насколько возможно, счастье, спокойствие и красоту. Артисты создают свои произведения, руководствуясь законами сочетаемости цветов, оттенков, перспективы. Музыка основана на математической логике. Физика помогает людям удержаться на поверхности земли, а не взлететь, точно воздушный шарик, в космическое пространство.
Джейс редко снились сны, но время от времени к ней являлся кошмар, который вселял в нее ужас.
Она в крошечной лодчонке, в которую вцепился свирепый ветер. Только вот бескрайнее море не похоже ни на что, виденное ею до сих пор, — оно не темное и не светлое, не жидкое и не твердое. Налетает стремительная, сердитая волна, вгрызается в утлое суденышко, разрывает его на части. Она пытается плыть, ищет спасения, но никак не может понять, где верх, а где низ. Здесь Джейс просыпалась, задыхаясь, не в силах унять дрожь, и долго смотрела в потолок, потом оглядывалась по сторонам, видела свою кровать, четкие очертания стен и пола, и снова закрывала глаза.
Джейс прекрасно понимала вселенную, в которой правит порядок, но во сне она попадала в мир, где ей приходилось сражаться с морем хаоса…
Наверное, ее отец тоже увидел этот страшный мир и не выдержал потрясения, потому что однажды, когда Джейс училась в пятом классе, она вернулась домой из школы и обнаружила, что отец повесился на балке в гараже.
Асфальт уступил место гравию, Джейс сбросила скорость и аккуратно миновала два последних поворота. Она остановилась на парковочной площадке, взяла урну с прахом и выбралась наружу.
Кладбище Касл-Хайтс представляло собой печальное зрелище. Вот уже сто тридцать лет большинство жителей графства Касл хоронили своих близких, которым пришла пора отправиться на вечный покой, на более дорогих и ухоженных кладбищах Денвера. Безымянные могилы давно заросли сорняками, деревянные таблички сгнили и превратились в прах, кусты дикой малины накрыли невысокие холмики колючим покрывалом. Тут и там виднелись надгробные камни, застывшие под самыми необычными углами. Казалось, будто кладбище вот-вот сорвется с места и соскользнет вниз по склону, в долину, где и найдет успокоение.
Джейс посмотрела на урну, которую держала под мышкой. Печальный случай — даже имени не напишешь на надгробной доске. Но от пострадавшего не осталось ничего, что помогло бы выяснить, кто он такой, даже зубов. Только кучка пепла и несколько обгоревших костей. Джейс проверила описание, данное ей Тревисом Уайлдером, в базе данных на тех, кто числился в розыске, но ничего существенного ей обнаружить не удалось. Она решила, что поищет еще, но сомневалась, что в этом есть смысл.
Как ему удалось организовать самосожжение? Еще одна загадка. Огонь был таким сильным, что в кремации не возникло никакой необходимости. Однако «Шахтный ствол» нисколько не пострадал. Лишь на полу осталось черное выгоревшее пятно, да в воздухе витал запах дыма. И еще рука Макса Бейфилда.
Макс сказал, что прикоснулся к незнакомцу перед тем, как запылал огонь, но Джейс знала, что он ошибается. Макс прекрасно разбирался в цифрах, но устройство мира его слабое место. Впрочем, она считала, что это по ее части. Люди не загораются внезапно, без всякой на то причины, и не получают ожогов, если нет огня. Скорее всего необычный гость салуна облил себя каким-нибудь воспламеняющимся химическим составом и поджег на виду у большого скопления людей.
Только вот зачем? Как Джейс ни старалась, она не могла отыскать разумного ответа. Впрочем, она уже давно поняла, что человеческая душа таит в себе массу загадок, проникнуть в суть которых не дано никому.
Ему хотелось быть уверенным, что именно она его обнаружит, Мод. Я знаю, что говорю страшные вещи, но я твоя сестра, а это правда. Она всегда ставит свой велосипед в гараж, когда возвращается из школы. Никогда не оставляет его под дождем. Джейсин такая хорошая девочка. Он должен был знать. Благослови, Господи, бедняжку…
Порыв ветра поднял в воздух клубы раскаленной на солнце пыли. Джейс убрала прядь коротких волос за ухо и оглядела кладбище. Где же представитель похоронного бюро? Дейл Стокер, следивший за порядком на Касл-Хайтс последние двадцать лет, умер прошлой весной. Но ведь должен же кто-то его заменить, разве нет?
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Ветер подхватил ее голос и унес куда-то, в одному ему известные дали. Джейс открыла железную калитку. В самом центре кладбища имелось небольшое возвышение, сторож, наверное, где-то по другую сторону и потому не слышал, как она подъехала.
Помощница шерифа прошла мимо заброшенных, давно забытых могил. Надписи на большинстве надгробных камней стерлись, и разобрать имена стало невозможно. Впрочем, на нескольких сохранилось некоторое подобие букв, истертых ветром и непогодой, они проглядывали сквозь толстый слой времени под лучами утреннего солнца. Золотодобытчики, которым не повезло ничего найти, молодые люди, чьи тела вернулись сюда из Нормандии в гробах, женщины, жившие во времена Депрессии. Вдруг она остановилась возле одной из могил, присела на корточки, отодвинула густые заросли травы и прочитала надпись на потрескавшемся камне:
НАТАНИЭЛЬ ЛЮК ФАРКУАР
1853-1882
Прекрасный человек
Замечательный отец
«Да простит тебя Господь»
Забыв о том, зачем пришла сюда, Джейс задумчиво разглядывала надпись. Разве прощение Бога имеет значение? А как насчет тех, кто любил Натаниэля Люка Фаркуара? Простили ли они его? Если он и в самом деле был прекрасным человеком и замечательным отцом, почему его убили в возрасте двадцати девяти лет? Хороший человек ведет себя осторожно и старается сделать все, чтобы вырастить детей, а не оставляет их сиротами. Его не будут закапывать в землю на старом кладбище. Джейс собралась встать, но в последний момент остановилась и потрогала рукой прогретый солнцем камень.