Первый Линзмен-3: Галактический патруль, стр. 16

— Почему бы и нет? Разумеется, сейчас для нас превыше всего ленты с записанной информацией, но без вас, Ворсел, наши ленты остались бы погребенными в глубине пещеры катлатов. Передайте своим, чтобы они знали, где найти катушки с лентой, и попытались доставить их по назначению, если нас постигнет неудача, и я ваш. А теперь скажите мне, с кем нам предстоит сразиться, и в путь!

— Кто противостоит нам, я не знаю. Мне известно только, что они направят против нас такую интеллектуальную мощь, какую вы себе не можете представить. Вот почему невозможно даже предупредить вас относительно того, в каких формах проявится эта мощь; про себя скажу, что дельгонцы одолеют мой разум при первом же проявлении своей мощи. Поэтому пропсу вас сковать меня вот этими цепями, прежде чем я уберу защитный экран. Физически, как вы уже знаете, я очень силен, поэтому прошу вас, не жалейте цепей, чтобы я не мог освободиться от оков. Ведь если мне удастся избавиться от них, то я убью вас обоих.

— Хотел бы я знать, как все это происходит, — заметил ван Баскирк, когда двое патрульных так сковали совершенно безучастного велантийца цепями, наручниками, кандалами, металлическими бандажами, что он не мог пошевелить даже кончиком хвоста.

— Мы многократно пытались разобраться во всем этом, — вяло ответил Ворсел. — Но стоило убрать защитный экран, как мы сразу оказывались во власти загадочной силы и разбивали все оковы. Заклинаю и предостерегаю вас, что бы ни происходило, что бы я ни приказал вам, о чем бы ни умолял, как бы вам ни хотелось сделать это, ни при каких обстоятельствах не освобождайте меня до тех пор, пока защитный экран не окажется в том же положении, в каком он находится сейчас. Запомните раз и навсегда: если вы освободите меня при убранном экране, то сделаете это под воздействием дельгонцев. И мы все трое погибнем смертью не только мучительной, но и, что хуже всего, без всякой пользы для нашей цивилизации. Вы поняли? Вы готовы?

— Понял. Готов, — как один мысленно ответили Киннисон и ван Баскирк.

— Тогда откройте вон ту дверь.

Киннисон открыл дверь шатра. Несколько минут ничего не происходило. Затем перед глазами Ворсела, Киннисопа и ван Баскирка начали возникать объемные картины, которые — это все трое осознавали существовали лишь в их воображении. Но они казались столь яркими и реальными, что предметы в шатре не были видны за ними. Смутная и расплывчатая вначале, сцена (ибо на глазах у зрителей развертывались уже не картины, а некое связанное действо) обрела вскоре объемность и резкость. К изображению добавился звук. Перед потрясенными Киннисоном, ван Баскирком и Ворселом, заслоняя металлическую стенку их убежища, находившуюся в каких-нибудь нескольких футах он них, разверзся зримо и осязаемо дантов ад!

В темной мрачной пещере прямо перед ними лежали, сидели и стояли сонмы каких-то фигур. Это были представители высшего сословия, «краса и гордость», элита Дельгона. Их тела походили по форме на тела гигантских рептилий, несколько напоминая тело Ворсела; однако в отличие от него головы дельгонской «знати» были скорее обезьяньи, чем крокодильи. Кроме того, у дельгонцев нет крыльев. Глаза всех чудовищ неотрывно устремлены на экран, висевший на стене пещеры, как в кинотеатре.

Медленно, содрогаясь от ужаса, разум Киннисона начал воспринимать то, что происходило на экране. (Киннисон был уверен, что все не было просто иллюзией.) Экран заполнили тела жертв. Сотни из них велантийцы, многие — с крыльями, но были и существа, каких Киннисону не приходилось видеть. Пленников пытали всеми изощренными способами, известными инквизиции, и новыми, до которых не дошла даже фантазия средневековых изуверов. Одних несчастных выкручивали во всех направлениях на специальных приспособлениях, другие были распяты на каких-то конструкциях. Одни жертвы палачи безжалостно растягивали с чудовищной силой, других погружали в колодцы, где их тела подвергались воздействию высокой температуры или едких паров, разъедавших постепенно все ткани. Венцом этого ужасного зрелища — своего рода дьявольской выставки пыток, — было яркое пятно мертвенною света, в центре которого виднелось тело велантийца, распростертого наподобие насекомого, пришпиленного к дну энтомологической коробки. Под воздействием какой-то невидимой силы велантиец расплющивался вес сильнее и сильнее, несмотря на то что мощные мышцы его тела, хвоста, крыльев, лап и шеи были напряжены до предела и дергались в предсмертных конвульсиях.

Ощущая тошноту, почти в шоке от увиденного, оглушенный стонами и воплями пытаемых, Киннисон титаническим усилием попытался отвлечь свой разум от страшной картины, но тут же был остановлен Ворселом:

— Ни с места! Вы должны все видеть! Важна малейшая подробность! — потребовал велантиец. — Впервые живому существу удалось увидеть так много! Теперь мне требуется ваша помощь! Дельгонцы атаковали мой мозг, но при поддержке мощных импульсов вашего разума я смог оказать им достойное сопротивление и до сих пор передавал неискаженную картину происходящего. Однако дельгонцы, удивленные моим неожиданным сопротивлением, концентрируют на мне вес большие и большие мысленные усилия… Мои силы на исходе… Вы должны помочь моему разуму! Если картина изменится (а она должна измениться очень и очень скоро), не верьте своим глазам. Держитесь, собратья по Линзе, ради спасения собственной жизни и всех обитателей Велантии! Худшее еще впереди!

И Киннисон продолжал наблюдать страшное зрелище. Не отключился и ван Баскирк, борясь с дельгонским наваждением всеми силами своего упрямого голландского ума. Охваченные ужасом и бессильной яростью, борясь с приступами тошноты при виде страшных пыток, оглушенные стенаниями и воплями, они смотрели и запоминали. Содрогаясь от боли вместе с жертвами, они оказались как бы между жерновами гигантской мельницы, увлекавшими их по кругам дантова ада. До боли сжав кулаки и стиснув зубы, бледные, с напряженными лицами, Киннисон и ван Баскирк продолжали наблюдать жуткое зрелище.

Пещера озарилась ярким зеленовато-желтым светом. Стало видно, что каждая жертва окружена бледной мерцающей аурой. И, как бы венчая картину воплощенного садизма, из глаз наблюдавших за смертными муками чудовищ к их жертвам протянулись силовые лучи! Соприкасаясь с аурой, они гасили ее, убивая свои жертвы.

Правители Дельгона питались жизненными силами жертв, умиравших под пытками!

Глава 6

ДЕЛЬГОНСКИЙ ГИПНОЗ

Медленно и незаметно, так медленно, что, казалось, предостережению Ворсела о возможном изменении действа не суждено сбыться, изображаемая сцена преобразилась. Правильнее было бы сказать, что преобразилась не сцена — изменилось, причем радикально, восприятие ее зрителями. Более того, зрители теперь испытывали все более сильные угрызения совести за то, что так нехорошо, несправедливо думали о виденном прежде.

Пещера уже была не огромной камерой пыток, какой представлялась всего несколько минут назад, а больницей для тяжелобольных; существа, незадолго до того казавшиеся жертвами пыток, были в действительности пациентами, которых заботливые врачи лечили от различных болезней. В самом деле, пациенты, которые давно бы умерли, если бы прежние картины имели под собой хотя бы малейшее основание, один за другим покидали обширный операционный театр. Каждый из них был не только полностью здоров физически, но и обладал ясно мыслящим умом, несравнимым по мощи и быстроте с тем, какой пациент имел до поступления в больницу и излечения под наблюдением дельгон-ских суперхирургов.

Наблюдатели совершенно не правильно восприняли аудиторию и ее поведение. В действительности это были студенты-медики, а губительные якобы лучи, исходившие из их глаз, были просто видеолучами, дававшими студентам возможность следить за малейшими подробностями наиболее интересных для них этапов операции. Что же касалось самих пациентов, то, покидая операционный театр, они рассыпались в благодарностях медицинскому персоналу за чудесные результаты лечения или проведенной операции.