Золотая лихорадка, стр. 52

ГЛАВА XIV. Возвращение Валентина

Услышав стук в дверь, граф с удивлением прошептал:

— Кто бы это мог быть?.. Уже слишком поздно, и я никого не жду. Затем он отворил дверь. В комнату вошли двое людей, закутанные до самых глаз в плащи. Полумрак, царивший в комнате, не позволял дону Луи рассмотреть их лица, полузакрытые надвинутыми на лоб шляпами.

— Добрый вечер, господа, — приветствовал их граф, — кто вы такие и что вам угодно?

— Ну! — отвечал один из вновь прибывших, смеясь. — Вот как нас здесь принимают!

Дон Луи вздрогнул при звуке знакомого голоса.

— Валентин! — воскликнул он, почти не веря себе.

— Клянусь честью! — проговорил весело последний, сбрасывая плащ. — Да ты, должно быть, уже похоронил меня, а?

— А меня вы не узнаете, дон Луи? — сказал второй незнакомец, освобождаясь, в свою очередь, от плаща.

— Дон Корнелио! Как я рад вас видеть, друг мой!

— Славу Богу! — проговорил Валентин. — Мы опять вместе. Послушай, ты, кажется, собирался куда-то уходить?..

— Да, но это можно и отложить.

— Может быть, я тебя задерживаю?

— Наоборот, располагайся поудобнее и поболтаем.

— Это как раз то, о чем я мечтал.

— Ты ужинал?

— Нет еще, а ты?

— А я и того меньше. Тем лучше, мы поужинаем здесь втроем и сможем поговорить, не стесняясь и не боясь чужих ушей, конечно, в том случае, если ты пожелаешь ужинать здесь, а не пойдешь в месон.

— Я? За каким чертом, позвольте вас спросить!.. Поужинаем здесь, дружище, нам здесь удобнее всего.

— Я тоже так думаю… Позвольте мне распорядиться насчет ужина, а затем я весь к вашим услугам.

Луи вышел.

— Уф-ф! — проговорил Валентин, потягиваясь в кресле. ~~ Я начинаю чувствовать усталость. А вы, дон Корнелио?

Я? — отвечал тот со вздохом. — Я не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой, я хожу, как во сне.

— Ну! Вы такой здоровый молодец!

— Здоровый-то здоровый, правда, но только вы, наверное, забываете, что мы целых семь ночей не ложились спать.

— В самом деле? — процедил сквозь зубы француз.

— Сара de Dios! И вы еще спрашиваете?! Я убежден в этом!.. Доказательством служит то, что за семь дней мы сделали триста миль и загнали десять лошадей.

— Кажется, правда.

— Ага! Вот видите!..

— Согласен с вами. Но к чему вы это говорите?

— Dame! Я хотел только сказать, что мы очень торопились.

— А наш друг, несмотря на то, что мы так спешили, считает, что мы ехали очень медленно.

— Ну, он неправ… Но скажите, пожалуйста, сколько вы намерены заставлять вождя дожидаться за дверью?

— В самом деле, я совсем позабыл о нем, — проговорил Валентин и направился к двери.

В то время, как француз вернулся в комнату вместе с Курумиллой, из противоположной двери в вошел дон Луи, сопровождаемый слугами.

— Куда это вы выходили? — спросил граф.

— За Курумиллой, я оставлял его смотреть за лошадьми.

— Не беспокойся о лошадях, я уже распорядился, чтобы за ними присмотрели.

— В таком случае сядем за стол, я умираю от голода, — мы ничего не ели за последние шестнадцать часов.

Четверо мужчин уселись за стол, уставленный всевозможными блюдами. Сидя за столом, собеседники довольно долго не обменивались ни одним словом, поскольку вновь прибывшие нуждались в восстановлении сил.

Наконец, когда первый приступ голода был утолен, Валентин налил вина и, обращаясь к своему молочному брату, сказал:

— Ну, Луи, по-видимому, ты пользуешься в этом дьявольском городе большой популярностью. Ты знаешь, как легко тебя отыскать здесь?

— Каким же образом? — улыбаясь спросил Луи.

— Честное слово! Кого ни спросишь, все знают, где ты живешь… Тебя здесь иначе и не называют, как «генерал». Мне не пришлось долго расспрашивать, чтобы найти дорогу; каждый с удовольствием предлагал проводить меня… Значит, дела идут хорошо, а?

Луи скромно улыбнулся и, прежде чем ответить, сделал знак слугам удалиться. Когда дверь за ними закрылась, граф сказал:

— Дела идут весьма успешно, но теперь пойдут еще лучше, ведь ты приехал.

— А-а! Ты думаешь… — процедил Валентин с видом знатока, смакуя налитое в стакан бордо.

Дон Луи придвинулся ближе.

— Правда, явился ты слишком поздно, — заметил он.

— Ты находишь?

— Если бы ты знал, с каким нетерпением я тебя ждал.

— Догадываюсь… Но, друг мой, когда я расскажу тебе, что я сделал за это время, ты удивишься, как скоро я успел все сделать.

— Не понимаю тебя, дружище.

— Терпение! Сначала расскажи, что ты успел сделать с тех пор, как мы расстались… Но прежде ответь еще на один вопрос: есть ли у тебя для нас постели?

— Да.

— Ну, ужин окончен!.. Сделай одолжение, из сострадания к дону Корнелио, который уснул в кресле, прикажи отвести его в комнату, где он мог бы спокойно отдохнуть. Он страшно утомлен.

— Дело в том, — пролепетал дон Корнелио, — что, несмотря на все усилия глаза мои закрываются сами собой.

Дон Луи встал. По его знаку появился один из слуг и, подхватив дона Корнелио под руку, повел его за собой. Курумилла набил трубку и молча закурил.

— Ну, теперь поговорим, — сказал Валентин.

— Может быть вождь тоже хочет отдохнуть? — спросил Луи.

— Не беспокойся о нем, он сделан из железа. Кроме того, если он захочет спать, он преспокойно ляжет прямо здесь на полу.

— Очень хорошо! В таком случае слушай.

— Я весь обратился в слух.

Луи, не заставляя просить себя вторично, сообщил другу о том, что он делал, возвратясь в Сан-Франциско.

Рассказ длился долго: графу было о чем рассказать. Валентин слушал с глубочайшим вниманием, не прерывая ни единым словом. Была уже глубокая ночь, когда Луи окончил свой рассказ.

Курумилла молча курил. Наступила тишина, которую первым прервал Валентин.

— Ты сотворил чудеса! — сказал он. — Ты сделал невозможное.

— Значит, ты доволен мной?

— Я восхищен! Ты проявил необыкновенную энергию… Ну, а теперь поговорим о финансах.

— Да, сейчас это очень важный вопрос. С этим, пожалуй, так быстро не закончить.

— Кто знает… Ты много должен?

— Громадную сумму.

— О-о!

— Dame! Ты понимаешь… мне нужно было так много купить.